левой лопаткой, словно меня равномерно били шилом в спину.
Почему-то закружилась голова.
Вдох.
Где-то в сердце словно плеснули кипятком – от этого на мгновение стало очень больно, невыносимо, а потом сразу отпустило. Выдох не получался.
Я скоро приду, мама. Очень скоро приду к тебе, не скучай там.
Я живу среди вас – надо же мне где-то жить! Вот и снимаю квартиру в тихом центре, с видом во двор. Зрелище не самое интересное: разноцветные крыши машин, присыпанные по осенней поре листьями и асфальтовые дорожки вдоль палисадников. Тоска…
Впрочем, мне нет дела до вида – я редко подхожу к окну. Большую часть моего времени отнимают дела. Вы не поверите, сколько их, этих дел! На ваш миллионный город я единственный в своем роде. Одинокий сервисный работник с серьезными полномочиями.
– Тррреньк… – Это снова смартфон на столе. Хорошая была мысль отказаться от всего этого средневековья, неразумных птиц на посылках, мысленных образов и часто терявшихся курьеров. Чистая технология и никакой магии! Ну… Почти никакой.
«Улица Степана Разина, дом 12, квартира 2».
Первый этаж, судя по всему: это мне нравится. Никаких затяжных прыжков с крыши. Наверное, яд или вены – вешаются сейчас гораздо реже, чем раньше. Насмотрелись кино, сделали выводы. Некрасиво – язык вываливается, штаны мокрые. Так себе зрелище, я согласен.
Умная трубка, поняв, что получен адрес, послушно развернула карту навигатора. Мне, конечно, ни к чему, но спасибо. Польщен. Надо отключить эту опцию, когда вернусь. Я зажмурился и пожелал попасть по указанному адресу. Вокруг слегка похолодало, и я сделал шаг вперед, уже зная, что переместился.
Комнатка маленькая, еще меньше, чем на моей съемной квартире. Судя по игрушкам, выстроившимся на полке, детская. Приоткрытый шкаф, кровать, стол. На столе старенький ноутбук, открыт, работает. На экране неразличимый отсюда текст. Конечно, я мог бы и прочитать, но не сильно заинтересовался. Там все примерно об одном: больше не могу, простите–извините–похороните меня за плинтусом–я больше не буду.
Обычная человеческая чушь. Непонимание, возведенное в культ.
В окне виднелся двор, схожий с моим. Правда, любоваться приходилось не крышами машин, а их дверцами. Да, первый этаж. Я молодец – то ли почувствовал, то ли головой подумал: квартира номер два, не под крышей же? Интересно, где клиент…
Полка. Игрушки. Плюшевый набор смешариков и винни-пухов? Клиентка.
Я прошел к двери, без интереса заглянув по пути в шкаф. Да, платья-юбки. Угадал, призовая игра. А-а-а-автомобиль…
Через короткий коридор, больше похожий на насмешку над самой идеей коридора, виднелась кухня. Уронив голову на стол, там сидела девчонка. Судя по тоненькой фигурке и выпиравшим через майку острым лопаткам, совсем подросток. Я прошел и сел напротив, едва не свалив стоявший на тумбочке кувшин. Вся квартира для карликов, но кухня – особенно.
– Посмотри-ка на меня, прелестное дитя! – негромко сказал я сидевшей. – Ты живая еще, не придуривайся. Дяде с тобой пообщаться надо.
Она подняла голову и села прямо. Ну да, лет пятнадцать-шестнадцать, не больше.
– Вы кто? – не очень внятно спросила девочка.
– Я? Так, мимо проходил. Отравилась?
Девочка кивнула. Взгляд у нее был расплывающийся, словно сквозь меня смотрит. Понятное дело.
– Таблетки у бабушки взяла? Или выпила чего?
– У мамы… – так же невнятно ответила она. – Из сумки.
Это важно, ага. Из сумки. Оттуда оно значительно полезнее.
– Вы врач? – спросила девочка, снова глядя сквозь меня.
– Нет, – весело откликнулся я и положил ладони на стол, словно хотел сыграть на несчастном пластиковом уродце быструю гамму. – Я пришел узнать, зачем ты?
– Там… В комнате ноут, я все написала… – Говорить ей явно было уже тяжело.
– Так расскажи, мне – можно!
– А-а-а… Вы, наверное, ангел? – взгляд немного прояснился. Видимо, мысль для нее была свежей и сильной.
– Почему не бес? – ехидно поинтересовался я. – Ты же с собой решила покончить, грех это и все такое. Черт тут кстати.
– У вас лицо доброе, – простодушно вздохнула девочка. – И рогов нет. У бесов рога и нос пятачком, прости Господи!
Я откровенно засмеялся. Хороший ребенок, милый, только глупый.
– Открою тебе тайну, прелестное дитя: нет никаких ангелов. И чертей с рогами тоже нет. Я – сопровождающий, всего-навсего. Раньше нас называли эскортом, но теперь это слово такое… Неоднозначное. Так что – сопровождающий.
Девочка сидела молча, вглядываясь мне в лицо, словно искала там ответ на какие-то свои вопросы. Важные.
Потом решила одарить меня сокровенным знанием:
– А я – Наташа.
Чудесно! Вот теперь-то все изменится к лучшему и вообще пойдет на лад.
– Я тебе так скажу, Наташа: рановато ты к нам. Понятно?
Она послушно кивнула, не сводя с меня взгляда.
– Но тридцать семь таблеток – серьезная заявка, так просто не отделаешься. Придется тебе небольшую экскурсию устроить…
Я поднял ладони от столешницы и взял ее за запястья. Тонкие, как веточки. И кожа холодная. Резким рывком выдернул девочку из–за стола, одновременно вставая сам. Кухня вокруг нас растворилась в синеватой дымке, подул резкий ветер, немного потемнело. Как обычно, было ощущение полета, хотя это полная ерунда. Сколько раз уже проверял – не летаю. Однозначно, двигаюсь, но вряд ли вверх.
Под нашими ногами очутилась твердая, чуть неровная поверхность. По сторонам медленно проступали плохо оштукатуренные стены. Прибыли, я так думаю.
– Herr Fuehrer Block, haben wir ganz neu!
Точно, мы на месте. Характерное обращение к старшему по бараку, не промахнешься…
– Verdammt dieses Amt! Wir sind auf dem Boden und es gibt keinen Raum.
– Sieg Heil! Finden sie eine Ecke.
Ничего, разместите где-нибудь, не лайтесь.
– Вот что, Наташа… Поживешь тут немного, поймешь, за что держаться стоит, а что – суета сует. А потом я тебя обратно заберу, в сытые и спокойные времена. Ты даже и не запомнишь ничего, не переживай.
– Я… Не надо, я же хотела спро…
Не слушая, я отпустил ее руки и закрыл глаза. Раз-два-три, елочка, зажгись…
В моей комнате ничего не изменилось. Я поднял руку и посмотрел на часы. До вечера еще несколько клиентов, скорее всего, но сейчас есть несколько минут для отдыха. Работа у меня своеобразная, что и говорить. Конечно, можно было бы и прибрать Наташу сразу, в вечный покой, но она должна жить дальше. Так на облаках написано и в великой книге, которую никто не видел. Но девочка заслужила и то, как именно жить, сейчас и – потом.
Из-под часов и вверх к локтю по моей руке змеилась полоска цифр на память об Аушвице. Мы все заслуживаем
