Городок снаружи погружался в ночь. Она догадалась, что тасемаринцы экономят силы на следующий день для продолжения праздника свободы. На певучем тасемаринском языке городок назывался Макула. Сэла же знала его только по координатам близости к правительственному комплексу, куда ее с командой послали обеспечить охрану. Когда Сэла впервые услышала название городка, она чуть было не рассмеялась. На общегалактическом название звучало как «пятно». «Пятно», очень подходяще.
Она всматривалась в пестрые разводы света и тени и, наконец, сказала:
— У вас тут много секретов.
— Секреты могут защитить или навредить, Тайрон. Не стоит делать вид, что для тебя это ново.
— Это ты, Линео, сказал мне, что я могу быть другой, — насмешливо фыркнула Сэла. — Наверное, ты говорил об этом? Точно?
— Тебя бы тут не было, если бы это было не так.
— Ты не ответил.
Линео немного поерзал, усаживаясь поудобнее.
— Вера — это не слабость, Тайрон.
— Неважно, как ты считаешь, это не делает веру истинной и нужной. Вера не меняет фактов.
— Ты веришь, что борешься за правильные вещи. Ты веришь в свои силы и в характер этого человека, Верадина. Разве не так?
Она еще раз глотнула из бутылки. Проглотила. Выдохнула. Потом:
— А что, если вы верите в неправильные вещи?
— Каждый должен найти собственную правду.
— На вкус это пойло то еще пойло, — Сэла сделала очередной глоток.
Линео отобрал у нее бутылку и поставил ее под скамейку, после чего поднялся сам.
— Несмотря на истину, которую ты открыла о человеке, которому преклонялась, он по-прежнему в тебе нуждается.
— Сомневаюсь, — Сэла с брезгливостью отвернулась.
— Именно поэтому Судьбы привели тебя к нему, — торжественно сказал Линео.
— Он слишком закрытый, чтобы видеть это, из-за чего уязвим. Мы делаем нелогичные вещи… из-за других. Потому что наши чувства нас ослепляют, — Сэла встала, немного покачнувшись. В алтарной внезапно стало слишком жарко. — Без меня он в большей безопасности.
— Это твой долг, видишь ты это или нет, командир, — Линео отступил назад и, зацепившись за скамейку, покачнулся.
— Хватит, — Сэла поймала его за сутану и потянула на себя, помогая священнику обрести равновесие. Долгожданная пьяное состояние выпарилось, обнажив слишком знакомую зубастую оболочку.
— Ты пришла сюда, в эту комнату, так же, как другие, в поисках ответов. Солдат ты или нет, в глазах Судеб это все равно. Перед ними твое сердце обнажено, они видят все. Ты задаешься вопросом, правильный ли сделала выбор, если бы сделала другой, правильным ли был твой путь. Ты спрашиваешь о правильности твоих действий. Ты задаешься вопросом, не была ли твоя любовь к этому человеку ошибочной.
Добродушный учитель, терпеливо слушающий других, исчез. Сейчас священник больше походил на наставника новичков кластера. Он подошел вплотную к Сэле и смотрел ей прямо в глаза.
— Я не… я не… — Сэла запнулась. Отказаться было проще всего. И тогда вернулся гнев, уж он то всегда на месте. — Я не одна из них. Я не как они, — Сэла отпихнула священника подальше.
— Правда это или нет, ты сейчас разделяешь его Путь, — Линео позволил себе снова приблизиться. — Останься с ним. Поделись своей силой.
— Хватит! — выкрик эхом отскочил от стен, как разъяренная песнь. — Это уязвимость, которую мы не можем себе позволить.
— Хочешь сказать, ты боишься этого? После всего, с чем успела столкнуться! Ты боишься этой простейшей вещи. Ты боишься этого дара.
Сэла медленно, с дрожью, выдохнула.
— Да.
— Наконец-то, — улыбнулся священник. — Добро пожаловать в Мир, гражданин.
* * *
Это похоже, как будто находишься одновременно в двух мирах, накладывающихся друг на друга — реальный и не реальный.
Эрелай видела гиганта, руки положены на бедра, вместо лица — пустота, стоит сразу на двух планетах.
Мысль оказалась странной и неудобной. Эрелай нервно засмеялась, когда в голове прозвучал чужой голос.
/Посерьезней. Будь посерьезней, дитя./
Эрелай знала, что в ее голову затесался кто-то чужой, но не ткой нежеланный гость, как Тристик. Просто другой.
/Успокойся. Сосредоточься на мне, на моих словах./
Эрелай всплыла, собираясь. Было легко представить как разбросанные по мрачным просторам кусочки тщательно соединяются воедино. Руки, которые делали это, оказались корявыми и древними, покрытыми чешуйчатой, белой кожей. В странной двойственности они прижимали ее голову с обоих сторон. С закрытыми глазами она, все же, чувствовала, что это существо почти вплотную приблизило свою голову к ее.
В обычном состоянии Эрелай бы начала задыхаться. Она ненавидела это ощущение давления. Концентрация ускользала. Появилось желание вырваться.
/Тише, дитя./
Скиилоид. Лири. Это были его руки, голос.
Он пришел со священником, Линео. Они со странной твердостью сделали предложение, как врач, предлагающий единственно доступный метод лечения. Как будто был выбор. Черт побери, в конце концов, другого выхода не было.
/Сосредоточься. Вместе со мной. Не бойся./
Она узнала комнату, душистый, сухой воздух исчез. Вокруг полная темнота. Эрелай сразу узнала, куда он ее втянул. И страх вырос.
/Не бойся./
Когтистая паника в груди отступила, прижавшись вниз, но не желая уползать полностью. Она стала послушной, и, тем не менее, часть ее смотрела на все с небольшим недоверием.
Комната казалась намного выше, потолок исчезал в темноте высоко над головой. Звуки шагов умирали на блестящем, как черный лед, полу. Там, вдалеке, на самом краю, в окружении слабого света сидела на своем троне злая королева.
Тристик. Не распрямляя сутулых плеч, она поднялась, возвысившись над Эрелай. Губы растянулись в жесткой улыбке, обнажив неровные зубы.
/Интригующе. Ты пришла ко мне, прекрасная девочка./
Погасшая было паника вновь встрепенулась, заметалась.
/Держись. Будь собой. Она всего лишь тень. Она бессильна./
Эрелай успокоилась.
/Используешь обычного мистика, чтобы бороться со мной?/
Тристик подошла к ней, обошла вокруг своей добычи.
/Заканчивай этот бред. Вернись ко мне./
Эрелай осознала, что что-то тянет ее за порог чувствительности. Корни и лианы этого чуждого места в ее голове высохли, сморщились. Где-то там Лири освобождал почву от яда. Сейчас Эрелай это поняла. Он проник с помощью Эрелай в логово зверя и пытался уничтожить это гнездо.
