Глава 15. Ночь темна…
Бен откинулся в кресле глядя на привычную тоскливую картину — на фоне черной бесконечной пустоты космоса горели равнодушные холодные огни далеких звезд. Захват запасов системы жизнеобеспечения с потерпевшего катастрофу «Звездного Моста -5» мало что изменил в их положении, лишь дал очередную отсрочку. Капитан медленно сделал глоток воды и облизал потрескавшиеся губы. Рядом в кресле сидела Ольга, худые пальцы бегали по дисплею, управляя красивой девушкой. Уже который день она игралась в эту бессмысленную онлайн-игру, где просто строила дом, заводила детей, ходила на работу, старилась и умирала.
— Не надоело? Все одно и то же, только прически персонажа меняются? — поинтересовался Бен. После смерти Вея Ольга почти все время проводила или за игрушкой, или спала в каюте.
— Зато там у меня есть семья, — холодно ответила она.
— Жалеешь, что согласилась тогда на предложение Блеквела в Афинах? — Бен и сам не знал почему задал этот вопрос.
— Да, жалею, — выпалила девушка и свернула игру. Взгляды друзей устремились на нее, Влад от удивления даже снял очки. — И не надо на меня так смотреть. Мы погубили здесь не только чужие жизни, но и свои. Нам больше не на что надеяться.
Ни на кого не глядя, Ольга вылетела из рубки. Бен молчал.
— Она так не думает, кэп, — пробасил Стив.
— Думает, и не только она, — капитан пристально взглянул на темнокожего механика.
— Но мы все пока здесь, и все живы, — смущенно пробормотал тот.
— Да, это еще не конец, — Бен выбрался из кресла и направился к выходу. В коридорах теперь было безлюдно. Часть заключенных так и не смогла прийти в себя после недавнего кризиса, и увеличившаяся доза кислорода ситуацию уже не поправила. Они отказывались от еды, почти не двигались и тихо угасали в полупустых камерах. Интересовался умирающими лишь Ричардс, пытался кормить внутривенно, делал какие-то уколы. Никто не возражал, днем мучений больше, днем меньше — пока смерть не хватала за горло, это казалось неважным. Но и помочь никто не стремился.
Капитан залетел в каюту. Ольга висела над кроватью, отвернувшись к стене.
— Что с нами происходит? — тихо спросила она, — посмотри в кого мы превратились — равнодушные, расчетливые, разучились сочувствовать. Мы стали жестокими.
— Так было надо, чтобы выжить.
— А я не хочу выживать, — уже громче, но все же слабым голосом сказала девушка, — я больше не вижу смысла в этой борьбе. Никто из нас уже не выйдет из этого железного хосписа. Мы обречены.
Бен ничего не ответил, Ольгины слова вторили его недавним мыслям. Но все-же где-то глубоко теплилась надежда, что все не зря. Он перестал жить прошлым. Выкинул из памяти все земные воспоминания о море, «Пингвине», закатах и рассветах, что бы легче воспринимать сегодняшнюю действительность. Когда человеку не за что ухватиться в прошлом, то и сегодня может быть вполне сносным.
— Нужно уметь жить с тем, что есть, — наконец ответил он.
— Я лучше посплю, — произнесла Ольга, так и не повернувшись.
Бен смотрел в потолок, вслушиваясь в гнетущую тишину. На дисплее высветилось вытянутое лицо Ричардса с запавшими глазами.
— Бенедикт, загляните ко мне, нужно провести плановый осмотр и я буду очень благодарен, если захватите с собой Ольгу.
— Она спит, а я сейчас прилечу, — ответил капитан и отключил связь. Джон переместил большую часть медицинского оборудования в одну из освободившихся камер и переселился туда сам, наблюдая за всеми обитателями транспорта, как за подопытными. «Возможно в этих наблюдениях и есть высший смысл нашего здесь пребывания», думал Бен, передвигаясь по коридору: «несколько десятков обычных лабораторных мышей и одна ученая — для правильной регистрации результатов».
Тюремный отсек, как и весь корабль, был погружен в безмолвие. Бен залетел в камеру профессора, которую тот прозвал лабораторией, и завис у входа, наблюдая как Джон считывал данные с одного из приборов. Сзади Ричардс скорее напоминал подростка лет двенадцати. «Никто ничего не ест, хотя еды вдоволь», вяло проползла мысль. Капитан машинально взглянул на свои руки, такие же иссушенные, исхудавшие и вспомнил, что Ольга, не выдержав этой пытки, давно выбросила свое зеркальце.
— О, Бен, вы уже здесь, — обернувшись сказал Джон. — Подлетайте ближе. — Взяв с прибора несколько датчиков, профессор прикрепил их капитану на шею и руки, вывел на экран данные прошлого исследования и запустил сканирование.
— Есть изменения в состоянии? Ухудшения? — цифры в новой графе практически не отличались от предыдущих.
Бен отрицательно покачал головой.
— Как ваши китайцы? — поинтересовался он в свою очередь.
Ричардс смутился.
— Двоих я выходил, но у остальных отек мозга зашел слишком далеко, — еле слышно ответил он.
— Их как-то можно различить? — столь же тихо спросил Бен.
— Выздоравливающие в самой ближней камере по коридору, — отрывисто произнес профессор, словно выталкивая слова. Стук в дверь показался обоим слишком громким.
— Влад, заходите, мы уже почти закончили, — торопливо поприветствовал старпома ученый, словно застигнутый на чем-то неприличном. — Да, знали бы мои коллеги, чем я здесь занимаюсь, — сказал он, пытаясь скрыть смущение.
— Джон, нам очень неудобно перед вами. — Капитан отлепил датчики и передал их Владу, — мы серьезно влипли на Земле и друзья посчитали захват транспорта единственной возможностью спасти меня и выпутаться самим. Ваше же участие — идея того господина, который нас во все это впутал и подставил. Мы давно предложили Земле обменять вас и китайскую команду на кислород, но как видите — вы все еще здесь.
— Я даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Сейчас конечно не самый лучший период моей жизни. Надеюсь, что не последний.
Бен тихо вылетел из лаборатории через оставшуюся открытой дверь.
— Зато я провел уникальные исследования влияния невесомости, гипоксии, гиподинамии, радиации. Жаль, опубликовать их нигде не могу, — донеслось ему в спину.
Капитан залетел в камеру, где лежали полумертвые китайцы. Ближайший, пристегнутый ремнями к койке, судорожно дышал сквозь стиснутые зубы. Ничего не выражающие глаза смотрели в стену. Бен провел рукой перед ним, но зрачки и не подумали шевельнуться. Страх подкрался неизвестно откуда: «Это же живой человек, что ты собрался делать. Его наверное еще можно вылечить». «За десять дней нельзя», оборвал себя Бен. «А если сделаю то, что должен, станет за одиннадцать». Он опустил руку заключенному на горло и сжал. Тощая шея целиком поместилась в ладони. Парализованный не сопротивлялся, лишь содрогнулся и сиплое дыхание затихло.
