— Опомнись! Через пятнадцать часов к Базе устремятся тысячи боевых кораблей! Ему будет не до мелких мятежей!
— Почему не сейчас?! Что, если…
— Потому что флот будет готов завтра. И ты будешь готов — надеюсь. Мне нужен помощник, а не истеричная девка. Иди, Рэн, у меня много работы.
Так и не найдя достойного ответа, Рэн пошел к дверям. Навстречу появились двое рабочих. Между ними шла женщина. Измученное лицо со следами слез, одежда в полном беспорядке… Что там Палон говорил на корабле? «Ты никого не любишь»?
— Марина!
Глава четырнадцатая
НИЖЕ, ЧЕМ АД
Прошлым утром Марина с трудом разорвала мутное забытье. Фраси с Латишем спали, обнявшись. Спал и Катин. Из-за занавеси доносилось его тяжелое дыхание. Марина с опаской прислушалась. На ее счастье, вчера вечером Катин был слишком пьян, чтобы воспользоваться отсутствием Мары, но иллюзий питать не стоило — сегодня он захочет наверстать упущенное.
Мара улетела вчера днем. Настойчивые рассказы о скучающих внизу детях вызывали лишь тошноту, но Марина все же проводила ее до площадки. Хоть и знала, какой груз лежит на дне ее потрепанной сумки, хоть и понимала — полная сочувствия Мара не оплатит ей билет до Тонаса.
И, не будучи Шерлоком Холмсом, иногда приходишь к верным выводам. За девять дней Марина не раз видела Мару с Даком. Обрывки разговоров, случайные обмолвки… Виноватые взгляды Фраси. Марина сложила дважды два. Высланный с планеты за неведомые преступления Дак не довольствовался ролью местного пахана. Не зная, что за дела он ведет внизу при помощи Мары, кому та передаст украденные кристаллы, Марина понимала — говорить об этом нет никакого смысла. У женской солидарности есть свои пределы, их лучше не переходить. Мара защищала ее ото всех, включая собственного мужа, Марина была искренне благодарна ей. И не смела требовать большего.
Недели на Тонасе-два ей хватило для того, чтобы дойти до глубины отчаяния. Жизнь — нет, существование среди настоящих отбросов общества, без надежды и просветления, была без преувеличения хуже смерти. Не склонная к суициду, Марина почти достигла его грани. Но еще оставался «Звездный Мост». Арест, от которого она бежала, стал теперь единственной ее надеждой. Казнь? Пытки? Пусть, лишь бы улететь отсюда.
Трижды посадочная площадка принимала катер. Приспешники Дака охраняли путь к свободе. Они сами решали, кого пропустить, и право миновать их заслон стоило много дороже билета на корабль. Из трех катеров лишь один увез пассажира.
Вчера вечером Марина решилась. В следующий раз она рискнет — и попробует привлечь внимание пилота. Назваться, закричать: «Меня ищет Служба контроля»… Разумеется, он не поверит. Но Служба контроля на то и существует, чтобы докладывать ей о любых странностях. Появится шанс. Мизерный, но все-таки шанс.
Под сонное бормотание соседей Марина сбежала из дома. Два километра пустых безликих улиц — после вечерних попоек местные вставали поздно. У посадочной площадки никого не оказалось. Дак всегда заранее знал о появлении катера, так что ждать не было особого смысла, но Марина упрямо встала между будок. Она давно приметила укромный уголок, невидимый со стороны домов. Если повезет, сюда никто не заглянет. Только бы появился катер!
Прошло два часа, и Марина почти потеряла надежду. Черное небо над головой молчало. Ноги гудели, голова кружилась — впрочем, головокружение здесь было делом привычным. Страшно хотелось пить. Почему она не позаботилась захватить воду? Так отчаянно поверила в успех?
Катера не было, зато появились караульные Дака. Столпились у будок, отрезая путь к отступлению. Марина в своем ненадежном укрытии затаила дыхание: если ее заметят, другого шанса уже не будет.
Замерев, она безнадежно рассматривала неровное, в трещинах и выбоинах, покрытие площадки. Тихие голоса доносились отчетливо. Не вслушиваясь, Марина понимала каждое слово. Темой разговора был отсутствующий Дак, и прихлебатели не стеснялись в выражениях на его счет. Больше всех разорялся Катин. Ненависть и неприкрытая угроза звучали в каждом слове, казалось, правление Дака подошло к концу. Но — подойди он сейчас, и бунтарский настрой тут же сменился бы привычным раболепием. Логика была не в почете на Тонасе-два.
Марина осторожно присела на корточки. Не удержавшись, опустилась на припорошенную серым почву. Ей не выйти до вечера, пока вся компания не разойдется по домам. Она слышала слишком много, даже Мара теперь не спасет ее. Если кому-нибудь вздумается сюда заглянуть…
К счастью, мужчины то ли следовали древнему правилу «что естественно, то не безобразно», то ли просто не считали нужным отвлекаться по мелочам. До Марины то и дело доносилось журчание. Она не кривилась — моральный дискомфорт мало беспокоил ее на пределе жизни.
Часы текли один за другим, одинаково жуткие. Сколько их уже прошло? На Земле Марина всегда замечала время.
Легкий гул скользнул по краешку сознания. Голоса смолкли. Марина вздрогнула — что случилось? Неужели ее заметили? Но нет. Оглянувшись, она никого не увидела. Тогда что же… Катер!
И действительно, над поселком пронеслась яркая сияющая точка. Приблизилась. Молочно-белый, такой родной катер «Звездного Моста» изящно коснулся площадки. Замер посередине, и двигатель смолк.
Двери разошлись сразу. В них появилась высокая девушка. Блеснули золотом рассыпанные по плечам длинные волосы. Вскочив, Марина кинулась вперед, но ее уже схватили за плечи, и грязная ладонь зажала ей рот, заглушая крик.
— Куда это ты собралась? — зловонно выдохнул ей в ухо Катин.
Марина дернулась, но ее держали втроем. Остальные глядели с довольным любопытством. Дака по-прежнему не было, некому было помешать забаве. Так же отчаянно, как ненавидела вчера, сейчас Марина мечтала увидеть его бурую гриву.
— Она давно здесь сидит, — деловито заметил плешивый приятель Катина. — Все слышала.
— Все слышала? — повторил Катин и больно завернул ей руку. — Ну, тебе конец. Завела жена подружку… Шпионку… Ничего, с ней я тоже разберусь…
Марина с ужасом поняла, что Катин пьян. Его похоть, преследовавшая ее с первого дня, расцветала удовольствием в мутных глазах.
— Открывайте сарай, — велел Катин.
Его послушались быстро, как самого Дака. Каждый желал поучаствовать в расправе. Ни одного сочувственного взгляда, одно только животное предвкушение и радость. Все еще зажимая ей рот, Марину потащили к открытой будке. Жалкие попытки вырваться только смешили мучителей. Она с отчаянием поняла — это конец. Смерть уже не пугала ее, но то, что будет перед смертью…
