девочек в возрасте от трех до двенадцати лет.
Короче, я предлагаю вниманию журнала, посвященного облагораживанию женского образа, один из самых коварных приемов, используемых нашим извращенным обществом, чтобы испоганить умы женской части его населения.
Кстати, это 53 % толпы. По сравнению с чем, если вы еще не заметили, католическая церковь просто дитя малое.
Конкурс «Наша маленькая мисс» (как нам объясняет рекламный буклет) – это не просто конкурс красоты! Это программа развития подрастающего поколения, предназначенная для того, чтобы преподать юным леди ранние навыки ухода за внешностью, хорошие манеры, а также развитие талантов и общих знаний! Это единственная возможность такого рода для заслуживающих этого юных звезд!
Далее брошюра сообщает нам, что НММ (как я и буду называть конкурс далее) имеет 1200 местных предварительных конкурсов, спонсируемых гражданскими и прочими организациями по всей стране (в отличие от всего лишь 54 местных конкурсов для «Мисс подростковая Америка»). Вы крепко держитесь за стул?
В конкурсе участвует более 100 000 местных претенденток (что уступает только конкурсу «Мисс Америка», ух-ух!). Локальные конкурсы проводятся в 32 штатах. А международных конкурсантов в 1969 году было 177. И есть даже девиз: НЕТ НИЧЕГО ПРЕКРАСНЕЕ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ!
То, что вся эта фигня служит одной цели: стимулировать продажи детской одежды, игрушек и (господи, спаси и сохрани!) косметики, почему-то ускользает от внимания всех, кроме самих этих продажных свиней, слепивших этот кошмар из… ну, по образу и подобию взрослых конкурсов. («Победитель конкурса «Крошка» появится в 1970 году на миллионе ярлычков к детским платьям «Марта».)
Только вот зачем и дальше продолжать хорониться в тени? Почему не отправиться вместе со мной в Даллас, в Большой зал Дома моды («Тот факт, что идея конкурса исходит от далласского Дома моды, сообщает проекту шик высокой моды – или всемирный взгляд на детский сектор одежды») на конкурс «Наша маленькая мисс» 1970 года.
Нет на свете бизнеса круче шоу-бизнеса!
В качестве приглашенных звезд выступали Фрэнки Авалон и Шери Льюис, и шоу открывалось исполняемой Фрэнки песней (а как же иначе) «Благослови маленьких девочек» – песней с таким чудовищным текстом и мелодией, спеть которую более или менее прилично смог бы разве что Морис Шевалье, да и у него это вызвало бы некоторые затруднения. Что касается Фрэнки, мы с ним слегка знакомы, и не один год, и, хотя парень он вполне симпатичный, и мне вовсе не хотелось бы обижать его, но нот в его репертуаре не больше одной. В общем, открытие вышло не из самых благозвучных. Да и продолжалось это в лице Шери Льюис и ее помешанной на сексе перчаточной куклы, Ягненочка.
Ведущий: «Прямая трансляция! Из Большого зала в Далласе, штат Техас [цитадели самого что ни на есть замшелого провинциализма], конкурс-варьете “Наша маленькая мисс”… с участием Фрэнки Авалона и Шери Льюис… представляет двести пятьдесят самых хорошеньких, самых одаренных девочек в мире! Под патронажем “Королевских игрушек”!»
Далее следует бла-бла-бла реклама, «Кукла Нашей маленькой мисс» – гротескный манекен с пустыми глазами, в короне и накидке со шлейфом.
По окончании рекламы ведущий сообщает нам, что участники делятся на две группы: финалисток конкурса «Наша маленькая мисс» в возрасте от семи до двенадцати и финалисток конкурса «Крошка» – от трех до шести лет. Они будут состязаться в купальниках, вечерних платьях и способностях.
На сцену выходят Фрэнки и Шери, их представляют телезрителям, а потом им предстоит в буквальном смысле этого слова спринт на дистанции в сто сорок шесть миль – перед камерами, по сцене размером с хорошее поле для поло. Странное дело, зрителей в зале нет вообще. Только одна трибуна с сотнями пронумерованных девочек.
Их представляют два престарелых эльфа, Боб Как-его-там и Чак Как-бишь-его, сидящие в ложе, похожей на ложу спортивных комментаторов и обменивающиеся сладенькими репликами вроде: «Ну разве это не замечательный конкурс, Чак?» Чак кивает с энтузиазмом марионетки без кукловода. «Ну конечно же, Боб!» – «Разве не прелестны все эти маленькие девочки, а, Чак?» – «Они просто потрясающие, Боб!». И так несколько минут подряд.
Потом выходит некто по имени м-р Линн, джентльмен сомнительных манер (заметьте, друзья: я избегаю прямых характеристик во избежание судебных обвинений), упоминающийся в программке как «эквивалент Берта Паркса для этого конкурса», «известная на всю страну личность», «Принц-очарование конкурса», «человек калейдоскопических способностей», «мастер проведения международных мероприятий» и, наконец, «один из авторитетнейших в Америке специалистов по вопросам женской (!) красоты».
Мистер Линн, на мой предвзятый взгляд смахивающий на потрепанного парикмахера, заманивающего малолетних деток в церковные подвалы пакетиком M&M’s, пробулькал приторно-сладкие благодарности Шери и Фрэнки. Тут мне потребовалась инъекция инсулина. Только слушая эту мерзость, уже можно подхватить диабет.
Но все это оказалось всего лишь разминкой перед настоящими кошмарами, имевшими место после. На сцену вышли шесть финалисток конкурса НММ в вечерних платьях. Они промаршировали в ногу не хуже почетного караула и застыли, выставив правую ногу вперед под неестественным углом, как делают модели на тошнотворных дефиле, а еще женщины в гостях, когда им в этих гостях неуютно. Тут начался вернисаж. У всех шестерых на кукольных личиках застыла жуткая улыбка Мисс Америки – эта совершенно неестественная гримаса, не обозначающая ни тепла, ни радости. Зубы во весь рот, оттянутые назад щеки, кожа словно папирус; улыбки, будто намалеванные… ну, или словно м-р Линн со своими подручными громилами от моды закололи каждой из этих несчастных кожу булавками на затылке – под волосами, чтобы не было видно. Иначе не представляю, как еще можно добиться такой чудовищной мимики. Мне сразу вспомнился балет «Красные туфельки» про балерину, которая танцевала до бесконечности, и в конце концов так и умерла. Я представил себе, как эти бедные куколки улыбались вот так всю свою жизнь, пока не попали в финал – все с той же намертво зафиксированной на лице улыбкой.
Потом на сцену вывели полдюжины финалисток младшей возрастной группы. Крошек. От трех до шести годочков. Господи, каких же маленьких! Невинных. И… боже, боже… все с подведенными глазами и накрашенными губами, и в этих дурацких позах взрослых моделей – от трех до шести! Видит бог, я дал бы им по двадцать пять!
Как это вообще возможно? Как можно превращать детей младше шести лет в пресыщенных двадцатипятилетних шлюх? Матерь божья, они все выглядели настоящими шлюхами!
Впервые за много лет мне захотелось плакать.
Моя подруга Синди, смотревшая шоу вместе со мной, пробормотала потрясенно: «Продюсеры этого ужаса, должно быть, уже отсидели срок за совращение малолетних!»
А шоу тем временем продолжалось. Победительница конкурса НММ 1969 года, мисс Лори Линн Хаффейкер из Далласа, штат Техас, вышла на сцену со «всемирно знаменитым танцевальным ансамблем Рили» (?) и исполнила нехитрый танец под «Марш
