Парни вроде меня не созданы для счастья.
Я огляделся и не увидел ничего стоящего внимания. Потом я поднялся наверх, нашел офисы, несколько кладовок. В одном из кабинетов, который был недавно занят, судя по клубам сигаретного дыма, висевшим в воздухе, я нашел адресную книгу в верхнем ящике… Там были какие-то записи и нацарапанные номера телефонов. Имена флористов, морги, несколько визитных карточек, прикрепленных к задней обложке.
Меня заинтриговала надпись сзади.
Она гласила:
Х. ХИЛЛ, 02:00
Х. Хилл?
Я записал это в свой блокнот. Должно быть, запланированная встреча с кем-то, где-то. Что-то подсказывало мне, что это имеет отношение к делу просто потому, что похоронные бюро, насколько мне известно, не ведут свои дела в столь ранний час.
— Какого черта ты тут делаешь?
Я поднял глаза и увидел парня, стоящего в дверях, опираясь на метлу. Его рот был открыт шире, чем у проститутки на парковке. Он был уродлив, как блюдо с жареным собачьим дерьмом. Похоже, кто-то нагрел его лицо и залил в форму "мистер Урод". Настолько оно было неправильным. Другое дело, что я его знал.
— Ты, — сказал он, увидев мою рожу. — Стил. Какого черта ты здесь делаешь? Я вызову полицию.
— Полегче, Джуниор, — сказал я ему.
Его звали Джуниор Стайлз, и он был ошибкой природы начиная с плоских стоп заканчивая заострённой головой. Одно время у него был неплохой бизнес. Пара шлюх, работающих на него, и люди, которых он запугивал. Они подбирали "джонов" [4] в барах и на автобусных остановках. Джуниор грабил их и угрожал рассказать всё их женам или семьям, если они донесут в полицию. Я не видел его уже лет пять: он был в тюрьме. Я знал. Я помог его туда засадить. И я знал, что он тоже это помнит.
— Я уже давно думаю о тебе, Стил, грязный сукин сын. Взлом и проникновение. Ха! Мне это нравится.
— Заткнись, сутенер, — сказал я ему. — Если кто и вызовет копов, так это я.
Он побледнел. Знал, что я был полицейским и мои друзья тоже копы. А он был мелким преступником и бывшим зэком, и мы оба знали, кому они поверят.
— Никогда бы не подумал, что ты уборщик, Джуниор. Приятно видеть, что ты нашел свое место в обществе.
— Да пошёл ты, Стил.
— Да? И что же ты задумал? Опять вляпался в дерьмо? — спросил я.
— Какое дерьмо?
Я покачала головой.
— На этот раз они упрячут тебя навсегда.
Но он не купился. Замахнулся на меня ручкой метлы, и она просвистела мимо моей щеки. Я шагнул вперед и нанес ему два быстрых удара по ребрам. Он отшатнулся, сплюнул кровь и треснул меня по уху метлой. Я увидел звезды и сделал апперкот. Прежде чем он успел ответить, я схватил его за рубашку и ударил коленом в живот. Повторил раза три, пока он не свернулся калачиком, безобидный, как котенок в коробке.
Он подавился, сплюнул и обозвал мою мать несколькими неприятными словами. Но все, что он получил — это еще пару поцелуев слева от меня.
— Грязный… сукин сын, — прорычал он.
— Говорить буду я, Джуниор. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Сечёшь?
Он уставился на меня глазами, похожими на жидкие яичные желтки.
— Иди… к… чёрту.
Я рассмеялся и вытащил из внутреннего кармана пиджака нож. Это был специальный карман, который я пришил сзади, в самом низу, как раз там, где был шов. Даже без пистолета, я был вооружен. Я нажал кнопку, и в моем распоряжении оказалось шесть дюймов обоюдоострой шеффилдской стали. Я схватил мерзавца за рубашку и швырнул на стол, прижав лезвие к его промежности.
Его глаза были широко раскрыты, лицо дрожало.
— Какого черта ты делаешь? Господи, Стил.
— Что я делаю? Я собираюсь отрезать дядю Джонсона и близнецов, если ты не начнешь петь мелодию, которую я хочу услышать.
— Ради всего святого! Что ты хочешь знать?
Я кратко описал что мне нужно, очень медленно и просто. Не хотел перегружать то, что он называл мозгом.
Джуниор кивнул и начал рассказывать.
— Все, что я знаю, это то, что мне сказали, что эти люди придут за телом… что они знают, что делать, а я должен держаться от них подальше. Вот что сказал тот человек.
— Какой человек?
— Барр… Франклин Барр. Он владелец этого места. Господи, ты должен мне поверить.
Я так и сделал. Отпустил его, и он соскользнул на пол, как сало с горячей сковороды. Он просто сидел там, прикрывая свои причиндалы, и ненавидел, просто ненавидел меня.
— Мы закончим этот разговор в следующий раз, — пообещал я ему.
Я поднял шляпу с пола, отряхнул ее и надел. А потом убрался оттуда к чертовой матери.
4
На следующее утро я сидел в своем кабинете, заливая горло кипящей смолой под названием кофе, когда зазвонил телефон. Я сидел и думал о Х. Хилл и о том, что это может означать, когда поднял трубку.
— Да? — сказал я, ставя свой кофе на стол.
— Винс? — сказал Томми Альберт, и я снова услышал в его голосе отвращение, как будто он только что узнал, что у его матери был сифилис. — Ну что, дружище, ситуация не улучшилась. На самом деле, все становится намного хуже.
— Что на этот раз?
Я слышал, как он чиркает спичкой, и почти чувствовал запах дерьма, которое он курил.
— Ты помнишь Бускотти? Тони Бускотти?
Я его прекрасно знал. Тони "Айсмен" Бускотти, он же "Франкенштейн", он же "Охотник за головами". Большой Тони, как его ещё называли, был вышибалой у итальянцев. Один из главных винтиков в их рэкетских схемах. Собирал просроченные платежи с букмекеров, клиентов ростовщиков и множества других предприятий, которые, как решили макаронники, нуждаются в "защите". Он также был парнем, которому мафия поручала грязные дела. Хладнокровный убийца, Бускотти часто пускал в дело нож. Его характерный почерк: несколько пуль в колени, чтобы покалечить свою жертву, а затем немного работы ножом, чтобы завершить начатое. Это был большой свирепый мужик, наполовину человек, наполовину медведь гризли. Ходили слухи, что он ел сырое мясо. А когда ты почти семь футов [5] ростом и весишь около четырехсот фунтов [6], ты можешь делать все, что захочешь. Самые крутые копы обделывались при упоминании о нём.
Раньше, но не сейчас.
Год назад его обвинили в семи убийствах и отправили в тюрягу на электрический стул. Две недели назад его усадили в кресло, надели забавную шляпу, и немного подзарядили. Теперь он — червивое мясо, но
