Стэлвик.
Сердце Сэлы сжалось.
— Что ты сказала? — прошипела она. На затылке поднялись волосы. Она никому об этом не рассказывала. Никогда. Ни наставникам, когда те проводили расследование. Ни другим новичкам из своего кластера. И, конечно, Джону, тоже. История, которую услышал Джон, была заметно отредактирована, правдой было только то, что касалось появлению на свет Атилио.
Эрелай снова улеглась и спрятала лицо в ладонях. Длинные волосы закрыли лицо дополнительно.
— Теперь ты видишь? — всхлипнула она. — Я пуста и набита другими людьми. Я лишь открываю рот, а говорит кто-то другой.
Сэла напряглась.
— Это какой-то трюк. Откуда ты знаешь о Стэлвике?
Эрелай покачала головой. Когда она снова заговорила, снова появился ритмичный акцент евгеники.
— Ты знала, что должна это сделать, чтобы остановить его. Наставникам было наплевать. И, когда ты сделала это, ты не чувствовала печали. Это было твое первое убийство. Ты не отвернулась. Он сползал по стене. Повсюду кровь. Ты стояла и смотрела… смотрела… пока он не перестал дышать. Больше никто от него не пострадает. Ты сделала то…
— Остановись! — отшатнулась Сэла. Это было невозможно. Откуда она обо всем этом узнала?
Сэла отказывалась верить в сказки про чтение мыслей, про оракулов. То были сказки для сетей и передач голо-сети. Никто не может проникнуть в разум другого человека и увидеть его секреты.
Не обращая на Сэлу внимания, Сэла продолжала говорить, после чего с мольбой взглянула на нее.
— Ты сможешь сделать то, чего не смогу я. Убей меня. Пока не стало хуже.
— Безумие, — вскипела Сэла и выскочила из каюты, захлопнув дверь прежде, чем Эрелай смогла сказать что-то еще.
Не оглядываясь, она прошла на мостик, выключила предупреждающие звуки навигационной системы. Удовлетворенно кивнув после коррекции курса, она пошла будить Джона, чтобы тот занялся своей сестрой.
/ Избавится от тебя? Как будто Тайрон на самом деле сделает это. /
В голове произошел всплеск подавляющего давления и он нарастал до тех пор, пока Эрелай не почувствовала, что голова вот-вот лопнет а то, что там обитает, выползет наружу. Она согнулась пополам, ногти впились в кожу на голове. Эрелай призвала все имеющиеся силы, чтобы отогнать или просто удержать Тристик, как недавно, пока Тайрон находилась в каюте. Сейчас же зверь удвоил усилия. Это оказался такой оглушительный натиск, что все остальные, до этого, показались слабыми насмешками.
/ Тайрон. Какая невыносимая неприятность. Ее нахальство позволило ей думать, что она может победить меня. Меня! /
Собраться с силами, чтобы подняться, Эрелай не смогла. Зубы сжались под устойчивую дробь боли.
/ Ты до сих пор так и не познала агонии. Твой братец и его фабрикат узнают его десятикратно. /
Эрелай судорожно всхлипнула. Каюта размылась от заполнивших глаза слезы.
В ушах пульсировало не хуже грома. Эрелай скатилась с койки, упала на пол.
Дрожащими, онемевшими пальцами она вытащила из кармана порванного комбинезона пузырек. Тайрон, скорей всего, никогда и не знала до конца, чем заполняют аптечку.
Ксиоцин. С виду, обычная настойка. При умелом лечении затягивает раны. При попадании внутрь организма — смертелен.
Это был побег.
Эрелай мечтала о нем и раньше: найти разрыв в этом мире и ускользнуть через него.
— Пришло время, — Эрелай поняла, что сказала это вслух. Подняла голову.
Тристик ушла.
Давление в голове исчезло. Зверь не может долго удерживаться. Чем сильнее Тристик давит, тем короче натиск.
Не знаю, сколько еще могу держаться.
На этот раз Тайрон ее не остановит: она занята на мостике, ворочается в жиже отвращения к самой себе. Даже если бы она была здесь, то, скорей всего, ограничилась обычными подбадриваниями продолжать жить и бороться. Джонвелиш, наверняка, посыпал бы голову пеплом от щемящей вины.
Хоть бы вид делал, что заботится.
Эрелай нетерпеливо размазала по лице слезы и осторожно сорвала с флакона пробку. Зубы застучали по стеклу флакона, пальцы нервно дрожали. Первые капли попали на язык, тот непроизвольно скрючился. Вкус настойки оказался непреодолимо едким.
— Что ты делаешь?
Закричал Джон, ворвавшись в каюту.
Эрелай быстро отвернулась, пытаясь выпить оставшуюся часть. Джон ударил ее по руке, державшее флакон. Короткий «дзиньк!» ознаменовал удар флакона о стену.
— Что это? — требовательно спросил Джон. Гнев смягчался страхом на его лице. — Эрелай?
Она попыталась отодвинуться, отталкиваясь ослабевшими ногами от пола. Рот занемел. Дышать стало лениво. Туман по краям заполнил каюту.
Внутрь попало немного, но, может, этого окажется достаточно. Пожалуйста, Мири, даритель милосердия. Пусть этого окажется достаточно.
Вскоре, как будто ей в ответ, черная волна поглотила все. И с удовольствием она отдалась ей.
— Эрелай? — руки Джона грубо схватили ее за плечи, уже принадлежащие кому-то другому. Она наблюдала за всем, как будто со стороны, но ничего не чувствовала.
Давай! Вставай!
Командный голос Джона был жестким и бессвязным. Еще одна маленькая трагедия, разыгравшаяся непонятно где.
Черный прилив заполнил рот, нос. Она закрыла глаза. Последним отключился слух, но он все еще улавливал какие-то несущественные звуки.
проснись… эрелай… тай!.. быстросюда
* * *
Далекие крики наставников, гневно отражающиеся эхом от стен лабиринта бункера питомника. Здесь все стены выглядят одинаково, разве что большие цветные числа, дававшие каждому месту свое название и, как следствие, уровень важности и использования. Так же как и доступа: наставникам и новичкам. Бритые головы. Темные различного оттенка коричневые глаза, выведенные учеными Евгеники. Серые одноразовые комбинезоны с цветными значками на груди, дающие определенный доступ на разные уровни. Все они выглядят, как правило, одинаково, иногда даже как близнецы. Цвет волос Сэлы с самого начала был тайной даже для нее самой, даже когда ей разрешили отращивать их.
Она слышала и другие звуки: скрип тяжелых сапог, скрежет мокрого, затрудненного дыхания, неустанный стук сердца, бьющий из горла.
Стэлвик сейчас выглядел по-другому. Высокий, ужасный зверь. Только сейчас меньше, как будто сдутый. В некотором смысле, именно это с ним сейчас и происходило. Из пореза на пол, образовывая темно-боровую лужу, вытекает кровь.
