— Вот это да... — пробормотал растерянный Александр.
Горячность парня и искренность, сквозившая в его словах, были сродни отвешенной оплеухе.
«Не понимаю ни вас, ни ваших мотивов... едва не стошнило...
ваш интерес ничем хорошим подогреваться не может. Вот это да...»
Он встретился взглядом с Михаэлем, придерживающим дверь галереи, покосился на старшего телохранителя и догадался — речь Алексея выразила часть общего мнения. Часть.
Потому что телохранители никуда не уезжали и выбрасывать
эту историю из головы не собирались. Они считали его «темной
лошадкой» и дружно ждали какой-то пакости. И убедить их в
том, что он искренне привязался к Ареку, со всеми его заскока-
ми и обыкновением дрочить на видеозаписи с покойным мужем,
не имелось никакой возможности.
«Не поверят», — сообразил он и перешагнул через порог,
окунаясь в сумрачную прохладу мраморного зала.
Арек
Неразборчиво представившийся военный врач пре-
воз носил целебные свойства местного нарзана до небес. Арек, получивший в руки одноразовый стакан, наполненный теплой, дурно пахнущей жидкостью, тоскливо подумал, что полезное вкусным не бывает. Пить воду категорически не хотелось — пищеварение ему прекрасно улучшал коньяк, и пока врачи не запретили употребление спиртного вообще, надо было этим пользоваться.
«Уронить? Сделать шаг, чтобы внимательнее рассмотреть
источник, чуть запнуться и позволить стакану упасть на пол?».
От действия его удержал взгляд Александера. Глаза любов-
ника искрились сдерживаемым весельем — это хорошо, заме-
чательно, лучше ледяного страха и паники, но... Наместник вдруг
почувствовал себя дрессированной собачкой, которая пытается
танцевать на задних лапках в угоду новому хозяину, забравшему
ее из приюта.
Неловкая пауза затянулась. Хайнц — незаменимый Хайнц,
заставивший Арека вымыть руки перед завтраком — забрал
стакан и строго спросил у врача:
— Этот нарзан может вызвать индивидуальную аллер гическую реакцию?
— В принципе, может...
— Не стоит рисковать, хаупт. Пусть сначала образцы в ла-бораторию отошлют. А потом, если получим положительное заключение, пейте, сколько влезет.
Арек облегченно кивнул, сфотографировал Хайнца со стаканом на фоне накрытого стеклянным куполом источника и вышел на свежий воздух, поклявшись себе обходить нарзанную галерею десятой дорогой. Александер, серьезно отнесшийся
к обязанностям экскурсовода, тут же потянул их к очередной
местной достопримечательности — лестнице из светлого пес-
чаника, увенчанной портиком с колоннами.
Пришлось разыгрывать примерного туриста, подниматься на лестницу и смотреть на орла. За годы поездок по колониям наместник перевидал множество изваяний различных разме-
ров, которые слились в его памяти в позеленевшее и обгаженное голубями бронзово-мраморное, а в дешевых случаях — алебастровое пятно. Но все-таки орлов славили реже, чем императоров, полководцев, поэтов и прозаиков. Хотя обо-
жествление хищных птиц присуще многим народам.
Скульптура оказалась симпатичной, но сильно поцарапан-
ной. Арек сделал пару фотографий — уж больно потешно
выглядел Люкса, которого усадили орлу на шею — и спустился к
лавочке, где обрел кратковременный отдых.
Вообще-то, вылазка в парк затевалась с совершенно опре деленной целью. Погуляв часок на свежем воздухе, он соби рался повести всю компанию обедать, а по дороге за-тащить Александера в какой-нибудь магазин и купить ему нормальную одежду. Подходящего размера, чтобы тот не маялся от тесного пояса брюк. Тогда и желание потянуть руку и расстегнуть пуговицу пропадет, и местные памятники начнут восприниматься более серьезно...
— Ну что, пойдем дальше?
— А что покажешь? Еще птицы есть?
— К следующей птице надо идти по терренкуру, — усмехнулся любовник. — Предлагаю этот поход отложить и ознакомиться с Вратами Львов. В наших курортных городах много орлов и очень много львов. Но те, с которыми я хочу тебя познакомить — особенные. Эти львы символизируют здоровье.
Передними лапами они попирают поверженных вепрей — воплощение недуга. А местное поверье гласит, что, проходя сквозь арку, мы оставляем за спиной все болезни, становимся другими и меняем свою судьбу.
— Интересно... — пробормотал Арек. — Надо пройти... а вдруг?..
Умом он понимал — это просто красивая легенда. Очередная приманка для туристов. И Грэг, если бы он услышал озвученное желание, наверняка сказал...
«Нет. Учитывая обещание здоровья... За здоровьем он бы меня сам за шиворот в эту арку потащил. А на слова о перемене судьбы просто не обратил внимания. Но если задуматься... этот мир и этот город без всякой арки изменяют мою жизнь.
Александер... похожий то на битую дворняжку со сломанными ребрами, то на спущенного с цепи сторожевого пса. Надо признать, что я ошибся на его счет... он способен оскалиться не только от страха. И он не так безволен, как кажется... или хочет казаться? Странно, почему он так разозлился, увидев запись?
Может, в здешнем мире есть какой-то религиозный запрет на секс под видео? Хм... Надо будет Михаэля научить, чтоб он Люксу расспросил. Если табу не существует... значит, ему просто такие развлечения не нравятся. А жаль».
— Хаупт!
— Что?
— Вы себя хорошо чувствуете? Вы точно эту воду не пили?
— Нормально все, — огрызнулся наместник. — Что ты панику поднимаешь, Хайнц? Я просто задумался.
— У вас лицо такое было...
— А ты не смотри!
Хайнц тихо фыркнул и отошел к подножью лестницы, рассеянно оглядываясь по сторонам. Телохранители заметно расслабились: парк, несмотря на отсутствие силовой ограды,
считался кеннорийской зоной, куда местные не совались,
исповедуя принцип «целее будешь». Где-то в недрах лесного
массива скрывалось исключение — туземное кафе, в котором
обедали работники санатория. Но тамошний обслуживающий
персонал был проверен службой безопасности и прилагал все
усилия, чтобы угодить посетителям. Ведь хорошие чаевые
увеличивали их собственный кусок хлеба.
— Вперед?
Подниматься с неудобной лавки пришлось, цепляясь за руку стоявшего рядом Рейна. А потом подоспела неожиданная подмога. Александер подхватил его, заставив поежиться от щекотки, и не отпускал, пока не убедился, что он твердо стоит на ногах.
«Заботливый. Даже странно... за домом следил, но просить — ничего не просит... на руках таскает все время. Словно...»
Арек отбросил версию о внезапно проснувшихся теплых чувствах: с какой бы стати? Взялся за локоть любовника — исключительно для дополнительной устойчивости — и побрел к волшебной арке, вдыхая пропитанный хвоей и кружащий голову воздух.
Львы виднелись издали — выкрашенные золотистой крас кой хищники дружно смотрели вправо и вверх, на кроны деревьев, словно ожидали нападения соседа-орла. На их равнодушных мордах читалось пренебрежение к двуногим, придумывающим глупые поверья, и приходящим сюда за исцелением.
Бронзовое безразличие прекрасно запечатлелось на фотографии. Наместник подошел поближе, крупным планом сфотографировал мелкого и потрепанного вепря, лежащего под
мощной львиной лапой, посетовал на сумрачность аллеи и обернулся на голос Хайнца.
— Вау... Хаупт, вы только гляньте!
Оббежавший арку телохранитель пристально смотрел на заднюю часть скульптуры.
— Что там?
— У него такие яйца! Отпад!
— А? О!.. — Арек оценил размер львиных гениталий, подумал и озвучил осенившую его мысль: — Но ведь так и должно быть, правильно? Главное здоровье у нас в чем?
