Удивил.
На этом положительные обеденные ощущения закончились.
Председатель долго и нудно вещал о безалаберности, разруше-
нии имиджа и прочей чепухе, которую наместник пропустил
мимо ушей. Из ресторана он сбежал, не прикоснувшись к де-
серту, но уехать в столичный дом, чтобы подремать, не смог.
Телефон разрывался от звонков — слух о женитьбе облетел
жадную до новостей и сплетен общину, и Ареку пришлось
беседовать с соотечественниками. Скормив общественности
пя ток разнообразных версий о причинах сокрытия брака, он
выдохся, прорвался через толпу, курившую у подъезда, пря чась
за спинами Рейна и Михаэля, втолкнул сохранявшего невоз-
мутимо-равнодушное выражение лица Хайнца на заднее сиденье
и приказал:
— Куда угодно! Только подальше!
— В Нератос? Или в другую колонию? — осведомился Ми-
хаэль, покосившийся на севшего в машину Люксу.
«Смыться за Врата? Вроде бы выход...».
И тут же вспомнилось собственное обещание: «Завтра, пос-
ле работы». Темный, холодный подъезд, жаркие губы, отчаянное
желание задержать прикосновение — еще на минуту, еще чуть-чуть...
— В Eisenwasserlich, — приказал Арек, совладав с непрошеной дрожью.
Мурашки по спине сменила внезапная ломота в затылке —
жажду поцелуев отравляли отголоски паники, охватившей его
во время беседы с «серым наместником», после упоминания
«отношений с туземцами».
«А ведь я крепко струхнул, когда мне померещилось, что
за грязные пристрастия придется отвечать. Но пронесло —
и снова еду к Александеру. А через час будет еще хуже: пока
я к нему прикасаюсь, пока мы лежим рядом, все кажется
идеально правильным. Я каждый раз нахожу оправдание своим
поступкам — десять встреч, пока я не женился на Илле, десять...
нет, уже девять встреч, потому что я теперь женат на Хайнце и
это отрезает мне путь в столичный бордель».
Темноту межпространственного перехода сменили сумерки.
Ветер швырнул в окно пригоршню дождевых капель. Вид за-
тянутых мрачной пеленой гор навеял тоску и почему-то выз-
вал призрак покойного Менка. Лишенный интонаций голос
прошелестел: «А помнишь, как год назад ты признавал —
Александеру не место в твоей постели? Помнишь, что спешно
рвал неприемлемые узы, пока из них не возникло нечто большее?
Считаешь, что сейчас что-то изменилось, да?».
Наместник пожал плечами — ответа на вопрос у него не
было — поймал в зеркале внимательный взгляд законного
супруга и принужденно улыбнулся.
«Александера можно назвать пагубной страстью. Я сейчас как
наркоман, вытерпевший ломку, протянувший без дури больше
года, а потом заполучивший дозу. Как алкоголик, который выпил
бокал шампанского на светском рауте, залакировал его рюмкой
коньяка и уже тянет руку к бутылке, уплывая в запой».
Самоедство закончилось, когда он уединился в спальне и
достал из кармана телефон.
«Будем считать, что это запой. Девятидневный. Девяти-
встречный. И вообще... надо же узнать, похоронили ли они труп».
Александер отозвался на звонок сразу. В трубке слышался
звон посуды, голоса, потом все стихло и последовало объяснение:
— Я вышел из квартиры. В подъезд. Я на поминках. Мы только что с кладбища приехали, минут пятнадцать назад.
— Я тоже только приехал. Ты не работаешь сегодня? Отпросился? Свет вроде бы есть...
— Э-э-э... Я в отпуске.
— Надолго?
— Я все объясню. Не по телефону. Неудобно говорить.
— Когда ты?.. — он прикусил язык — надо было подождать, пока Александер сам скажет, когда приедет. Нельзя навязываться, нельзя!
— Хочешь — прямо сейчас, — с готовностью предложил любовник.
— Хочу. Прислать Рейна, чтобы он тебя забрал?
— Не надо. Я возьму такси. Выйду за квартал от дома, как буду подходить — позвоню. По этому номеру. Впустишь меня, чтобы я не маячил у ограды?
— Я открою калитку.
Время сначала потянулось невыносимо медленно, а потом,
когда Арек сообразил, что надо принести в комнату пульт от
ограды, вдруг понеслось вскачь, стаптывая драгоценные ми ну-
ты. Выйдя в коридор, он услышал приглушенные крики, осто-
рожно подкрался к двери, из-за которой они доносились, и
убедился, что тщательно подавляемая дневная злость Рейна
вылилась в отчаянный вечерний трах — телохранители орали и
стонали на два голоса, матерились и подбадривали друг друга.
Не услышав ничего нового или интересного, наместник все-таки
добрался до кухни и стащил валявшийся на подоконнике пульт.
Из гостевой спальни на первом этаже тоже доносились стоны —
судя по всему, Михаэль с Люксой выплескивали напряжение тем
же самым, древним как мир способом.
«Не дом, а захолустный бордель!» — подумал Арек и, на
всякий случай, забрал из ванной, примыкавшей к свободной
гостевой комнате, упаковку ароматизированных презервативов.
А то потом кинешься, а не хватит...
Замерзнуть на балконе он не успел. Александер появился у
ограды довольно быстро, проскользнул в открывшуюся калитку,
приветственно махнул рукой и вошел в дом через черный ход.
Нетерпение заставило встретить любовника в дверях спальни.
И не только нетерпение — крики Хайнца и Рейна вроде бы
стихли, а это значило, что супруг и старший телохранитель
может вспомнить о своих обязанностях. А ну как пришибет
Александера — или не разобравшись, или сделав вид, что не
узнал личность, проникшую в охраняемый дом.
От разгоряченного быстрой ходьбой любовника пахнуло дешевым алкоголем. Арек поморщился, но ответил на поцелуй, а через пару мгновений привык к запаху-привкусу и почти перестал его замечать.
— Я соскучился.
— Я тоже, — признаваться было легко — начала действовать неведомая магия прикосновений, заставлявшая его творить глупости рядом с Александером. — Тоже... м-м-м... жалко, что у тебя отпуск именно сейчас. Я эту неделю точно буду занят, да и
следующую, наверное. А вот потом...
— Успеем. Я, наверное, долго в отпуске буду. А может, вообще уволят.
