зубы.
Карл старался всеми силами удержаться в потоке и не угодить в кошмарный водоворот, но зияющая дыра тянула его к себе. Шипастые змеи со всех сторон смотрели на него, разинув пасти. Шарманка всё громче и громче играла откровенную какофонию, будто насмехаясь над нотами. Карл понял, что сопротивляться бесполезно. Воронка резко притянула его тело, проглотила и причмокнула. И тут всё озарил свет — белый, мягкий, приятный. Карл наконец понял, что жив. Что выжил.
И он открыл глаза. Он был в том же гробу и слышал тот же проклятый писк. Всё так же ничего не было видно, но дышать стало легко.
— Где… я? — зашевелились губы Карла Птитса.
Писк стал громче и участился. Послышались шаги.
— Реанимационный саркофаг номер семь. Он пробудился, милорд.
— Так… Посмотрим…
Гроб с шипением открылся, и Карл снова увидел свет — на этот раз реальный, из комнаты. Писк стих и снова стал обычным. Глаза Карла сначала ничего не хотели видеть, но скоро расплывчатое изображение стало чётким, и он увидел над собой люстру. В её лампах горел огонь — не электрический, а настоящий. Люстра была подвешена под каменным потолком.
Тут источник света закрыло лицо. Оно принадлежало человеку неопределённого возраста и пола, с длинными растрепанными седыми (или белыми) волосами. За большими очками бегали маленькие любопытные глазки, а на губах играла ухмылка.
— Ага! — игриво произнесло лицо фальцетом, — а вот и ещё один пробудился. Так, скажи «А».
Говорило оно на общеимперском.
— Ааа… — еле выдавил Птитс.
— В принципе, ничего страшного с тобой и не случилось — мы и не из таких передряг людей спасали. Только неплохо было бы тебе восстановить организм.
Карл сел и почувствовал сильную слабость. Ноги его вообще не слушались.
— Так, молодец, — тонким голосом произнёс человек в очках, — тебе предстоит многому научиться, поэтому лучше встать на ноги как можно раньше, а?
Карл кивнул. Он только сейчас осознал, что сидит голый, без одежды, но это его беспокоило в последнюю очередь. Покрутив головой, он осмотрел помещение, в котором находился. Стены были сделаны из серого камня, а потолок оказался низким и сводчатым. Слева была видна деревянная неавтоматическая дверь. Что размещалось сзади, мешала увидеть поднятая крышка саркофага. Если бы не компьютер и медицинская аппаратура, подключенная к саркофагу, Карл бы решил, что находится в рыцарском замке из Светлых веков человечества, подобном тем, что он видел в исторических фильмах и фэнтезийных играх вроде «Паладина Добра».
Обладатель странного лица оказался высоким, рослым мужчиной в белом халате с множеством дыр и пятен. Из одного кармана его одеяния торчало горлышко стеклянной химической колбы. Над оборудованием склонилась женщина в зелёном халате и странной маске — вроде бы медицинской, но Птитс таких раньше не видел.
— Биоритмы в норме, милорд. Несколько дней, и он встанет на ноги, — она повернула голову к человеку в очках.
— Ба, ну кто же в этом сомневался! — раздражённо ответил мужчина и развёл руками. Женщина покачала головой и демонстративно отвернулась к экранам приборов, — что ты грустишь, Эскулапочка моя? Если б Узурпатор существовал, от нашего пациента остались бы рожки да ножки, а тот факт, что нам удалось его восстановить после прямого попадания в упор, доказывает мои атеистические умопостроения.
— Кто вы? — Карл обратился к нему, — и где я?
— Я Лорд — нет, Высший Лорд Штейнштейн, — представился обладатель седых волос и дырявого халата, — а можно звать меня просто — профессор Штейнштейн. Или профессор Штейн.
— Милорд, — сквозь маску женщина укоризненно посмотрела на Штейнштейна.
— А это Леди Эскулапия, моя очаровательная милая помощница! — продолжил «Высший Лорд». Женщина испуганно сгорбилась и попятилась чуть-чуть назад, — а каково твое имя?
— Зовите меня просто Карлом, — ответил Птитс. Он осознал, что ему выпал шанс распрощаться с нелепой, ненавистной фамилией, над которой многие смеялись.
— А фамилию скрываешь? — тонким голосом допытывался Штейнштейн, — не нравится она тебе? — лицо Птитса покраснело, — ничего, у нас ты выберешь себе новое, более подходящее имя.
Карл ничего не понял и промолчал. Он подумал, уж не на Рейвенхольд ли его занесло — замки, лорды, леди… Карл бы не удивился, если бы за стеной высились мрачные шпили и летали красные автобусы, знакомые ему по картине в комнате на Великородине. Если это так, то сбылось одно из его детских желаний. Хотя почему его перенесли на Рейвенхольд после казни? Карл припомнил имя губернатора мятежной Антеи. Тот тоже был лордом. Не значило ли это, что Карл находится в месте гораздо хуже Рейвенхольда?
— Где я? — отчетливо повторил он свой второй вопрос.
— Ты среди своих, там, где тебя поймут и выслушают, — голос Штейнштейна стал гораздо тише и спокойнее.
— Где я? — настойчивее, с нажимом, повторил Карл.
— Ты в Тёмном Замке, Карл. А мы разрушители.
От подобного заявления юношу словно ударило электродубинкой. «Высший Лорд», «Узурпатор»! У него уже были подозрения по поводу места, куда он попал, но подтверждение догадки поразило его. Да и имена у них какие-то вроде бы человеческие, но очень странные. Он не мог поверить, что оказался в логове врагов Императора, которое безуспешно пытались отыскать многие охранители. Видимо, после полевой казни Птитса нашли и реанимировали разрушители, и он оказался в их лапах. Впрочем, чего Карл ожидал после хотя бы минутного сомнения в родной Империи?
— Все почему-то думают о Рейвенхольде, когда сюда попадают, — рот Штейнштейна расплылся до ушей.
— Вы… ещё и мысли мои прочитали? — разъярился Птитс.
В гневе Карл потянулся в сторону так называемого «Высшего Лорда», но тело его плохо слушалось и обмякло на полпути, отчаянно нуждаясь в отдыхе.
— Нет, просто догадка, — невинно улыбнулся «профессор».
— Вы врёте! Вы враги!
— Нет, это твои настоящие враги из Империи внушили тебе это, — неожиданно жёстким тоном сказал Штейнштейн, — транквилизатор! — скомандовал он.
Он своими руками схватил Карла. Тот отчаянно вырывался, сидя в саркофаге, но сопротивление быстро сошло на нет — помимо злости, он чувствовал и большую слабость.
— От…пус…ти-те меня! — беспомощно закричал Карл.
Но «Лорд» крепкой хваткой держал его, а «Леди» поднесла шприц и сделала укол в запястье. Птитс обмяк и упал в саркофаг, и его снова накрыл сон.
Он видел ярко-зелёные поля Новоэдема, посадки и холмы
