Раздражающий гам не прекращался.
Древнейший призвал свои внешние сенсоры и посмотрел на детей. Почему их здесь так мало? Почему половина лежит на полу, очевидно, спит?
Он с трудом активировал коммуникационную систему и заговорил; «Что случилось?»
Когда они, дрожа, начали отвечать и он понял, что они говорят, сразу вспыхнуло множество разноцветных полос. Самка не поймана. Младшая самка и мальчик тоже сбежали. Больше двадцать детей найдены в глубоком сне, а десятки других, отправившиеся на поиски, не вернулись.
Происходит что-то ужасающе неправильное.
Даже в самом конце своей полезной жизни Древнейший оставался превосходной машиной. В его распоряжении были редко используемые ресурсы, силы, которые он не призывал сотни тысяч лет. Он приподнялся, возвышаясь над детьми, и углубился в свои древнейшие воспоминания, в поисках знания и руководства. На передней плите, между выступающими визуальными рецепторами, две полированные голубые кнопки начали глухо гудеть, а над его корпусом мелкая тарелка засветилась слабым фиолетовым светом. Тысячи лет Древнейший не использовал свои наиболее карательные эффекторы, но по мере поступления информации он начал осознавать, что время для этого настало. Он просмотрел все записанные личности, даже Генриетта была открыта перед ним. Он узнал, о чем спрашивали те, кто вмешивается в его дела, и что она им ответила. Он понял (а Генриетта не поняла) значение оружия, которым размахивал Робин Броудхед: в его глубочайших воспоминаниях, воспоминаниях того периода, когда он еще состоял из плоти и крови, было такое — об оружии, которое погружало его собственных предков в сон. Очевидно, это такое же.
Неприятность такого масштаба ему еще не встречалась, и он не знал, как с ней справиться. Если бы он мог добраться до них… Но он не может. Его громоздкий корпус не может продвигаться по коридорам артефакта, только по золотым; его оружие, готовое уничтожать, не имеет цели. Дети? Да, возможно. Возможно, они сумеют выследить и одолеть пришельцев; во всяком случае стоит попытаться, и он приказал тем немногим, что еще его окружали. Но в рациональном механическом сознании Древнейшего расчетные способности не пострадали. Он хорошо понимал вероятность успеха. Она была невелика.
Вопрос в том, угрожает ли что-нибудь его великому плану.
Ответ: да. Но тут он по крайней мере кое-что может сделать. Сердцем плана является то место, откуда контролируется движение артефакта. Это нервный центр всего сооружения. Именно отсюда он недавно предпринял шаги для завершения своего плана.
Не успев окончательно принять решение, он уже начал действовать. Большой металлический корпус повернулся, потом покатился по веретену в широкий коридор, который вел к пункту управления. Там он будет в безопасности. Пусть приходят, если захотят! Оружие готово. Напряжение сказывалось, он двигался медленно и неуверенно, но энергии еще достаточно. Он закроется, и пусть тогда эти создания из плоти и крови попробуют…
Он остановился. Перед ним одна из машин, залечивающих стены, была не на месте. Она стояла в центре коридора, а за ней…
Если бы он был чуть меньше истощен, на долю секунды быстрее… Но нет. Его охватил жар машины. Он ослеп, оглох. Чувствовал, как прожигает его корпус, как тают и расплавляются двигательные цилиндры.
Древнейший не знал, что такое боль. Он не знал, что такое печаль и тоска. Он потерпел поражение.
Создания из плоти и крови захватили его артефакт, и его планы навсегда кончились.
Меня зовут Робин Броудхед, и я самый богатый человек Солнечной системы. Второй по богатству — старина Боувер, и был бы еще ближе ко мне, если бы не потратил половину своих денег на преобразование лачуг и еще на прочесывание дюйм за дюймом всего трансплутонового пространства в поисках корабля с тем, что осталось от его жены Триш. (Не могу представить себе, что он будет с ней делать, если найдет). Выжившие Хертеры-Холлы тоже ужасно богаты. Это очень хорошо, особенно для Вэна и Джанин, которым еще предстоит разобраться в своих сложных отношениях в сложном негостеприимном мире. Моя жена Эсси вполне здорова. Я ее люблю. Когда я умру, то есть когда Полная медицина не сможет больше латать меня, я использую свой план, направленный на кое-кого другого, кого я тоже люблю, и это удовлетворяет меня. Почти все удовлетворяет меня. Единственное исключение — мой научный советник Альберт, который все пытается объяснить мне принцип Маха.
Захватив Небо хичи, мы получили все. Способ управлять кораблями хичи. Способ строить корабли хичи, включая теорию, которая делает возможным путешествие быстрее скорости света. Нет, она не включает «гиперпространство» или «четвертое измерение». Все очень просто. Ускорение увеличивает массу, так утверждает Эйнштейн, настоящий, не Альберт. Но если масса ноль, не имеет значения, во сколько раз она увеличивается. Она все равно остается равной нулю. Альберт говорит, что масса может быть создана, и подтверждает это основным логическим принципом: она существует, следовательно, она может быть создана. Следовательно, она может быть уничтожена, потому что то, что однажды создано, может прекратить существование. В этом тайна хичи, и с помощью Альберта в постановке эксперимента, и с помощью Мортона в уговорах Корпорации Врата предоставить нам необходимые корабли мы попробовали. Мне это не стоило ни пенса: одно из преимуществ большого богатства в том, что его не нужно тратить. Вы просто должны позволить другим тратить свои деньги ради вас, и для этого существуют юридические программы.
И вот мы одновременно отправили с Врат два пятиместника. Один шел только на двигателе шлюпки, в нем находились два человека и алюминиевый цилиндр с прикрепленным к нему измерителем напряжения. В другом — полный экипаж, готовый к настоящему полету. На первом корабле разместили камеру, которая одновременно фиксировала три изображения; гравиметр, второй корабль и атомно-цезиевые часы с цифровым экраном.
На мой взгляд, эксперимент ничего не показал. Второй корабль начал исчезать, и гравиметр зафиксировал его исчезновение. Большое дело! Но Альберт был возбужден. «Его масса начала исчезать в самом начале, Робин! Боже мой! Любой мог бы додуматься до этого эксперимента за последние десять лет! За него будет не менее десятимиллионной премии!»
— Получи мелкими купюрами, — сказал я, потянулся и повернулся, чтобы поцеловать Эсси, потому что мы как раз в это время были в постели.
— Очень интересно, дорогой Робин, — сонно ответила она и вернула мне поцелуй. Альберт улыбнулся и отвел взгляд, отчасти потому, что Эсси усовершенствовала его программу, отчасти же он, как и я, знал, что она говорит неправду. Мою Эсси не интересует астрофизика. Интересует ее возможность поиграть с разумом машин хичи и интересует очень сильно.
