Автоматизированные боевые маяки, охранявшие более развитые регионы Источника от окраин, способны быстро уничтожить судно класса «Кассандра». И уничтожат без разговоров, если у судна нет соответствующего допуска. Приближение к Источнику равносильно самоубийству. Но может стать и средством получения информации, так нужной Верадину. Возможно…
— У тебя появилась идея, не так ли? — он всмотрелся в ее лицо.
— Мы должны проникнуть во флотскую ком-матрицу.
Верадин широко улыбнулся. В этой улыбке не было никакой радости, только безрассудство. Сэла тут же пожалела, что выдала эту идею.
— Тай, я готов тебя расцеловать.
— Одного убийства за день мне вполне достаточно. Спасибо, сэр, — Сэла отвернулась, чувствуя, как загорелись уши.
* * *
Выпотрошенные остатки ком-матрицы валялись в углу обманчиво-большого ангара «Касс». Сэла нахмурилась, увидев этот беспорядок, что, впрочем, ничего не изменило. Уже в который раз она чуть не зарычала.
— Все в точности, как я и говорила. Здесь больше ничего нет, — вздохнула она. Интенсивная головная боль с глухим стуком ломилась через глаза.
— Это хорошо, правда? — Верадин перестал ходить туда-сюда. Он уселся на корточки на последней ступеньке грузового отсека, положив на затылок переплетенные в пальцах ладони.
— Не знаю, сэр.
Резолюция от офицера по информации Тринкуло была простой и резкой. Он приказывал арестовать Джонвелиша Онида Верадина. Никаких обвинений, ни инициатора обвинения объявлено не было. Хотя резолюция и была скреплена печатью Первых, она казалась… неактивной.
Оформление Крестника предателем станет основой сплетен под видом новостей для граждан в известных мирах за пределами Источника. Других документов или статей, упоминающих Верадина, не нашлось. Пусто в «Беглом кодексе», пусто в средствах массовой информации Первых. Это было одинокое кровавое послание, специально, чтобы сделать все тихо и, вроде как, чтобы не поднять большую волну.
— Подозрительно все это, — пробормотал Верадин.
— Может, Тринкуло подразумевает остальное? — предположила Сэла. — Может, все это устроил капитан Сильва?
— Такой поступок довольно драматичен даже для стандартов Крестников, — покачал головой Верадин. — Сильва гордый дурак, но знает наши правила. Слишком рискованно. И не его стиль. Отсутствие суда не значит, что не будет аудитории.
— Когда они ворвались в ангар, это было всеобщее шоу, — сказала Сэла, — но когда вас арестовывали, исчезли даже сканеры наблюдения. Они не хотели, чтобы арест записывался.
Сэла слышала рассказы о политических спорах и разногласиях, что имеют место среди гребнистых за влияние в Совете Первых. Но рисковать всем этим ради убийства, все равно что объявить войну другим кланам Крестников и их союзникам. Как солдат, Сэла этот нюанс легко понимала.
— Что-то мне подсказывает, Тринкуло не это ведет. Я знавал офицеров информационных служб. Самодовольные функционеры, слепые исполнители приказов, что он и сделал с чистой душой. Ему не хватит воображения окунуться в коррупцию, — сказал Верадин и добавил: — Здесь чего-то не хватает.
Еще одна идея пришла в голову Сэлы. Кто еще любопытничал судьбой Джонвелиша Верадина и пытался получить доступ к его файлам? Сэла запустила мониторинг доступа к файлам и аж отшатнулась от маленького экрана, увидев эмблему: «Равстар». Тайное подразделение Режима, связанное в том числе с технологиями и разработкой оружия. Черные призраки. И явно не те ребята, о которых хотелось знать слишком много.
— Сэр… — немного замявшись, сказала Сэла. — Не знаете, кому из «Равстара» приспичило копаться в вашем файле?
— «Равстар», — Верадин выдохнул это слово, словно поперхнувшись. — Эрелай. Но зачем?
— Сэр?
— Эрелай Верадин, — он посмотрел на Сэлу странным взглядом. — Найди ее, Тай. Пожалуйста. Она гражданский консультант, назначенный во флот. Мне нужно знать, где она сейчас.
Сэла незаметно вздохнула. Она ничего не хотела знать об этой таинственной женщине.
Я не обязана этого делать.
Сэла снова уткнулась в интерфейс. Каждый раз, когда она отправляла запрос на поиск, появлялся дополнительный шанс их обнаружения. Если тот, кому нужен Верадин, производит поиски в это же время, ему уже известны координаты «Кассандры».
Ответ на этот запрос пришел слишком быстро.
— Пусто, сэр. Обычная запись о рождении.
— Пусто? — нахмурился Верадин и быстро подошел ближе.
— Совсем, капитан.
— Не понимаю.
Он заглянул через плечо Сэлы, уставившись на крошечный экран. Раздраженно заворчав, он выхватил его из рук Сэлы и, бормоча: «Она должна быть где-то», пролистывал экраны.
Сэла в ожидании смотрела на него.
Новое и странное беспокойство прогремело по необузданным нервам. Едва заметные фигуры, движущиеся в очень мутной воде. И тихий внутренний голос, поселившийся в задней стенки черепа, верой и правдой служивший все время, что помнила Сэла, сейчас кричал: Все не правильно. Не ищи дальше.
— Никакого смысла, — Верадин опустил руки и устремил взгляд далеко за пределы ржавых стен трюма. — Мы должны найти… кого-нибудь. Кто-нибудь из Крестников остался верен. Дивус. Новиан. Кто-нибудь.
Сэла знала, чем это закончится.
— Попытка связаться с любым из них стратегически необоснованна, — предупредила она. — Исполнительные агенты как раз этого и ждут. Нам придется иметь дело не с неопытными корабельными охранниками, а с… правоохранительной элитой.
Но Верадин вновь показал упрямство, сжав челюсти, но ничего не ответил.
— Капитан, почему «Равстар» закрыли ваши документы? — не дождавшись ответа, Сэла дотронулась до его руки. — Кто такая Эрелай? Жена?
Его взгляд прояснился. Словно он вспомнил, что рядом с ним кто-то есть.
— Жена? — усмехнулся он. — Нет. Это моя сестра.
Напряжение растаяло, как лед. Сестра.
Сэла кивнула, хотя по настоящему ничего не поняла. Она была уверена, что у нее есть сводные братья и сестры, десятки, может быть, кто-то от той же матери, но фабрикат не имел представления, кто из других фабрикатов ему родственник. Знать это, значит, нарушить Устав. Они жили и умирали, не зная, с кем разделяют кровное родство. На этом и заканчивалось понятие о какой-либо родственности. Мужчины и женщины в ее отряде были больше братья и сестры, чем любой из незнакомцев. Так было сделано намеренно.
Моя сила в солдатах рядом со мной. Я с честью отдаю мой ум и сердце Режиму. Я оставляю все остальное.
— Эрелай всегда хватало решимости делать то, что она хочет, — печально сказал Верадин. — Умная. Слишком умная для дяди, когда-то отправившего ее на учебу в храм. После его смерти она хотела уйти во флот. Мне это не понравилось. Я тогда разговаривал с ней последний раз. Мы тогда расстались не в лучших отношениях.
