— Ну, раз так, пошли…
…Резиденция Глюкова выглядела внушительно. Огромный дворец с золотыми крышами и витражами, множеством разнокалиберных башенок и зеркальными дверями. В целом, на вкус Жутикова, довольно странное было сооружение, но все равно внушительное. Дверей Паша насчитал восемь. Он выбрал самые широкие, украшенные по косяку золотыми завитушками. На стук никто не откликнулся. Тогда Жутиков толкнул левую створку, и она подалась.
В огромном холле было прохладно и пусто. Никаких предметов обстановки, если не считать пары длинных кожаных диванов и красивого фонтана. Прохладой веяло именно от него.
Паша повертел головой — никого — и подал знак замершим в проеме десантникам. Первым в резиденцию проскользнул Фил. Он воинственно выставил перед собой оружие, но стрелять было не в кого. Никакой охраны или серых солдат. Фил разочарованно пошмыгал носом и знаками приказал десантникам рассредоточиться.
— Неужели сбежал?
— Я же тебе говорил, он хитрющий тип, — Паша кивнул. — Сейчас сидит где-нибудь за сто километров отсюда и посмеивается.
— Что, Фил, прокололся? — откуда-то с потолка прилетел ехидный смешок.
— Глюков, выходи, поговорим! — Фил сверкнул глазами.
— О чем? Нет у нас общих тем для беседы. Ты к тому же соплями захлебываешься, а я инфекции боюсь.
— Инфекции… — эхом повторил Паша.
— А сам ты кто?! — прорычал шериф. — Ты же сам хуже заразы!
— Я, Фил, культурная зараза. У меня все красиво и аккуратно. Люди сыты и счастливы. А вот что можешь дать народу ты и твои союзники?
— Мы свободу людям дадим!
— А она им нужна? Им спокойствия и «сбычи мечт» охота, а не свободы. Э-эх, демократы неблагодарные! Я вам тут устроиться помог, жизнь наладил, а вы интервентов на меня натравливаете. Стыдно!
— Ты устроиться помог? — заинтересовался Жутиков. — Разве тут до нас ничего не было? Ну, всех этих городов и прочего наследства исчезнувшей земной цивилизации?
— Земная цивилизация! — Глюков фыркнул. — Павел, опомнись! Разве ты до сих пор не понял, где находишься? Разве бывают планеты без солнца, с красным небом, или деревья, которые напоминают что угодно, только не растения. Разве могут реки течь толчками, будто кровь по артериям? А вспомни болота и пасущихся на них странных животных…
— Ишаков? — Жутиков напрягся и вспомнил другое название. — Ишерихий?
— Вот именно. Это бактерии, которые помогают перерабатывать остатки пищи в кишках, — Глюков вздохнул. — А шоссе, похожие на натянутые нервы, и есть нервы! И еще Рабочий город вспомни, четырехкамерный, в котором земля ходит ходуном, но в строгом ритме — сто двадцать толчков в минуту…
— Как пульс у лихорадочных больных, — прошептал Паша.
— Доходит?
— Понемногу, — признался Жутиков. — А Леса Ветров…
— А в Лесах Ветров ветер дует то туда, то обратно, причем равномерно. И направление меняет двадцать раз в минуту.
— Сердце и легкие? — догадался Паша. — То-то я думал, что мне это все напоминает? А коричневые горы издалека, как печенка…
— Она и есть.
— А Главный город — это… мозги?
— Действительно доходит, — констатировал Сан Саныч. — Вся ваша Земля внутри вас, олухи! Я виртуально воссоздал ваше внутреннее устройство и внушил вам, остолопам, что это и есть родина предков.
— То есть мы живем внутри… себя? Все эти Отводящие реки и притоки — это сосуды, дороги — нервы, горы — мышцы и так далее?
— А деревья — ворсинки слизистой оболочки в кишечнике, — добавил Глюков. — А что я еще мог придумать? Я же не знал, как выглядит ваша вожделенная Земля на самом деле!
— Но что означает переселение всех людей в Главный? Зачем?
— Затем, — обиженно буркнул Глюков. — Чтобы никто из вас не пытался от меня сбежать.
— Нет, ты не увиливай! Зачем тебе заставлять нас всех работать в одном месте? Что ты хочешь соорудить из наших воспаленных мозгов? Коллективный разум?
— А ты против? Это, заметь, не только для меня полезно. Ты вот умнеешь на глазах, да и другие довольны.
— Умнею, это верно, — Паша незаметно запустил руку в карман.
— Но дело не в ваших мозгах. Из них никакого единого разума не составишь. Мне просто надо, чтобы вы подольше оставались на Земле. Чтобы я успел создать достаточное количество собственных частиц. Размножиться, грубо говоря, до состояния полноценного мыслящего организма.
— А солдаты твои, получается, те самые вирусы, которыми ты нас заразил? Частицы твоего распыленного пока организма? Они внутри нас, значит, размножатся, а когда их станет достаточно — создадут единую империю. И ты станешь в этой империи главным, так?
— Объясняешь тебе, объясняешь… Я не главным стану, Паша, а самим собой. Пока я в виде жалкого миллиона замороженных вирусов, я никто. Внутри отдельных людей я тоже немного могу — Фил меня потому и гонял, как шавку, пока космолеты не сели да люки в них не открылись. А вот когда врачебные бригады начали из корабля в корабль перебегать да всех больных в одни больницы свозить, тогда мои частицы хорошенько размножились и пришла пора стать единым и непобедимым… Почти.
— Вот именно — почти, — согласился Паша и указал на десантников. — Эти ребята тебя быстренько победят. Ты же от них спрятался? Боишься?
— Дикари! — фыркнул Глюков. — А ты бы не спрятался, если б стоял на пути стада несущихся во весь опор бизонов? Я ведь не просто разумное вирусное облако, я тонко организованное существо. А они как раз обычная безмозглая инфекция. Ваша, так сказать, «человеческая, одомашненная».
— Может, и безмозглая, зато наша, — Жутиков достал телефон. — Алло, Света!
— Да, — тут же ответила Светлана.
— Посмотри на меня, как я выгляжу?
— Ты… вроде бы по-прежнему… Только, по-моему, нос у тебя заложен.
— Так я и знал! — Жутиков торжествующе взглянул на Фила. — Насморк обыкновенный!
— Ну, продуло, я же говорил: зима, сквозняки… — Фил достал платок и смущенно высморкался.
— Да здравствуют сквозняки! — Паша рассмеялся и хлопнул Фила по плечу. — Кранты Глюкову! Он со своей тонкой организацией и суток не продержится. Изгонят его наши сопливые вирусы. Напрочь! Пинком под зад! Да здравствует насморк! Эй, Раздражаев, вытягивай меня обратно!
— Жутиков, скажешь им хоть слово, я тебе все мозги выжгу! — взволнованно крикнул невидимый Глюков. — Такую тебе персональную ядерную войну внушу, забудешь, как тебя зовут!
— Плевать мне на твои внушения, — Паша усмехнулся. — Перехитрил ты, Сан Саныч, сам себя. Не надо было меня умным делать, Гудвин ты наш чужеземный. Теперь тебе остается только собирать манатки и уматывать, откуда пришел. Иначе тебя и твое войско этот вот десант под корень изведет.
