Друшнякова впилась отчаянным, обвиняющим взглядом в принцессу Карин. Принцесса невольно еще плотнее запахнула верх халата; в ее глазах была такая же боль безответного вопроса «Как ты могла?».
— Что ж, — подытожил Фордариан, по-прежнему улыбаясь Корделии, — выходит, у милорда Форкосигана совсем не осталось солдат, раз он посылает вместо них жену? Значит, победа нам обеспечена. — Теперь его улыбка и шутка предназначались солдатам, и те заулыбались в ответ.
«Черт, ну почему я не пристрелила этого недоумка спящим?»
— Что вы сделали с моим сыном, Фордариан?
Фордариан процедил сквозь зубы. — Ни одна инопланетная баба не подчинит себе Барраяре, обманом протолкнув своего мутанта к трону Империи. Это я гарантирую.
— Вот какова теперь официальная версия? Мне не нужна власть. Но я не желаю, чтобы у всяких идиотов была власть надо мною.
За спиной Фордариана принцесса грустно усмехнулась. Да, слушай, что я говорю, Карин!
— Где мой сын, Фордариан? — упрямо повторила Корделия.
— Он теперь император Видаль, — заметила Карин, переводя взгляд с одного на другую, — если удержит титул.
— Удержу, — пообещал Фордариан. — Кровных прав на трон у Эйрела Форкосигана не больше, чем у меня. И я буду защищать то, что он и его люди чуть не погубили. Защищать и хранить истинный Барраяр. — Он дернул головой; это заверение явно предназначалось стоявшей у него за плечом Карин.
— Мы не погубили никого, — прошептала Корделия, встречаясь с Карин взглядом. «Сейчас». Она схватила со стола сандалию и протянула принцессе. Карин распахнула глаза, бросилась к ней и выхватила сандалик из ее пальцев. У Корделии свело кисть, словно она была умирающим бегуном, в последнем усилии передающим эстафету в жизненно важной гонке. В ее душе вспыхнула яростная уверенность. «Теперь ты у меня в руках, Фордариан».
Резкое движение заставило вооруженных охранников дернуться. Карин вертела в руках сандалик, разглядывая его с напряженным, страстным вниманием. Фордариан озадаченно поднял брови, но потом решил, что поведение принцессы не стоит внимания, и повернулся к командиру оруженосцев.
— Этих пленников, всех троих, оставишь здесь во дворце. Я сам буду присутствовать на их допросе с фаст-пентой. Уникальная возможность…
Когда Карин подняла глаза, ее лицо было озарено яростной, безумной надеждой.
«Да. Тебя предали. Тебе лгали. Твой сын жив; теперь тебе снова надо двигаться, думать и мучиться, нет больше ходячего бесчувственного мертвеца, ушедшего за пределы боли… Не подарок я принесла тебе, но проклятие».
— Карин, — повторила Корделия мягко, — где мой сын?
— Репликатор на полке в дубовом гардеробе в спальне старого императора, — ответила Карин пунктуально, глядя Корделии в глаза. — А мой где?
Сердце Корделии растаяло от облегчения при виде этой мучительной, но живой боли. — Был жив и здоров, когда я в последний раз его видела. И будет жив и здоров, если узурпатор, — она дернула подбородком в сторону Фордариана, — его не отыщет. Грегор по вам соскучился. И хотел бы передать своей маме, как он ее любит. — Простые слова были точно жала, впивающиеся в тело Карин.
Тут Фордариан, наконец, вмешался. — Грегор на дне озера, погиб в катастрофе вместе с предателем Негри, — перебил он грубо. — Самая опасная ложь — та, которую. ты сама желаешь услышать. Будь осторожна, миледи Карин. Я не смог его спасти, но отомщу за него. Обещаю.
«Ох. Погоди, Карин». Корделия прикусила губу. «Не здесь! Слишком опасно. Подожди удобного случая. Пока этот ублюдок хотя бы уснет». Но если даже бетанка не смогла выстрелить в спящего врага, пойдет ли на такое фор? А Карин — истинный фор…
Недобрая усмешка появилась на губах Карин. Глаза ее горели. — Этот сандалик никогда не был в воде, — тихо произнесла она.
Корделия слышала в ее голосе смерть, гремящую, точно колокол. Но Фордариан, очевидно, не уловил ничего, кроме простительного женского горя, перехватившего голос принцессы. Он посмотрел на сандалик, так и не поняв, что тот означает, и встряхнул головой, словно освобождаясь от ненужных мыслей. — У тебя еще родится сын, — ласково пообещал он. — Наш с тобою сын.
«Погоди, погоди!» безмолвно вопила Корделия.
— Никогда, — прошептала Карин. Она сделала шаг назад, к стоящему в дверях охраннику, выхватила нейробластер из его расстегнутой кобуры, навела оружие на Фордариана и выстрелила.
Изумленный охранник все же успел ударить ее снизу по руке, и разряд прошел мимо, с треском ударившись в потолок. Фордариан нырнул за стол — единственную мебель в комнате — и перекатился. Его оруженосец, совершенно рефлекторно, выхватил нейробластер и выстрелил. Голубое пламя охватило голову Карин, ее лицо исказилось и застыло смертной мукой, губы распахнулись в последнем беззвучном крике. «Погоди!!!» еще вопил голос в голове Корделии.
— Не-ет! — в ужасе заорал Фордариан, вскочил на ноги и вырвал нейробластер у ближайшего к нему охранника. Оруженосец, осознав, что за безмерную ошибку он совершил, отшвырнул оружие, словно отказываясь от содеянного. Фордариан сам пристрелил его.
Комната поплыла перед глазами Кордедии. Она схватила шпагу-трость, отстрелила ножны в лицо охраннику и со всей силы рубанула по правому запястью Фордариана. Тот взвыл, хлынула кровь, нейробластер отлетел далеко в сторону. Друшнякова уже бросилась за первым нейробластером, брошенным оруженосцем. Ботари покончил с ближайшей жертвой смертоносным ударом в горло. Корделия, метнувшись вперед, захлопнула дверь в коридор перед носом охранников. Жужжа, отрикошетили от стен разряды парализатора, потом трижды подряд сверкнула голубая молния, и Друшнякова покончила с последним из солдат Фордариана.
— Хватай его! — завопила Корделия сержанту. Трясущийся Фордариан, зажимающий левой рукой полуотрубленную правую, был не в состоянии достойно сопротивляться, хотя он брыкался и орал. Льющаяся кровь была того же цвета, что халат Карин. Ботари перехватил горло Фордариана в жестком захвате и прижал к затылку нейробластер.
— Уходим, — рявкнула Корделия, пинком распахивая дверь. — В императорские покои.
«К Майлзу».
Остальные охранники Фордариана, изготовившиеся стрелять, отступили, увидев, в каком положении их господин.
— Назад! — прорычал Ботари, и они отскочили от двери. Корделия схватила Дру за руку, и они перешагнули через тело Карин. Бледные руки цвета слоновой кости на красной ткани халата были прекрасны даже в смерти. Женщины предусмотрительно держались так, чтобы Ботари, тащивший Фордариана, оставался между ними и солдатами. Теперь они трое отступали по коридору.
