Двери в зал заседаний резко распахнулись, и в помещение повалили клубы дыма. Годы полевой службы не прошли даром. Рука генерала рефлекторно метнулась к кобуре и выхватила пистолет, попутно снимая его с предохранителя. Он вскинул оружие, и раздались выстрелы. Но не его. Огромный стол забрызгало мозгами казначея. На пол рухнул дипломат. Кто-то вскрикнул.
Индюки в суматохе повскакивали и запаниковали, но не Кристоф. Генерал направил оружие на тень, что стояла в дыму, и сделал несколько выстрелов. Силуэт дёрнулся и пальнул в ответ. Резкая боль пронзила грудь офицера. Затем спину. Плечо. Ногу. Десятки пуль со всех сторон врывались в тело генерала, дробя кости и разрывая мышцы. Кристоф выронил пистолет и упал, утянув за собой стул. Один из нападавших подошёл к нему и приставил оружие к лицу. Это был спецназ Берниции. Наплечники украшала полупрозрачная гравировка, в виде рыцарского шлема. Боец нажал на спуск.
Господарь Леонидас Балшич открыл дверь своего кабинета и, не снимая пальто, прошёл к столу. Он попытался в темноте нашарить папку, но рука лишь скользила по гладкому дереву. Ладонь опустилась на что-то мокрое. Господарь нащупал основание настольной лампы и нажал на кнопку. На освещённом столе лежала голова начальника охраны. Леонидас в два прыжка обошёл стол и выдвинул второй ящик. Оружия не было…
— Это ищешь? — раздался скрипучий голос.
К отрезанной голове упал револьвер. Без барабана. В углу кабинета сверкнули чьи-то глаза. Господарь Дейры бросился к двери. Леонидас выбежал в тёмный коридор. Он ведь не гасил свет!
«Я вышел пять минут назад! Куда смотрит охрана?»
Господарь на бегу звал охранников, но никто не отзывался. Сзади медленно открылась дверь, и Леонидас обернулся. Невысокий убийца спокойно выходил из кабинета, крутя в руках нож. Балшич ускорился и, врезавшись во что-то, повалился на спину. Он привстал на локтях и понял, что убийцы явились вдвоём. Перед ним стояло безликое существо, напоминавшее человека.
— Уверен, в детстве темнота пугала тебя, как и всех детей, — в голосе второго явно звучал берницианский акцент. — Родители говорили тебе, что там ничего нет, что бояться не нужно. Когда ты вырос, ты поверил в это. Но это было ошибкой. В темноте всегда был я.
Существо наклонилось и медленно проткнуло ножом шею господаря.
— Капец ты мрачный! — прозвучал скрипучий голос.
— Нравится мне этот образ ночного хищника, ничего не могу с собой поделать, — услышал Леонидас, перед тем как всё окончательно померкло.
Вторым дежурил Сэм. Хотя его дежурство трудно было назвать таковым. Оно заключалось лишь в бодрствовании. Дорм наверняка вслушивался в звуки леса, делал обходы и, может, даже ставил какие-то ловушки. Уэллеру до этого не было дела. Он просто сидел на трухлявом бревне перед входом в грот и смотрел на своего спящего командира, не в силах сделать хоть что-то.
Множество раз за ночь Сэм представлял, как убивает Дорма. Множество раз он брался за рукоять своего оружия. Множество раз он тянулся к затворной раме… но так ни разу и не передёрнул её. Что-то продолжало останавливать его. Страх? Опыт? Устав? Здравый смысл?
Он думал о том, чтобы пустить пулю в голову Арута, но не решился. Если шлем остановит её, то полковник наверняка убьёт Сэма. Этот псих даже спал с револьвером в руке. Если подкрасться, то ничто не помешает выпустить весь магазин в горло или в линзу. Вот только подкрасться к нему было непростой задачей. В первый и последний раз это удалось Сэму исключительно благодаря мягкой земле, которая скрыла тогда все шумы, а дно грота покрывал крупный песок, так что бесшумно пройти не удалось бы никому, да и сам полковник спал слишком чутко. Воткнуть нож в горло Сэм тоже боялся. Он не знал, насколько паучий шёлк прочен, да и прежнюю физическую форму восстановить не успел. Как ни крути, а убить Дорма спящим Уэллер не мог. Нужно было подождать.
Сам не понимая зачем, он сунул руку под воротник и достал висящую на шнурке подвеску из пяти колец. Если Боги существуют, стали бы они помогать в его деле? Сэм понятия не имел, как у верующих было принято молиться, поэтому и не стал ничего просить у высших сущностей. Джо как-то говорил, что на Суде некоторые убийства могут посчитаться за благие поступки. Уэллер не сомневался, что убийство Дорма оказалось бы одним из таких.
Сэм спрятал подвеску, опустил подбородок на колени и прислушался. Ночной лес шелестел тихим спокойствием. Где-то над ним сверчком трещал шаровиптерикс, шуршали листья и скрипели покачивающиеся стволы, вдалеке перекатисто гудел бурный ручей, а монотонные завывания ветра клонили ко сну даже сильнее, чем сам недосып. Уэллер мотнул головой, отгоняя дремоту, и сунул руку в один из подсумков. Набранные днём ягоды были тёплыми и мятыми, но их мякоть оставалась сочной и сладкой. Они словно таяли во рту, волной вкуса растекаясь по языку. Когда ягоды кончились, в ход пошли орехи, но больше двух Сэм не осилил, они были чересчур твёрдыми. Остатки он убрал обратно в подсумок.
Пошёл дождь. Совсем лёгкий. Сэм не стал прятаться под сводом грота и лишь прислушался к стуку капель о листья и его костюм. Уэллер не промок и не замёрз, более того, влажный воздух усилил окружающие запахи. В его нос ударил аромат земли и листвы. Чуть позже к ним прибавились смола и хвоя. Сэм улыбнулся, вспоминая отпуск.
Как раз когда прекратился дождик, сквозь ветви брызнули первые лучи Тау-Солис. Уэллер взял ближайшую шишку и запустил в полковника, тот резко дёрнулся и огляделся.
— Рассвет, — сухо констатировал Сэм.
— Доброе утро, — полковник нажал что-то на подбородке и сел.
«Неужели он даже спал с ночным режимом линз? Наушники небось тоже не выключил».
Арут явно не доверял Уэллеру.
Дорм сунул револьвер в кобуру, встал и тщательно размялся. Закончив с растяжкой, он достал из подсумка схему форта Бран, что получил вместе с заданием, и сел рядом с Сэмом.
— Как думаешь, мы проберёмся здесь незамеченными? — Уэллер несколько удивился этому вопросу. Наверное, Арут что-то подозревал и хотел разбавить обстановку.
— Можно попробовать, но отступление было давно, — Сэм чуть отодвинулся. — Как его ни маскируй, но дейрийцы не настолько тупые, чтобы не найти этот выход за двадцать с лишним лет.
— Если что, воспользуемся планом Б и войдём через вентиляцию здесь, потом выйдем к… — полковник водил пальцем по схеме, но Сэм даже не смотрел.
Бывший форт Берниции привлёк внимание командования огромным количеством данных, стекавшихся к нему со всей Верении. Туда передавались как простые новости и статистика, так и важные донесения вместе с сотнями терабайт зашифрованных файлов. Из этого же форта поступало множество приказов в самые разные точки планеты. Руководство считало это место то ли узлом связи, то ли бункером, куда слетелись самые важные шишки дейрийского правительства Верении. Быть может, там находился даже кто-то из господарей. Дорм не гадал, он хотел проникнуть туда, выяснить, куда поступают данные, и уничтожить информационный узел, не важно, человек это или компьютер. А вот Сэм лишь выискивал подходящий момент. Плевать он хотел на задачу, войну и прочие мелочи. У него была своя цель. Своя миссия.
Сфокусировавшись на одном, Уэллер не сразу заметил другое — у них не было съестных припасов, различных вещей, необходимых при длительном пребывании в глуши, аптечки они взяли самые компактные и почти бесполезные, а боезапаса едва ли могло хватить на среднюю перестрелку. Полковник не взял радиостанцию или даже сигнальную ракету. Опоздай они на точку сбора, останутся сами по себе.
Совсем некстати нога перестала болеть. Если бы Сэму удалось задержать их, Дорм смог бы в полной мере насладиться тем чувством, которое испытывал Ван, уносясь прочь от «Тартара». Он бы на собственной шкуре ощутил, что значит быть брошенным на произвол судьбы… прежде чем умереть.
Львы дошли до форта менее чем за час. Сперва они поднялись на возвышенность, Арут хотел хорошенько оглядеть постройку и прилегающую местность. Он снял шлем и положил его на землю, затем гордо выпрямился, поставил одну ногу на торчащий из дёрна булыжник и приложил монокуляр к глазу. Не считая шрама над бровью, он был идеален. Точно супергерой из комиксов. Атлетичное телосложение, прямой нос, чёрные как уголь волосы и голубые глаза, мужественная челюсть, по-настоящему командирский голос и эталонные скулы. Красивая обёртка. Однако внутри сидело бездушное создание. Машина, мыслящая лишь приказами. Что бы ни происходило, кто бы ни умирал, он ничего не испытывал. Роботам не свойственно сострадание.
