— Спасибо, — сказала графу леди Харрингтон. Ее интонации были столь же естественно серьезными, как будто она совершенно не подозревала о том, что её кот и её телохранитель обменялись лукавыми взглядами. Не знать она, разумеется, не могла, напомнил себе Лафолле и усилием воли отогнал неподобающие мысли. К счастью, через свою связь с Нимицем миледи могла чувствовать только эмоции, а не мысли, которые их породили. В большинстве случаев она могла эти мысли приблизительно вычислить и делала это с пугающей точностью, но сейчас, похоже, эта способность куда-то испарилась. “Что, — подумал полковник, — пожалуй, лучше всего демонстрирует, насколько сильно она не желает замечать, что же на самом деле происходит между ней и графом Белой Гавани”.
— Мне потребуется немало времени, — предостерег граф. — Какие у вас планы на день?
— Вечером меня пригласили прочитать лекцию в “Дробилке”, но это только после ужина, и конспект я уже подготовила. До тех пор я свободна. Есть несколько работ, которые надо прочитать и выставить оценки, но это все факультативные курсы, и я, пожалуй, могу их отложить на денек.
— Хорошо. — Граф Белой Гавани взглянул на часы. — Я об этом не думал, но раз уж вы заговорили об ужине, сейчас как раз время обеда. Могу я пригласить вас куда-нибудь пообедать?
— Нет, это я приглашу вас пообедать, — возразила она, и сердце у Лафолле стремительно полетело куда-то вниз, поскольку у неё в глазах заплясали еще более дьявольские огоньки, чем у Нимица. Граф удивленно поднял бровь, и Хонор усмехнулась. — Вы здесь, на Острове, Хэмиш, и, нравится это Яначеку или нет, вы — флаг-офицер. Почему бы мне не связаться с Кейси и не забронировать к обеду один из флаг-офицерских кабинетов?
— Хонор, это жестоко! — сказал граф, неожиданно улыбнувшись во весь рот.
Лафолле зажмурился, полностью соглашаясь с произнесенным. Кейси-холл был огромным рестораном, расположенным рядом с основным зданием Академии. В его главном обеденном зале могла одновременно разместиться почти треть курсантов Острова, но он также мог похвастаться и меньшими по размеру и гораздо более роскошными залами для старших офицеров. Включая пятнадцать-двадцать маленьких кабинетов, бронировавшихся для адмиралов и самых старших капитанов первого ранга и их гостей в порядке общей очереди.
— Яначека хватит припадок, когда он услышит, что мы с вами вместе обедали в самом сердце Острова, который он числит своей вотчиной, — продолжил граф. — Особенно когда он поймет, что я пришел прямиком от Вилли, после того, как мы подробно обсудили сегодняшний брифинг.
— Вряд ли нам настолько повезет, — не согласилась леди Харрингтон, — но мы можем по крайней мере надеяться, что хоть давление у него подскочит.
— Тоже неплохо, — радостно заявил граф Белой Гавани и жестом пригласил Хонор проследовать к двери первой.
Какую-то долю секунды Эндрю Лафолле колебался на грани немыслимого. Но эта секунда прошла, и, когда он обогнул землевладельца, чтобы открыть ей дверь, он крепко сжал губы, чтобы не произнести тех слов, которые ему не положено было говорить.
“Они даже не понимают, — думал он. — Они даже не осознают, что я не единственный — по крайней мере, не единственный двуногий — кто замечает, как они смотрят друг на друга. В таком многолюдном месте у всех на виду устроиться в отдельном кабинете, устроить обед тет-а-тет, — ничего хуже и придумать нельзя, а они этого даже не понимают!”
Он открыл дверь, выглянул наружу, оглядев все быстрым машинальным взглядом, и шагнул в сторону, пропуская землевладельца и её гостя. Они подошли к столу Йоханнсена расписаться в уходе, а он смотрел им вслед и мысленно качал головой.
“Церковь провозглашает, что Ты присматриваешь за детьми и блаженными, — обратился он к Утешителю. — Надеюсь, сейчас Ты присматриваешь за ними обоими”.
Капитан Томас Бахфиш, владелец и капитан вооруженного торгового судна “Смерть пиратам”, был стройным сухощавым мужчиной с худым морщинистым лицом. Он довольно сильно сутулился и, несмотря на безупречно сшитый синий гражданский мундир, выглядел не слишком впечатляюще. Да и “Смерть пиратам”, в сущности, тоже. При тоннаже около пяти миллионов тонн в большинстве регионов космоса это судно считалось бы средним по размерам, хотя здесь, в Силезии, проходило по разряду крупных. Но хотя поддерживали его в прекрасном состоянии, и несмотря на агрессивное до наглости название, на вид “Смерть” была неказистой. Опытному глазу было ясно видно, что по возрасту ей минимум половина стандартного века и что оно, по-видимому, было заложено на уже не существующей верфи “Гопферт” в системе Нового Берлина. Некогда “Гопферт” славилась как одна из самых оживленных верфей во всей Андерманской империи, работавшая на все крупнейшие торговые дома империи и строившая военные корабли и вспомогательные суда для имперского военного флота. Но это было давно, а сейчас обводы “Смерти пиратам” выглядели устаревшими, если не антикварными. Ослепительно-свежая краска сделала её похожей на престарелую вдову после неудачной косметической операции. Нельзя было и представить себе корабля, которому меньше подходило бы такое воинственное название. И это целиком устраивало капитана Бахфиша. Бывают времена, особенно для космического торговца в Силезской конфедерации, когда самое лучше — это когда тебя недооценивают.
И сейчас он наглядно это продемонстрировал.
Он стоял в причальной галерее своего транспортника, небрежно заложив руки за спину, и с мрачным удовлетворением наблюдал за тем, как последняя группа силезцев, недооценивших его потрепанную “Смерть”, плетется к ожидавшему их шаттлу андерманского крейсера “Тодфейнд”. Крайне подавленные, они плелись цепочкой между шеренгой андерманских морпехов и шеренгой вооруженных членов экипажа, которых Бахфиш отрядил для передачи пленников их новым тюремщикам.
— Мы отошлем наручники обратно, как только определим этих... людей в надлежащее место, герр капитан, — пообещал ему андерманский оберлейтенант дер штерне[4], командовавший морпехами.
— Благодарю, оберлейтенант. — Тенор Бахфиша был немного гнусавым, его четкий мантикорский выговор контрастировал с резким акцентом андерманского офицера.
— Право, сэр, это мы вам благодарны. — Мимо понуро прошёл последний пленник, и оберлейтенант закончил подсчет. — У меня тридцать семь, герр капитан, — объявил он, и Бахфиш кивнул.
Оберлейтенант сделал пометку в планшете, покачал головой и посмотрел на стоявшего рядом с ним человека в синем мундире куда более восторженным взглядом, чем обыкновенно удостаивают офицеры военного флота простых торговых капитанов.
