– Не – покачал я головой – Не мой кайф.
– Да? А от чего тогда ты ловишь кайф?
– От убийства смертников – буркнул я, берясь за бутылку.
Налив каждому понемногу, я поднял свой бокал, улыбнулся блаженно затягивающемуся Талеру:
– За встречу.
– За встречу.
Бокалы со звоном сошлись, Талер разом опрокинул в себя самогон, я же отпил меньше половины и, выждав пару минут, давая ему насладиться кайфом первой после долгого воздержания сигареты, выложил на гроб пачку галет для закуски и задал первый вопрос.
Пришлось чуток еще подождать – великана прихватило, и он ненадолго замер. А когда пришел в себя, преодолев временную слабость, то заговорил, позабыв про сдержанность и перемежая чуть ли не каждое слово шипящими ругательствами. Я, не забывая подливать, щурясь от сигаретного дыма, внимательно слушал, задавал вопросы на интересующие меня темы.
В тамбуре задымленного шлюза, за импровизированным жутковатым столом с пустой бутылкой заполненной окурками, мы просидели пять часов, не вставая с места. От дыма чужих сигарет кружилась голова, першило в глотке, от самогона чуть шатало, одежда провоняла, но я был доволен – узнал все необходимое. Причем узнал из источника, что стопроцентно не под влиянием Леонте и более того – желает братьям самого скорейшего исполнения их смертного приговора. Возможно, не вся информация еще актуальна, но уже сейчас я знаю достаточно, чтобы начать действовать.
– Туда гребаным смертникам и дорога! – пьяно улыбнулся Талер, распихивая оставшиеся пачки сигарет по карманам – Шлепни их, гросс! А как мне парни маякнут, что время пришло… я вернусь и быстро наведу порядок. Вот этой самой рукой! – Кри сжал кулак, ударил им о гроб – Умою кровью всех, кто меня предал.
– Смертникам туда и дорога – повторил я задумчиво – Талер… а ведь и ты тот же самый смертник. Ты ведь немало натворил за свою жизнь.
– Под судом не бывал – усмехнулся Кри – В этом все дело, молодой гросс. Я не такой дурак, чтобы словить приговор. Даже заочно!
– Потому что все, кто собирался обвинить тебя, просто не добрались до полицейского участка. Либо ты их убил. Либо запугал.
– Ты к чему?
– Мэри, Роберт, Анна и Кристофер Стивенсоны – произнес я, глянув на экран планшета – Семья мелкого торговца. Он владел лавкой «Тысяча мелочей». И не захотел тебе платить. Ты лично наведался к нему в гости. И убил всех. В назидание остальным. Такая вот мелочь из твоего прошлого… потом ты поумнел, стал делать больше добра обычным жителям, велел своим парням вести себя цивилизованней. Ты даже научился прощать должников, не отрезая им больше пальцы и не выкалывая глаза. Ты понял, что надо быть помягче с электоратом так сказать… и прошлое чуть позабылось. Тебя стали уважительно именовать Боссом Кри…
– Ты к чему? – повторил Талер, скашивая глаза на лежащее на полу оружие.
– Ты убийца. Насильник. Грабитель. Ты не тот всеми почитаемый мафиозный босс, что обладает определенным кодексом чести и поведения. Ты хочешь считаться боссом. Хочешь быть криминальным авторитетом. Но ты обычный мокрушник с отдаленного астероидного поселения, что пробил себе дорогу наверх ножом и гарротой. Таких как ты я… презираю.
– Ты… – Талер не договорил, внезапно замерев и уставившись на меня.
Он все понял.
– Выруби запись на три минуты, Лео – приказал я, улыбаясь Талеру – Немедленно.
– Есть!
– Сука! – дохнув перегаром Талер рухнул на бок.
Грохнулся. И заскреб ногами, ударил рукой о гроб… а затем затих. Поднявшись, я обошел гроб и убедился, что Талер Кри мертв, поймав сердцем, горлом и щекой по игле еще в неуклюжем прыжке за оружием.
– Я делаю успехи – произнес я, убирая игольник к поясную кобуру – Не зря тренируюсь.
– Правильно ты поступил, Тим – тихо сказал вошедший в шлюз Вафамыч – Давай его в гроб пока что. Ну и придурок же он!
– Ты про что?
– Так садится на стул, под которым постелено ковер – и у него никакой настороженности даже нет. А ведь под старым рваным ковром у нас пластиковая пленка. Чтобы пол не пачкать.
Изначально посвященный в план Вафамыч помог мне запихнуть тело Талера Кри в гроб и перетащить его в челнок. Затем мы принялись убирать остатки «мебели». Когда послушный Лео врубил связь, все, что он увидел – девственно чистый шлюз с остатками витающего там дыма. Не успел он задать вопрос, как я распорядился:
– Врубаем движки, Лео. Курс ты знаешь. Челнок останется пришвартованным, поэтому разгоняемся медленней и не забудь про корректировки.
– Принято. А… Тим… а где мистер Талер Кри?
– Ему сильно нехорошо – вздохнул я горько – Внутреннее недомогание.
– Внутреннее недомогание? Тим! Нет такой болезни! Это даже звучит глупо! Разве бывает внешнее недомогание?
– Мистеру Талеру Кри сильно поплохело – повторил я – Он попросил перенести его в челнок. Что мы и сделали.
– Вместе с гробом?
– Ага – безмятежно кивнул я – И не с гробом, а с самодельным столом. Мы отнесли его на гробу, чтобы не тревожить ему спину. Сам понимаешь – у тех, кто вырос при ослабленной силе тяжести, всегда проблемы с позвоночником.
– Согласен, но… я…
– Лео. Меньше вопросов, дружище. Пожалуйста. Позже я все обязательно объясню.
– Хорошо, Тим. Хорошо… основные двигатели запущены. А…
– Да?
– А почему сварочный дроид и восстановленный АКДУ движутся к челноку мистера Талера?
– Ведомый щедростью и жаждой мести мистер Кри разрешил нам взять с его челнока все, что только мы захотим.
– Тим…
– Лео!
– Понял… ох… понял…
Убедившись, что ИскИн занялся делом, я потопал на челнок, что перешел в нашу собственность. Вот так постоянно – только мы разгребем часть дел, как тут же появляются новые.
Нет… все же я не солгал мистеру Шерлоку – с каждым разом убивать все легче.
32.
Случайно прикоснувшись коротко стриженным затылком к ледяному металлу, я поспешно отдернул голову и коротко выругался. Сидящий рядом старик, от пяток до морщинистого подбородка закутанный в полосатое старое пончо, хрипло рассмеялся и поерзал седой головой, получше умащивая затылок на небольшой подушки, сшитой из нескольких кусков одеяла.
– Первый раз? – со знанием дела спросил старик, украдкой доставая из-под пончо небольшую стальную фляжку и делая глоток.
Я не ответил, отвернувшись и прикрыв глаза. Вливающий в себя алкоголь старик не стал повторять вопрос, хотя и прохрипел что-то не слишком лестное обо мне. Надо же было ему проснуться под самый финал. Я умудрился просидеть тринадцать часов десять минут на одном месте, продержавшись без сна, умудрившись не засветить оружия, браском, сбрую и небольшой рюкзак, прикрытые обычным зеленым одеялом уже видавшим виды – забрал старье у Вафамыча, пообещав ему что-то получше.
Все это время я сидел почти без движения – ерзанья на онемевшей заднице и шевеления ногами не в счет.
Все это время вокруг меня все спали – они уже были погружены в мир грез, когда я поднялся на борт Зодчий Грядущего. Несмотря на пафосное название, это была обычная посудина предназначенная для перевозки как пассажиров, так и грузов, спущенная со стапелей в холодный вакуум почти столетие назад.
Все это время я либо пялился в темноту, либо читал на старенькой электронной бумаге, стоящей так мало, что на это устройство с почти вечной батарейкой не то, что грабитель – даже наркот не позарится. Такой хлам не продашь.
И вот часы пусть утомительной, но спокойной тишины подошли к концу. Сидящие в узком потайном отсеке пассажиры даже не третьего, а какого-то четвертого подпольного класса, начали просыпаться, медленно отходя от каких-то таблеток. Мне их не предлагали – до моего пункта назначения меньше суток, а эта отрава погружает человека в сон как минимум на пятнадцать часов. Я отказался и мне позволили это сделать. Но в случаях, когда такой «заяц» как я, скрывающийся от правосудия, но при этом ведущий кочевой образ жизни, перебираясь со станции на станцию в поисках работы, направляется куда-то далеко – все обязаны принять таблетку на глазах одного из команды. Попробуешь отказаться – вышвырнут обратно. Никому не нужны проблемы. А проблемы неизбежно возникают, когда в таком тесном темном пространстве оказываются заперты десятки озлобленных на весь мир людей. Лучше спать. И пусть потом тебя накроет долгая неубиваемая головная боль, пусть следующую неделю тебя будут подкашивать приступы тошноты, а мышцы лица и шеи сводиться в диких судорогах, это никого не волнует. Главное, чтобы не возникло проблем во время перелета.
