рядовые, он надел бронежилет поверх формы и каску на голову. В руках он сжимал автомат MP-906 — стандартное оружие Имперской Армии во многих мирах. Справа от Птитса другой призывник, которого звали Ян Петухевич, бодро напевал гимн Империи. Это подбадривало, но несильно. Птитс решил, что в бою нужно бежать в середине толпы — тогда стоит опасаться лишь бомбардировок и артобстрелов мятежников. Но всё равно Господь-Император всем судья, и лишь Он решит, кто выживет, а кто погибнет.
— Вперёд, вперёд! — скомандовал сержант.
Птитс вместе со своим взводом взошёл на борт тартаны. Сержант и другие двадцать три солдата из его взвода быстро распределились по местам в транспортном отсеке и пристегнули ремни безопасности. Карл сел последним. Зажатый между двумя крепкими телами, он долго возился с ремнями безопасности, пока, наконец, не разобрался, обречённо вздохнув.
Когда все солдаты погрузились в транспортники и боковые трапы были задраены, раздался оглушительный рёв. Огромные металлические ворота на крыше ангара раздвинулись, и над ним разверзлась бескрайняя чёрная бездна космоса. Тартана Карла оторвалась от металлического пола и направилась к планете. Через узкое окно над головами солдат Птитс мельком увидел другие челноки, а также истребители «Ангел» и бомбардировщики «Серафим», которые летели на фоне звёзд. Тартана вошла в атмосферу, и космос за окном сменился нежно-бежевыми облаками. Она виляла, лавировала, тряслась, сопротивляясь воздуху, и Карла стало подташнивать. Он увидел, как кого-то из взвода вырвало прямо на железный решётчатый пол.
Но это было далеко не самое худшее, что могло произойти. В небе Антеи раздавались взрывы — противовоздушные ракеты предателей сбивали другие транспортники и самолёты. Карл про себя молился Императору, надеясь, что его челнок не постигнет та же участь. Некоторые солдаты — среди них был и сержант — делали то же самое, только вслух.
Тартану всё же не сбили. Её приземление ознаменовалось резким толчком и оглушительным звуком. Боковые трапы опустились, и солдаты с автоматами наперевес выбежали наружу, в израненный войной город. Карл понял, что находится прямо посередине разрушенной улицы. Он стоял на асфальте между рядами разбитых, покорёженных небоскрёбов. Не таких огромных, как на Великородине или Рейвенхольде — Антея не была таким развитым миром и считалась в Престольном хоть и близкими, но задворками. Над серыми развалинами простиралось бежевое небо, неожиданно тихое и безмятежное, к которому снизу тянулась чёрная копоть.
Карл наконец-то смог оценить весь масштаб вторжения. Вдалеке он видел, как тысячи солдат Имперской Армии и десятки шагоходов класса «Крестоносец» маршировали по широкому проспекту проклятого Богом-Императором города. Впереди ехали средние танки «Защитник», прокладывая дорогу для пехоты, идущей следом.
Полковник Пандорин возглавлял своё подразделение. Его сопровождали знаменосец с имперским знаменем Великородины, отряд ординарцев, сонм священников и охранные роботы-квадрокоптеры, вооружённые пулемётами.
— УРРРА!!! — бравый крик Пандорина разнёсся над головами солдат.
И полковник повёл своих солдат на верную смерть. Птитс бежал рядом с Петухевичем, стараясь не отставать от сослуживца. Но вскоре тот с рёвом «ПЕТУХЕЕЕВИЧ!» устремился на передний край. Карл решил, что Ян захотел получить звание героя Империи. Посмертно.
И тут солдат накрыл огонь из окон небоскрёбов. Проклятые мятежники начали обстрел пехотной колонны. Силовое поле, которое окружало Пандорина, отражало пули от полковника и его сопровождения. Птитсу и его товарищам повезло меньше. Солдат, бежавший перед Карлом, упал с простреленной головой. В ужасе Птитс опустил визор своей каски, надеясь лучше сориентироваться в обстановке и избежать смерти. Город окрасился в разные оттенки зелёного, а предатели, высунувшиеся из окон с давно выбитыми стёклами, обернулись красными точками. Карл поднял дуло автомата и не переставал бежать вместе с остальными, мысленно молясь Императору. Небольшой очередью он даже снял одного разрушителя — стрельба давалась Птитсу лучше, чем физические упражнения. Где-то наверху заревели реактивные двигатели. Должно быть, на крыши более-менее уцелевших небоскрёбов высадился десант для ликвидации повстанцев, которые засели в зданиях. Стратегия высшего командования оказалась как всегда простой: прогнать по проспекту толпу для отвлечения противника и затем свалиться на вражеские войска с неба. Что ж, пути генерала для рядового неисповедимы… Юноша вспомнил, как он сам, играя в «Паладина Добра», отправлял пехоту на стены замка Зла, чтобы отвлечь врага от налёта всадников на драконах. Птитс не жалел виртуальных рыцарей, он просто хотел победить и завершить миссию. Наверное, для Хонорика и Пандорина простые солдаты — не более чем юниты в стратегической игре, пушечное мясо, которое можно и потратить. Понимая, что такие пессимистические мысли ни до чего хорошего не доведут, Птитс всеми силами пытался отключить часть разума, отвечающую за рассуждения, и бездумно побежал вперед, напевая гимн Империи, который затем перерос в эпическую мелодию из «Паладина Добра»…
Бой закончился. По слухам, охранитель Иммолато высадился на Имперской Площади и убил лидера мятежников — Лорда Кароса. После смерти последнего предатели попытались отступить, но все их суда были сбиты имперскими кораблями. Столица Антеи лежала в руинах. От небоскрёбов отлетели целые куски, а от некоторых остались лишь остовы. Здание в центре города, где пряталась правящая клика предателей, сравняли с землей.
«Слава Императору, я остался жив», — с облегчением подумал Птитс, — «пара царапин не в счёт».
Он стоял на покорёженном асфальте посреди главной улицы и наблюдал, как солдаты с огнемётами складывали в кучи сорванные со стен пропагандистские листовки разрушителей и поджигали их.
— Поджарим их! — залихватски крикнул сержант, и весёлая бригада навела своё смертоносное оружие на клочки бумаги.
Ян Петухевич выжил и от этого стал ещё более бодрым и самоуверенным, чем раньше. Сейчас он хвастливо рассказывал байки о своих армейских похождениях медсёстрам, которые обрабатывали его раны. Вместе с медиками приехала полевая кухня, и голодные солдаты, включая Петухевича, выстроились в очередь перед передвижной печкой.
— Свежее мясо бронтодонта! — пропищал карлик по прозвищу Крысюк, в бою снайпер, в мирное время повар, а в свободное — вор.
Там оказался и Птитс. Он не ел уже двенадцать часов. Юноше так хотелось бронтодонтового мяса с гречневой кашей, что, получив свою порцию, он набросился на еду, которая была бы ему противна в любое другое время. Жадно поглощая пищу, Карл мысленно благодарил Императора за удачное боевое крещение. Возможно, служба в Армии не так страшна, как её малюют, и Боря был прав, что это действительно достойное занятие. Некоторые солдаты ведь доживали до офицерских чинов и становились уважаемыми людьми в имперском обществе.
Доев невкусный, но всё же сытный армейский обед, Карл отправился погулять по городу, накинув автомат на плечо. Он шёл мимо дымящихся
