— Сними, лежать неудобно, — попросил он.
— А что мне за это будет? — лениво поинтересовался Арек.
— Давай я тебе минет сделаю?
— Не... опасно. Укусишь со зла, как я потом?
Саша фыркнул. Подумал, перебрал альтернативные варианты, не нашел подходящего и пообещал:
— Не укушу. Я осторожно.
В общем-то, торг был бессмысленным — путы растворялись, вот уже и ноги двигались, только онемение осталось — но ситуацию требовалось обговорить. И так слишком много недосказанности.
— Я должен тебе поверить?
— Я прежде тебе гадостей не делал, — напомнил Саша. — Не до разумения — были. Но это стечение жизненных обстоятельств.
— Я тебе вроде тоже гадостей не делал... — рассеянно ответил Арек. — Но ты мне не веришь. Что ты сразу в путах подумал? Первое?
— Подумал, что удавлю, когда отпустишь.
— Всерьез решил, что я тебя насиловать начну?
— Знаешь... в таком положении...
— Книга «Искусство любви в путах» уже пятьсот лет на втором месте продаж. На первом Книга Пепла и Пламени — собрание священных текстов.
— Гм...
— В эротических играх есть место и господству и подчинению. В эти игры можно играть по-разному, — поймав взгляд
Саши, Арек ответил на невысказанный вопрос. — Нет, мы с
мужем не увлекались. Пару раз сходили в клуб, посмотрели на
представления... это было чистое восхищение точностью магии,
не дань возбуждению.
— Мне как-то и в голову не приходило... Не то, что вы могли
ходить по таким клубам. Что есть такое... искусство. Что это не
только...
— У каждой медали есть оборотная сторона... Уровень!
Уровень!
— Правда? Это цветочные часы теперь будут?
— Ага.
Мышка защелкала еще быстрее. Арек уткнулся в ноутбук,
позабыв об эротических играх. Александр сел, повел плечами,
разминая мускулы, и с искренней досадой проговорил:
— Это бессмысленно. Просто так, безоговорочно, безог-
лядно, ни ты, ни я друг другу верить не сможем. Надо... при-
выкнуть, что ли? Узнать поближе. Но это не наш случай. Что
успеешь за десять встреч? Или сколько осталось? Девять,
восемь?
— Что-то он повис на автосохранении... уф-ф... Пропустило!
Я тебя внимательно слушаю, не вздумай обижаться. Я слушаю и
размышляю. И у меня есть поправка к прежнему соглашению.
Поправка звучала ошеломляюще. И была связана с изме-
нившимся семейным положением господина наместника. Ко-
ли чество встреч теряло числовую определенность — не шесть-
семь-восемь — оно заменялось сроком. «На то время, пока я
буду состоять в браке с Хайнцем. Если, конечно, мне по каким-
то причинам не придется уехать с Тагана». Получалось — на
год. Около года. Примерно столько времени должен был про-
существовать фиктивный брачный союз.
В первую минуту Саша обрадовался перспективе и открыл
рот, чтобы сказать: «Да, конечно!», но прикусил язык. Арек
устраивал его как принимающий партнер в сексе, как надежный
товарищ, который поможет вынести труп, как...
«Он не устраивает меня, как кеннориец, имеющий виды на
мою задницу».
Прежняя политика — динамить, в упор не замечать намеки
и попытки обольщения — годилась для десятка встреч. Пы-
таться растянуть эту игру на год было глупо. Недовольство
выплескивалось уже сейчас — сегодняшний конфликт тому
примером. А что случится через месяц, через два? Что повлечет
за собой не вовремя высказанный упрёк?
— Мне надо поразмыслить, — выдохнул Александр. — Я не могу решить такой важный вопрос сгоряча.
Он понадеялся, что эти слова прозвучат, как продолжение речи о взаимном доверии. Что наместник не расслышит в них банальной трусости и признания в очередной лжи.
«Ты уж прости, но я не собирался и не собираюсь подставлять жопу под твой член. Давай остановимся на достигнутом — я позволяю твоему языку гулять по промежности и яйцам. Это замечательно, это мне нравится... тебе этого хватит?»
Судя по внимательному взгляду, Арек в последнюю очередь подумал о взаимном доверии. Но никаких претензий не высказал и вроде бы как даже и не обиделся из-за отсутствия немедленного ответа. Кивнул и вновь уставился в ноутбук.
— Я пойду? — неуверенно спросил Александр. — Откроешь ограду?
— Открою. Боишься, что я снова на тебя наброшусь?
— Нет! Не боюсь. Просто...
— Как хочешь. Я сейчас выпью грамм пятьдесят коньяка и лягу спать. Мне завтра рано вставать. И день обещает быть трудным.
Саша сочувственно покачал головой и не стал повторять вопрос об ограде. Беспричинной вспышки гнева и насилия он не боялся, а бегство выглядело очень уж позорным.
Последние минуты вечера — перед отходом ко сну — протекли удивительно мирно. Они дружно выпили по бокалу коньяка, задымили и проветрили спальню, забрались под одеяло и улеглись спина к спине. Как уставшая от ежедневных объятий супружеская пара.
Утром действительно пришлось подняться рано — затемно.
Кофе пили наспех, Арек читал сообщения в телефоне и хму-
рился, а Александр, так и не решившийся сказать ни «да», ни
«нет» в ответ на вчерашнее предложение, тихо радовался тому,
что обстановка не располагает к выяснению отношений.
— Я не смогу вернуться сегодня. Придется торчать в столице,
а может быть, и переночевать в Нератосе.
— А когда тебя ждать?
— Завтра... нет, наверное, не завтра. Послезавтра вечером. Я позвоню.
— Договорились, — отсрочка давала возможность выбрать
правильное решение. — Позвони, даже если не приедешь. Рас-
скажешь, как у тебя дела.
— По телевизору расскажут, — усмехнулся наместник и от-
ложил телефон. — Выйдешь первым? Или тебя куда-нибудь подвезти?
— Первым.
Они не поцеловались: скупого касания щекой к щеке, двой-
ного выдоха: «Leb wohl» было достаточно, чтобы подтвердить обещание — «встретимся послезавтра».
Арек
Шепот тонул в гуле голосов, выкриках и щелчках фотоаппаратов.
— Улыбайся!
— Я уже не могу, хаупт.
— Еще раз назовешь меня хауптом в присутствии журналистов — яйца дверью прищемлю, — пообещал Арек, приникая к уху законного супруга, чтобы ни одна скотина, умеющая читать по губам, не могла понять его слова.
Хайнц еле заметно вздрогнул, отстранился и немного натянуто улыбнулся.
