Они провалялись в постели около часа. Не касаясь друг друга и безмолвно глядя в телевизор: передачи были местными, обильно насыщенными пропагандой и новостями, снабженными кеннорийскими субтитрами. Дважды полюбовавшись на собственную физиономию, наместник затосковал — завтрашнее открытие больничного комплекса в столице и следующий за ним банкет освещались прессой. Подобное мероприятие не проигнорируешь... Наблюдателей Имперской Канцелярии не волновало, читает Арек доклады о всхожести озимых и условиях кредитования Государственного Банка или складывает их под кровать в спальне. А вот попробуй он уклониться от пары публичных выступлений или начни прятаться от репортеров...
После рассчитанного периода полуголодного сущес твования, подкрепленного волной репрессий, Таган сочли готовым к этапу «доверие властям». Аналитики Канцелярии вы делили кандидатуру Арека из множества других кеннорий цев, пре тендовавших на пост наместника, по нескольким причинам. Немалую роль сыграли его молодость — что такое тридцать шесть для политического лидера? — внешняя привлекательность и фотогеничность. И, разумеется, вдовство. Одинокий наместник, по расчетам, должен был вызывать умеренную неприязнь у мужской части населения и
жалость и сочувствие у таганских дам, которое не получил бы закоренелый холостяк. В плюс пошла и специфическая работа в спецслужбе — не канцелярской крысой, а офицером группы быстрого реагирования. Ролик об освобождении заложников из захваченного пассажирского самолета на Хотосе таганское телевидение затерло до дыр. Кадры патетично заканчивались на моменте, когда Арек, державший на руках восьмилетнюю девочку, плавным движением снимал с лица полумаску.
Наместник прекрасно помнил, что после того, как девочку забрали и унесли в санитарную машину, он опустился на бетонные плиты взлетно-посадочной площадки и долго и мучительно блевал — взорванная в салоне бомба с нервно-паралитическим газом имела крайне неприятные последствия даже для модифицированного эликсирами организма. Большинство залож ников, бывших местными жителями, скончались в больни це
через двенадцать часов после освобождения. Но все кеннорийцы выжили, и их группа получила по Белому Кресту, а Грэг так даже и с дубовыми листьями.
Внимавшее съемке население Тагана не подозревало, что самолет освобождали из-за пяти уроженцев Кеннора: двух инженеров-строителей, менеджера по рекламе, архивариуса и типографского работника. Не все сыновья Империи, трудившиеся в колониях, обладали врожденными магическими способностями и носили браслеты. Но каждый из них знал, что
его охраняет зримая и незримая мощь «Armband», которая развеет в прах любого обидчика — не только туземца, но и соотечественника-мага, если ему придет в голову нарушить закон.
«Скорей всего, той девочки уже нет в живых, иначе бы ее притащили на Таган и заставили вручать мне цветы», — подумал Арек и выключил телевизор.
Он понимал и то, что личные заслуги и биографию любого претендента на пост наместника Канцелярия могла подкорректировать. Для туземцев: им что ни скажи — поверят.
А вот найти ставленника, который не станет хапать взятки у проворовавшихся чиновников и сможет на равных говорить с офицерами разболтанного гарнизона — действительно
слож но. Но Арек, хоть и отрезанный ломоть состоятельной семьи, но ломоть, ежегодно получающий от отчима приличное содержание и дорогие подарки по праздникам, и тут выигрывал по всем статьям. Зачем ему воровать, спрашивается? А офицеров впечатлят награды.
Будущий наместник рвался на Таган только потому, что хотел
вновь надеть браслеты. Единственным местом, куда не пускали
ни одного кеннорийца без усилителей, была «необузданная
планета». И Арек поднял все связи и просил родню о под-
держке, чтобы туда попасть. Его старания не пропали даром:
канцелярские аналитики сочли нужным проигнорировать пре-
дупреждения психологов о нестабильном состоянии отставного
офицера и возможной опасности для окружающих, которую он
представлял.
Неудачный исход очередной операции по освобождению
заложников аукнулся наместнику не только вдовством. Пролежав двенадцать часов под завалом из бетонных плит, одна из которых практически раздавила ему ногу, он заработал пожизненную хромоту, легкую форму клаустрофобии, боязнь темноты — не
темноты вообще, лишь невозможность заснуть без ночника или слабо светящейся настольной лампы — и редкие, но достаточно мучительные кошмары. Перед тем как вернуть ему браслеты, психологи прогнали его через вереницу тренингов и, скрипя зубами, выдали заключение об ограниченной пригодности.
Арек подозревал, что у Хайнца, как и у любого другого старшего
смены, есть четкие инструкции на случай его нервного срыва, но
старался не думать об их содержании.
Из приоткрытого окна потянуло прохладой — на улице
медленно, но уверенно портилась погода. Солнце скрылось за
набежавшими облаками, в порывах ветра появилась сырость, а
оседающая на горных вершинах дымка превращалась в клубы хмурых туч.
«Если я не хочу бродить по терренкурам под дождем, надо
пить второй кофе, одеваться и ехать в парк».
Арек встал с кровати и поплелся к лестнице. Любовник последовал за ним как тихая серая тень, время от времени одаряя загадочными взглядами. Словно заново разглядывал... или обдумывал какой-то план.
«С чего вчера начали, к тому и вернулись. Я по-прежнему ничего о нем не знаю — за исключением того, что он вроде бы уволился из кафе и перешел работать в службу благоустройства города. Не они ли эти окна ставили, кстати? Нет-нет, не стоит сбиваться на окна. Это уже перебор, но... Александера надо проверить. Хотя бы послать запрос в здешнюю охранку и получить всю имеющуюся у них информацию о бывшем военнопленном с длинным номером. Но...»
Арек вспомнил слова министра внутренних дел: «Боль-шинство архивов уничтожены. Сотни раз говорилось — уделять особое внимание сохранности зданий сыскных ведомств, но
воякам хоть кол на голове теши... Жгут все подряд, а мы потом
не можем уголовников от общей массы отделить. Но даже
при наличии архива... Если туземец не сидел или не работал
на местную СБ, мы получаем шелуху: вождение в нетрезвом
виде, штрафы за неправильную парковку, максимум — мел-
кое хулиганство по малолетству. Чтобы выяснить что-то
достоверное, надо отправлять дознавателей, которые расспросят
его ближайшее окружение. Представляешь, как это тормозит работу?».
Работу это просто тормозило, а вот попытку решить
личную проблему приводило в тупик. Незнакомым губернским
дознавателям деликатное дело доверять нельзя, а появление
столичных полицейских в Eisenwasserlich не останется неза-
меченным военным комендантом города. И можно сразу
предсказать следующий шаг — допрос Александера местными
властями. А вот что он им с перепуга наговорит? Страшно
представить...
Лениво гоняя мысли по кругу, наместник спустился на первый этаж. Определить, где именно расположились телохранители, было легко — из кухни доносились обрывки разговоров, смех, тянуло горячей выпечкой, кофе, корицей и ментоловым дымом.
— Ты куришь? — удивленно спросил Арек у Хайнца. Честно говоря, старший смены частенько напоминал ему набитого инструкциями андроида. А курящий андроид — это знаете ли...
— Иногда, хаупт, — ответил тот, старательно расплющивая окурок в пепельнице. — Под кофе и в выходной день. На смене нельзя, дома... дома Рейн с Михаэлем морщатся. Да оно и к лучшему. Ментол сердце сажает, а другие я не курю. Хаупт!
Арек застыл, задержав пальцы в паре миллиметров от разогретой булочки.
— Руки помойте, хаупт!
Тарелка отодвинулась на противоположный край стола.
Наместник вздохнул, но спорить с педантичным телохранителем
не решился. Еженедельная порция защитного эликсира помога-
