— Но меня вполне устраивает мой номер, — пытался возразить я. — И очень удобно, ничего не нужно делать самому.
— Вот это и скверно, — отрубил шеф. — Под лежачий камень вода не течет. Если в течении недели у вас не будет собственного жилья, я вами лично займусь. Можете идти. Вот я и пошел.
— Я вам сочувствую, — рассмеялся доктор. Он взял бокал и немного отпил. — Но может быть, ваш шеф не так уж неправ?
— Вероятно, — Хар тоже взял бокал. — Иначе бы я так быстро не смирился. Видимо пришло время вить гнездо.
Они немного помолчали.
— И где вы выбрали пристанище? — поинтересовался доктор.
— Я плохо знаю город. Могу дать ориентир. Дом рядом обрабатывался карантинной службой.
— Понятно… — доктор немного помолчал. — Кстати, видите вон того господина?
Хар посмотрел в ту сторону, куда ненавязчиво показывал доктор. Мужчина в летах, с некрасивым волевым лицом.
— Прадо Джудкович. Очень состоятельный человек, летом всегда живет здесь.
Мужчина вежливо поднялся, приветствуя подошедшую девушку. Девушка была очень красива, но Хару бросилось в глаза не это. Лицо, на котором светилось странное выражение: огромная усталость и одновременно несгибаемое упорство. Такие люди идут до конца. Она что-то ответила мужчине и опустилась на стул. К их столику сразу подошел официант.
— Интересная девушка, — сказал Хар. — Но лицо…
— Рони Халкана, — ответил доктор и вздохнул. — Ваша соседка. Из того самого дома.
2
Графа Дэвид увидел, когда его кровать вплыла в палату. Генри лежал на второй койке и приветственно махал рукой.
— Прекрасно. Я попросил доктора, чтобы нас положили вместе, — сказал он. — Он согласился, что так будет проще.
— Что проще? — не понял Дэвид.
— Сторожить одну палату проще, чем две. Дэйв, мы же с тобой здоровы. Просто Командующий приказал никого к нам не допускать. Пока не рассосется.
— А… — Дэвид свободной рукой почесал голову. — А где же наш супер-пилот?
Генри качнул головой.
— Понятия не имею. Думаю, что тоже под арестом. Но отдельно.
— Как думаешь, сильно ему влетит? Бароги ведь напали первыми.
— Думаю, не очень. Командующий суров, но справедлив.
— Ну и ладно, — согласился Дэвид. — Значит, дня два поваляемся. Вряд ли такая лафа продлится дольше.
— Думаю, да. Будем скучать вместе?
— Почему скучать? За тобой осталась неоконченная история.
— Я тебе ни в чем не могу отказать, — вздохнул Генри. Он поерзал, устраиваясь поудобнее и спросил: — На чем я тогда остановился?
— Ты начал рассказывать о натянутых отношениях с бабкой, — бодро ответил Дэвид. Он ничего не забыл.
— Да, отношения у нас были разнообразные. Но я, наверное, все же несколько преувеличил. Бабка меня по-своему тоже любила.
— Да я и не принял твои россказни слишком всерьез, — утешил его Дэвид.
— Так вот, когда пришло время и я наконец закончил колледж, то получил
очередное напоминание-поздравление от своих родителей. Поэтому я пошел прямо к деду, чтобы посоветоваться о выборе дальнейшего жизненного пути.
— А родители тебе ничего не посоветовали? — осторожно спросил Дэвид.
— Отец у меня профессиональный дипломат, он работает в МИДе, в Отделе Внешних Сношений. Мать — тоже дипломат, она сотрудница очень уважаемого учреждения, из трех больших букв. Подумай сам, что хорошего они могли мне посоветовать?
Дэвид в этом вопросе был не совсем согласен с Генри, но решил промолчать.
— Дед подошел к вопросу серьезно. Он сразу открыл бутылку рома и начал осторожно выспрашивать меня о моих пристрастиях. Через некоторое время, когда рому значительно поубавилось, выяснилось, что мои пристрастия вращаются в основном вокруг противоположного пола.
— Ничего удивительного, — решил его немного утешить Дэвид. — В таком возрасте они у всех там вращаются.
Генри покачал головой.
— Меня это здорово удивило. Конечно, чего скрывать, иногда я думал о девушках. Даже довольно часто, если честно. Но не до такой же степени. Дед тоже был несколько озадачен. Тебе нужна дисциплина, парень, сказал он, разливая остатки. И крепкая мужская рука, которая направит тебя на правильную дорогу. Подумав, он предложил мне на выбор несколько элитных армейских заведений.
— И что же ты выбрал? — с интересом спросил Дэвид.
— В принципе, я одобрил эту идею, — сказал Генри. — Что-то говорило мне, что дед прав. Но все эти заведения, откровенно говоря, меня совсем не заинтересовали. Дед, сказал я ему напрямик, немного разгоряченный ромом, зачем ты предлагаешь мне, наследнику знаменитого рода, какую-то ерунду? Неужели нет на примете чего-то особенного, чего-то из ряда вон выходящего? Отчего забьется и застучит мое молодое сердце.
— И он назвал тебе наше Училище, — догадался Дэвид.
— Назвал, но не сразу. Дед некоторое время смотрел на меня, а потом сказал: Конечно есть, парень. Есть одно такое заведение. Но тебе, мой юный друг, туда никогда не попасть. Потому что это одно из тех немногих заведений, где не подействуют ни мои связи, ни древность нашего рода. А самому тебе туда не поступить ни при каких обстоятельствах. Скажи хоть, как оно называется, вопросил я, резко вскочив и внезапно обнаружив, что вокруг меня все как-то странно покачивается. Высшее десантное, ответил дед, провожая меня по лестнице и укладывая на диван.
Некоторое время оба молчали.
— Он задел твою гордость, — отметил Дэвид.
Генри кивнул.
— Серьезно задел. Проснувшись, я все помнил. Я взял комм, вызвал справочник и получил исчерпывающую информацию. Она меня удовлетворила. Это было то, что нужно. Меня не смутил огромный конкурс, пепел Клааса громко стучал в моем сердце. Я потихоньку собрался и решил улететь, не прощаясь, поскольку сильно обиделся на деда. Но меня поймала бабка.
— Она запретила тебе улетать? — не понял Дэвид.
— Да нет. Просто, пока я спал, дед рассказал ей о моих намерениях и бабка
решила мне погадать. На прощанье. Она у нас была семейной провидицей. Бабка усадила меня за столик и раскинула карты. Некоторое время она смотрела на них, а потом громко выругалась. И сообщила мне, что карты недвусмысленно говорят, что я стану никаким не десантником, а знаменитым дипломатом.
— Это любопытно, — заметил Дэвид.
— Я рассмеялся и отмел дипломата с негодованием, — Генри нахмурился, — а потом попросил бабку погадать насчет моей личной жизни. У меня была на примете одна девушка и мне было любопытно, дождется ли она меня. Бабка пожала плечами и бросила кости. Увы, здесь тоже все пошло наперекосяк. Бабка сообщила, что по ее костям я выхожу записным бобылем.
