квартиру в профессорской резиденции, а Саонсы — к себе в общежитие.
Говорить никому не хотелось. Да и слова были лишними. Скоро он улетит. Насовсем. Никакого «если» не будет. Судьба — не благотворительница, она не подарит им еще одного свидания со Звездным императором. Разве что теперь они знают, куда ему можно писать.
Лаон первым вошел в их отсек, зажег свет — и без сил опустился в кресло в гостиной. Он ощущал себя одновременно и переполненным чувствами, и совершенно опустошенным. Будто одну душу вынули, другую вложили, но она еще не прижилась.
Илассиа села в другое кресло. Однако не отдалась изможденной расслабленности, а приняла напряженную позу, словно бы готовая в любой момент вскочить и куда-то бежать.
— Доченька. Что ты скажешь?.. — спросил Лаон после невыносимо затянувшегося молчания.
— Папа… Я — погибла. Это — всё. Оно самое. «Йоннайо». Утонуть-захлебнуться. Меня больше нет.
— Не пугай меня, Ласси!
— И других мужчин больше нет.
— В каком смысле?
— Я люблю его. Только его. Навсегда. Остальные — не существуют.
— Даже я?..
— Ты — мой папа. Я не про то. Для меня теперь невозможно посмотреть на кого-то еще. Кроме Звездного императора.
— Он не хочет, чтобы мы его так называли.
— Неважно. Он — то, что он есть. Такова его суть. Мы вручили ему наши души. Он принял наш дар. Теперь мы взаимно связаны.
— Вряд ли господин профессор Джеджидд одобрит подобные выводы. Он весьма дорожит своей анонимностью и своей свободой жить так, как он хочет. И он в своем праве.
— Я вовсе не собираюсь преследовать его здесь, искать с ним свидания перед отлетом на Тиатару, признаваться в любви… Это было бы дико и глупо. Такими безумствами я ничего не добьюсь. Он отвергнет меня как назойливую попрошайку.
— А что же ты сделаешь?
— Папа, я жить без него не могу. И не буду.
— Ласси!!
— Не бойся, я не покончу с собой. Но я должна быть там же, где он. Тиатара — так Тиатара. Мне все равно.
— Каким образом ты туда попадешь?
— Он же сам рассказал, что планета мало изучена. И там есть межгалактический Институт, занимающийся биологией. Значит, можно добыть стажировку туда. Я сменю свою тему, приготовлю проект и подам документы. Немедленно. Завтра же!
— Не успеешь.
— Ладно, на днях. Проект действительно должен пройти апробацию.
— Может быть, дорогая, из этого что-то получится. Только… ты там окажешься совершенно одна. Без меня.
— Папа, милый… Там есть уйлоанцы. Я смогу с кем-нибудь подружиться. Возможно, с той самой госпожой Ильоа, его старшей сестрой. Подружилась же я с твоей… Баллайной.
— Ласси, она совсем не моя. Мы просто друзья и родственники.
— Знаю, знаю… Не надо. Я видела. И давно уже всё поняла. Впрочем, это нисколько не важно. Главное, я умею общаться со светскими дамами. Ведь я хорошо воспитана, да? Я умею держаться?..
— Для «девочки с маяка» — идеально. Как это выглядит с точки зрения императорского этикета, не знаю.
— Научусь. Я способная.
— Ты надеешься, он обратит на тебя внимание?
— Он уже обратил.
— Не путай учтивость с сердечностью. Наш повелитель был предельно учтив, однако четко обозначил границы возможного и невозможного. Он не хочет пускать в свою частную жизнь посторонних.
— И всё-таки рассказал про семью, про сестёр, про племянницу… Ты заметил, что он ни словом не упомянул о супруге или невесте?
— А зачем он должен был о них упоминать? Да, скорее всего, он еще не женат, однако вполне может быть обручен с какой-нибудь знатной девушкой или собственной ученицей — и после триумфальной защиты докторской вернется домой и сыграет свадьбу.
— Не пугай меня! Не хочу в это верить.
— Не учитывать это нельзя. Он не юноша. Зрелый мужчина.
— Папа, мне всё равно. Повезет — я добьюсь взаимности и стану его женой. Не повезет — всё равно буду с ним. Я готова пойти хоть в наложницы. Это вовсе не страшно и даже не стыдно, если любишь всерьез.
— Разве ты еще не поняла, что он — не из тех, кто податлив на обольщения?
— Тем сильнее я им восхищаюсь и тем больше люблю.
— А если он отвергнет тебя?
— Постараюсь, чтоб не отверг. Или… просто останусь поблизости. Чтобы видеть хоть изредка. Перекидываться парой слов. В этом он не сможет мне отказать. У меня есть право обращаться к моему императору. По любому вескому поводу.
— К господину профессору, Ласси.
— Его настоящее имя — Ульвен Киофар. Ах, до чего же это прекрасно! И, по-моему, хорошо сочетается с моим. «Ульвен и Илассиа»… Да?
— Пустые фантазии.
— Я превращу их в реальность!
— Похоже, детонька, ты не собираешься спрашивать ни совета, ни разрешения у отца…
— Папа, прости. Невозможно противиться зову судьбы. «Соллис аккэй». Он полюбит меня — либо я там погибну. Но буду знать, что я попыталась добиться счастья.
— Что же, птичка. Ты оперилась и расправила крылья. Лети!
«Многочтимому профессору Джеджидду, Тиатарский Межгалактический колледж космолингвистики.
Несказанно почитаемый коллега и драгоценнейший друг, не осмелюсь скрыть от Вас важной новости, касающейся моей дочери, Илассиа Саонс. Вдохновленная Вашими рассказами о неизученных пространствах Вашей прекрасной планеты, она составила план своей стажировки в Институте Тиатары, и получила грант и стипендию для соответствующей стажировки с условием предоставления материалов в Межгалактический совет по научным связям разумных миров и последующей защиты магистерской диссертации по биоэтике.
Илассиа уже покинула Виссевану, попросив меня не докучать Вам лишний раз и не обременять Вас неуместными просьбами о какой-либо помощи. Разумеется, никакого Вашего участия в ее обустройстве на Тиатаре мы вовсе не ожидаем, оно совершенно излишне, коль скоро Илассиа предоставлены все возможности. Однако, позволю себе напомнить Вам, что мы с дочерью до сих пор никогда не разлучались надолго, она не знает на Тиатаре никого, кроме Вас, и я очень надеюсь, что наша встреча на Виссеване не окажется в ее жизни единственным воспоминанием о Вашей великодушной любезности.
С нижайшим церемониальным поклоном, бесконечно преданный Вам почитатель, коллега и друг — Лаон Саонс».
В доме супругов Иллио и Ильоа Сеннай раздался звонок.
Иллио дремал под навесом в шезлонге, Ильоа сидела в гостиной, просматривая на экране девайса фасоны платьев, присланные мастерицей для предварительного заказа. Кремовое — себе, розоватое с сизыми клиньями — дочке, Маилле, она любит такие тона, и они ей идут…
Ильоа неторопливо включила второй экран:
— Добрый день, милый брат.
— Добрый день, дорогая сестра.
— У тебя ко мне,
