она закрыла книгу и посмотрела на него. – Так ты на самом деле в это веришь?
– На самом деле? Еще бы! Если б не верил, точно стал бы психом, за которого ты меня принимаешь. Да ты сама подумай. Смотри: ты здесь. Прошло двенадцать лет. Двенадцать лет и другая жизнь. И вот ты снова со мной, точно в свой черед. Перед тем как я встретил Грэтхен, ты была моей любовницей. Я знал, что на этот раз встречу тебя!
– Майкл, что бы ни происходило, давай не будем терять голову. Как ты мог это знать? Никак. Мы с Биллом развелись два года назад. Я и в город-то вернулась только на прошлой неделе. И само собой, захотела тебя повидать. Нам же с тобой есть о чем вспомнить, верно? Если б я тогда не встретила Билла, мы бы, наверное, так и…
– Черт возьми, Кейт, ты меня не слушаешь! Я пытаюсь объяснить: все, что со мной творится, – это страшное воздаяние по заслугам! Я качусь назад сквозь прошлое и встречаю всех моих женщин. Сейчас рядом со мной ты, а раз пришла ты, значит, следующей должна быть Марси. И если я ее встречу, это будет означать, что после Марси… после Марси… перед Марси была…
Ему не хватило сил произнести имя. Это сделала Кейт. Его лицо было белее мела. Они говорили о немыслимом, невозможном, невообразимом…
– О, черт! Господи! Я псих… я псих…
– Ну что ты, Майк! Успокойся, Синди до тебя не доберется. Она же в сумасшедшем доме, правда?
Он кивнул. Он уже не мог говорить.
Кейт придвинулась к нему по дивану, обняла, привлекла к себе. Он дрожал.
– Все хорошо. Все будет хорошо.
Она хотела его покачать, как занедужившего ребенка, но в нем, точно электрический ток, струился ужас.
– Я тебя не дам в обиду, – пообещала Кейт. – Посижу рядом, и скоро все пройдет. Не будет никакой Марси, и уж само собой, не будет никакой Синди.
– Нет! – крикнул он, вырываясь. – Нет!
Спотыкаясь, Майкл подбежал к двери. Распахнул, выскочил в коридор. Бросился к лифту. Кабины на этаже нет – как и всякий раз, когда она отчаянно, до зарезу необходима!
Он сбежал по лестнице в вестибюль. У стеклянных дверей, плотно закрытых, чтобы не пускать в здание ветер и холод, стоял швейцар и глядел на улицу. Набычившись, прижимая руки к бокам, Майкл Кирксби проскочил мимо него. Швейцар что-то крикнул вдогон, но фраза потерялась в холоде и ветре.
Охваченный ужасом, Кирксби повернул и помчался по тротуару. За ближайшим углом – темнота, скорее туда, там его не найдут, там не опасно. Может быть, не опасно…
Он обогнул угол гостиницы и столкнулся с женщиной – она шла с опущенной головой навстречу ветру. Они отпрянули друг от друга, подняли голову и в размытом сиянии уличного фонаря посмотрели друг другу в лицо.
– Привет, – сказала Марси.
VII
На матрасы со злыми демонами
Исполинские ящеры владели планетой на протяжении примерно ста тридцати миллионов лет, но у них не было добычи сланцевых газов, пестицидов, загрязнения, генно-модифицированных продуктов, дефолиантов, демагогов, термоядерных боеголовок, небиоразлагаемых пластиков, Пентагона, Кремля, Генштаба Народно-освободительной армии, Рональда Рейгана, Ричарда Никсона и ФБР. Не будь они столь обделенными в культурном отношении, они потонули бы в своих болотах уже через три тысячи лет».
«Пожиная вихрь», предисловие к «На подходе к забвению», 1974
Все живое служит приманкой для демонов.
Вне зависимости от того, распознаем мы их или нет, каждый из нас ощущает воздействие демонов. Некоторые из них – сугубо личные демоны, вылупившиеся из нашей индивидуальности с целью разжечь паранойю, посеять неуверенность в себе, сбить нас с пути бреднями о впечатляющем триумфе или впечатляющем фиаско. Некоторые – социальные. Эти монстры могут направить целые культуры в пропасть – в безумие джихада, или в праздность, или в свалку пластиковых отходов. А некоторые представляют собой что-то среднее: тут они подзуживают нескольких соседей, лишая их здравого смысла и рассудка, там – дразнят кого-то одного мороженой морковкой на палочке. Конформизм, самодовольство, сохранение статус-кво – или, напротив, массовый нонконформизм, направленный не туда гнев, уличное насилие в качестве подмены революции: демоны поджидают нас и с орла, и с решки, да и с торца монеты.
Большую часть своей жизни Харлан провел в борьбе с демонами, выявляя их сходства и различия, описывая их причудливые, а порой жутковатые брачные привычки, предупреждая нас по возможности о принятых ими способах нашего искушения. Поэтому на этих страницах читателю предлагается посмотреть на семь таких демонов.
Демон социальный лежит в основе «Катакомб» (1961), довольно пространного (даже в слегка ужатом виде) фрагмента «ЗАПИСОК ИЗ ЧИСТИЛИЩА», захватывающего повествования о десяти неделях, проведенных Харланом в бруклинской уличной банде в середине 1950-х, и об их 24-часовых последствиях семь лет спустя – в «Манхэттенских Катакомбах» (его исследование уличного насилия дало материал для целого ряда коротких рассказов, повести («Паутина большого города») и этих самых «Записок», адаптированных в качестве телесценария в 1964 году.) После того, как алчность и эгоизм 1980-х лишили нас того, что позволило нам проспать 1970-е, мы получили разгул банд 1990-х. Организованная преступность растет, и эта книга, увы, снова стала актуальной, но за время недолгого пребывания в тюрьме Харлан обнаружил и более мрачные истины. Его краткое описание повседневной деградации и разрушения личности, царящих в подобных местах, заставляет нас отшатнуться в ужасе, но еще более ленденящим становится его идентификация тех, кто является истинными жертвами.
Другое время, другое место – и другой демон являет свое отвратительное лицо… на экране телевизора. «Наша маленькая мисс» (1970), опубликованная Харланом в его ежедневной газетной колонке «Стеклянная сиська», и ужасы, увиденные им на экране, потрясли даже его, обладателя толстенной шкуры цинизма. Даже такое чистое и невинное мероприятие, как конкурс детских талантов и красоты, превращается в рассадник непристойности и пошлости, которых он даже не особенно пытается скрывать. Наблюдение за тем, как Харлан кладет этого демона на лопатки, доставляет нам неподдельное удовлетворение.
Два следующих демона подстерегают художника с двух сторон: один извне, другой изнутри. «Песнь любви для Джерри Фолуэлла» (1984) – трогательная, страстная мольба за «безумных мечтателей», делающих нашу жизнь богаче так, как этого никогда не сделать цензорам и самозваным моралистам. «Говорящие гримасы и грани» (1977), первоначально напечатанные в качестве совета начинающим писателям, наносят удар по всепроникающему и вездесущему демону посредственности; однако и в более широком плане Харлан говорит также и о возможной посредственности нашей собственной жизни.
Однако самый скользкий демон следует за ними. «Истинная любовь:
