— Надо же вас как-то называть... Хаупту виднее, кем вы ему
приходитесь. Я его слова оспаривать не собираюсь.
Несмотря на пелену перед глазами, Александр догадался —
тема Алексею не нравится. Вон как кривится...
— Что-то случилось, пока я в отключке валялся? Эй?
— Попозже поговорим. Вы еще толком из отключки не вернулись.
— Вернулся, — упрямо ответил Саша, пытаясь сфокусиро-
ваться на собеседнике. — Расскажи!
— Завтра...
Протесты — «Сейчас! Немедленно!» — легко подавил нари-
совавшийся у кровати медбрат. Он напоил Александра прох-
ладным, кисловато-мятным отваром, от которого пелена
перед глазами уплотнилась, а затем превратилась в широкий
экран со сменяющимися цветными картинками. Оказавшись
в бесплатном кинотеатре, Саша задремал, а проснулся, как
выяснилось, уже на следующее утро.
Сказать, что он пробудился здоровым, было нельзя. Бок
по-прежнему тянуло — как будто камни вчера ворочал, голова
кружилась, а ноги подкашивались. Но силы для похода в туалет
нашлись, и это радовало. После легкого завтрака — манная ка-
ша, но как вкусно! — Александр попробовал вызвать Люксу на
разговор. Тот озабоченно отмахнулся и пообещал:
— Потом. Сейчас врачи приедут.
Врачей приехало аж двое сразу. Один из них, помоложе,
держался за спиной своего коллеги и помалкивал. А пожилой
изучил Сашин рубец, долго вчитывался в поданные ему
результаты экспресс-анализов и, наконец, вынес вердикт:
— Поблагодарите своего работодателя, молодой человек.
Если бы не он...
Александр не сразу сообразил, кто это такой — его рабо-
тодатель, а потом усиленно закивал. Благодарить наместника он
собирался долго и со вкусом. И за врачей, и за дорогие лекарства,
и даже за манную кашу. За все сразу и по отдельности.
Люксе передали какой-то список и пяток рецептов с
печатями. Пожилой врач, явно считавший переводчика главным
и достойным принять и отчет, и решение, проговорил:
— Конечно, кризис миновал, но крайне желательно пона-
блюдать за пациентом. Нет необходимости привозить нас сюда.
Вы можете приезжать в столицу в приемные часы, и мой коллега
всегда...
— Это будет зависеть от распоряжений господина наме-
стника, — пожал плечами Алексей. — Я не знаю его планов. Если
что... вот это еще неделю три раза в день?
Врач посмотрел на рецепт и ответил:
— Да. И обязательно витамины и хорошее питание.
В окно было видно, что врачей и медбрата в столицу —
надо же, откуда вызвали — отвозит медведь. Саша понадеялся,
что Люкса выполнит свое обещание и, пользуясь временным
одиночеством, явится поговорить, и не ошибся.
Дать обещание «я буду молчать, а все вопросы задам
потом» — легко. Выполнить трудно. Особенно, когда тебе вроде
бы бесстрастно — но переплетенные побелевшие пальцы выдают
нервозность — излагают обстоятельства смерти твоего бывшего
одноклассника. Когда добавляют, что Арек выспросил и вызнал
каждое слово, каждую деталь, сопровождавшие телефонную ложь.
— Это он на следующий вечер вдруг завелся... приехал из
столицы... не сильно пьяный... мрачный, скорее. Еще коньяку
выпил и давай меня выспрашивать — что вы говорили, перед
тем, как я звонил, кого упоминали...
— А ты? — хрипло выдохнул Александр.
— А я ему все выложил. От первого и до последнего слова.
И про «повесят», и про карточки... и про регистрацию. И не надо
меня осуждать! — в голосе переводчика появились истеричные
нотки. — Вы кашу заварили, и в беспамятство. С вас взятки
гладки. А он три дня тут бесился. И до сих пор бесится...
неизвестно еще, чем все закончится. А я жить хочу! И жить с
Михаэлем, каким бы извращением это не считали окружающие
с обеих сторон!
— Да что он тебе, запретит? Оно ему надо? И вообще... ты ни
в чем не виноват!
— Вы не понимаете... — Алексей разжал и вновь сплел
пальцы. — Хаупт, он малость того... непредсказуемый. Военный
комендант города тоже был ни в чем не виноват. Просто
помог труп с глаз долой убрать — ну, это мы так думаем. А в
благодарность что? Хаупт на ночь глядя без сопровождения
уехал, через час вернулся, бокал бренди выпил и спать лег. А
коменданта утром мертвого нашли! Голого, в душевой кабинке.
Поскользнулся, не успел выставить защиту, ударился виском об кран и умер.
— Комендант? Кеннориец?
— Да! Да! Теперь до вас дошло? Хаупту плевать — свои, чужие... Правильно Хайнц сказал: его как раз своих убивать и учили. А нас и убивать не надо, в общем-то. Меня просто за порог можно выкинуть, а на телохранителей пожаловаться и проследить, чтоб по разным колониальным дырам распихали.
Подальше друг от друга. И если Хайнц с Рейном на все плюнут и поженятся, то нам с Михаэлем такое не светит. Он даже на выходные сюда приезжать не сможет. Это закрытая планета.
Внесут в черный список, и привет!
— Погоди, погоди...
От переизбытка информации разболелась голова.
«А то я не знал, на что он способен! Первое что я подумал, когда его увидел — «убийца». Все они убийцы. Холеные, избалованные, гордящиеся блеском своих браслетов».
— Где он сейчас? Он сюда приезжает? — спросил Саша,
взглянув на бледного Алексея.
— Каждый вечер приезжает. После работы. К вам не заходит, но спрашивает о здоровье.
