— Ну так что? — поторапливает Керерин. — Если не собираетесь убивать, спрашивайте. Отвечу на всё. Я ведь знаю, что сейчас на меня смотрят жители многих обитаемых миров. Устроим для них пресс-конференцию.
Переглядываемся. Ладно, дождёмся флота, а там видно будет.
— Зачем нужен Легион неизбежности? — спрашиваю то, что давно меня интересует. — И зачем вы делаете то, что делаете?
Керерин фыркает, словно мой вопрос кажется ей глупым. Но всё-таки отвечает:
— А зачем мы вообще существуем? Ради того, чтобы наш вид процветал. В идеале — вышел на новый уровень развития.
— Странные у вас понятия о процветании, — вспоминаю безжизненный Джи-Усул и виденные мной миры, в которых порылись пятачками легионеры.
Женщина пожимает плечами:
— То, что кажется негативным на короткой дистанции, может заиграть новыми красками на длительной.
— Зачем вы явились на Землю? — подаёт голос Андрей.
— Потому что вы сами нас позвали, — улыбается Керерин. — Земля вообще оказалась бриллиантом, спрятанным в грязи.
— Что ты имеешь в виду? — хмурится Иван Васильевич. Он сжимает и разжимает огромные кулачищи, будто только и ждём момента, чтобы на неё напасть.
Керерин разводит руками:
— То, что вы наблюдаете вокруг, мы сумели реализовать лишь благодаря вашим технологиям. Видимо, всё дело в правильном подходе…
— И что же это за подход такой? — любопытствует Дрейк. С таким видом, будто сам сейчас побежит его внедрять.
Глава Легиона вздыхает и прикрывает глаза.
— Наша политика основывалась на активном участии во внутренней жизни различных миров. Это в любом случае предполагает насильственные действия извне. Которые, в свою очередь, стали ошибкой, которая сильно отсрочила наступление неизбежного.
— То есть, правильнее было туда вообще не лезть? — продолжает допытываться Змеиный бог. — Что-то типа «само образуется»?
— Не совсем, — усмехается в ответ женщина. — Куда эффективнее дать аборигенам отсталой планеты в руки эффективный инструмент и положиться на их всепоглощающую жадность. В конце концов любой мир склонен к саморазрушению.
Хмурюсь. Что-то я вообще ничего не пойму.
— То есть, главная ваша цель — никакое не процветание? Легион же просто хочет всё разломать. Или нет?
Керерин закатывает светящиеся глаза, будто мой вопрос ей крайне неприятен. Затем зыркает на меня острым взглядом, будто иголкой колет.
— Ты смотришь лишь в ближайшее будущее, тайм-дайвер. Попробуй взглянуть глубже. Эволюция неизбежна, но слишком медлительна. Ждать непродуктивно. Именно поэтому нам нужна революция.
Найт согласно кивает:
— Взрывное ускорение. Нам тоже об этом постоянно говорили.
— Легион неизбежности, — медленно и веско проговаривает Керерин, — приближает то, что и так рано или поздно свершится. Обитаемые миры когда-нибудь будут разрушены, а разумные создания обретут новые удивительные свойства. Разве не целесообразно всеми силами приближать это необыкновенное будущее?
— Притянуто за уши, — пренебрежительно отмахивается Андрей. — Да, поначалу, в период развития технологий, люди… то есть, разумные могут наносить вред своему миру. Но по мере развития цивилизации их подход постепенно меняется. Даже на примере нашей Земли можно отследить эти этапы.
— А потом случается катаклизм — и население снова устремляется к пропасти, — не сдаётся глава Легиона.
Ну да, что ей ещё остаётся делать. Не признаваться же, что положенная в основу существования Легиона теория совсем не так стройна, как ей виделось изначально.
— А потом снова возвращается на правильный путь, — упрямо возражает Андрей. Кажется, он всерьёз вознамерился переубедить Керерин.
Или, что ещё более вероятно, вещает на аудиторию, которая нас сейчас смотрит. Ведь все должны понимать, кто здесь по-настоящему хорошие парни, а кто — злобная врагиня всего сущего.
— В любом из миров есть подобные примеры, — поддерживаю цесаревича. — Только вы их предпочитаете не замечать.
Керерин шумно выдыхает, будто общение с непроходимыми тупицами её чрезвычайно раздражает.
— Отрицать несущественное — это необходимая для достижения успеха технология, — объясняет, будто малолеткам. — «Вижу цель — не вижу препятствий» — одна из базовых составляющих мышления членов Легиона.
— Пока это препятствие не припечатает тебя по лбу… — думаю вслух.
Мне кажется, что женщина станет спорить, но она спокойно кивает:
— Именно так. Это тоже своего рода естественный отбор. Сумел сделать так, что тебя не припечатало, — молодец, живи дальше. Не сумел…
— Охотники всегда найдутся, — заканчиваю за неё.
Красные губы Керерин изгибаются в усмешке:
— Ведь наградой в случае успеха станет всемогущество.
— Да-да, конечно, — хмыкает Найт. — Рассказывай сказки. Разве кто-нибудь, кроме тебя, получил сколь-нибудь существенные силы? Только ничтожные крохи, которыми тебе не жаль было поделиться.
Кресло, в котором сидит женщина, слегка откатывается назад.
— Способности у всех разные, — отпирается она. — Мотивация. Готовность идти до конца.
— Или всё дело в доступе к неограниченным источникам энергии? — вскидывает брови Найт. — Те же пульсары хаоса. Я лично нашёл тебе несколько десятков. И куда, спрашивается, они подевались?
Глава Легиона на мгновение отводит взгляд.
— Что такое «пульсары хаоса»? — громким шёпотом спрашивает Саша.
— То, что содержится внутри миров, поглощённых ядрами разрушения, — ровным тоном сообщает Найт. — Энергетические сгустки, наполненные эманациями страданий. Мы находили такие миры, зачищали. А затем раскалывали на куски.
— Повезло, что первым до нас добрался Нейрофронт, — выражает общее мнение Бо.
Саша вздрагивает, вдруг сообразив, что Землю тоже могло ждать подобное будущее.
Но меня кое-что беспокоит. Уточняю:
— Если эти ядра такие разрушительные, то почему вам самим приходилось раскалывать планеты? Не проще дождаться, когда это случится само собой?
— Так ничего ведь не рушилось, — отзывается Найт. — Эти миры просто…
Он замолкает, вдруг сообразив, к чему я клоню.
— Да какая разница! — суетливо возражает Керерин. — Тысячелетием раньше, тысячелетием позже. Вся равно толку от них уже не было бы.
— Подожди! — прерываю решительно. Слишком уж не терпится поделиться своим озарением с окружающими. — Никто и не стремился к саморазрушению, ни миры, ни люди! Правда же?
— Бред, — тут же отзывается глава Легиона. — Все ядра разрушения…
Смеюсь так громко, что она снова замолкает.
— О каких «всех» ты толкуешь? Лично я знаю нескольких. Змеиный бог построил себе пирамиду. Аки и Бо — Блок 13. Андрей — копию Золта… Мне продолжать? Никто из этих ребят не взялся уничтожать мир, который им не нравился. Как думаешь, почему?
— Потому что по-настоящему никто этого уничтожения не хотел, — отвечает вместо Керерин Аки. — Мы хотели всё изменить, но не знали, как.
Андрей кивает:
— Я не видел для себя ни одной возможности. И смирился с неизбежным. Но хотелось ли мне действительно всё уничтожить?.. Вряд ли.
Керерин раздражённо хлопает в ладоши:
— Отличное представление, браво. Оказывается, вы все белые и пушистые, кто бы мог подумать. Но факт остаётся фактом. Существо, способное усилием воли поменять мир, в какой-то момент устраивает апокалипсис. А после — блокирует дальнейшее развитие. Что на это скажете, приверженцы хаоса?
И тычет пальцем с острым коготком почему-то в сторону Саши.
— Ничего я не устраивала, — чуть теряется девушка. — Просто собиралась убраться куда подальше. Ну и психанула чутка…
— Во-о-от, — прерываю я Керерин, которая собирается ответить что-то ехидное. — Может ли существо, способное устроить конец света, уничтожить свой мир одним ударом? Может! Тогда почему не делает? Чего дожидается?
— Спасения, — еле слышно, одними губами шепчет Кира. С таким видом, будто спасение нужно ей самой.
— Ладно. Хватит об этом, — внезапно решает Керерин. В её голосе явно звучит злость. — Предлагаю добавить вашему тухлому шоу немного огня.
