известно. Мы наблюдаем за их домами. Особая служба нанесла визит вашей сестре и родителям, но на этом все. У вашего зятя куча приятелей среди чернорубашечников. – Он снова бросил на нее резкий взгляд. – Видимо, это должно помочь.
Сара закрыла глаза и с облегчением выдохнула:
– Как насчет моего мужа?
– Задержка в Лондоне. Возможно, пройдет несколько дней, прежде чем он приедет сюда.
– А что дальше? – спросила Сара. – Мне никто ничего не говорит.
– План состоит в том, чтобы вывезти вас из Англии. Вас, вашего мужа и нескольких друзей.
– Как? Куда?
– В безопасное место. Больше мы пока ничего не можем сказать, вы уж извините, – ответила женщина. И добавила: – Кстати, меня зовут Джейн, а это Берт.
Берт вернул ей удостоверение:
– Мы приготовили комнату для вас. Можете совершать короткие прогулки по городу, если хотите, только не заходите далеко. В это время года приезжих мало, только коммивояжеры заглядывают время от времени. Лучше не показываться лишний раз на глаза.
– Мне велели говорить, что я решила уехать из Лондона после смерти мужа. На расспросы можно отвечать, что мне не нравится вся эта рождественская суета. И это правда – я ее ненавижу.
– Отлично, – сказала Джейн. – Не вступайте в разговоры с другими постояльцами, некоторые очень любопытны.
– Не буду.
– Расписание обедов – на листочке в вашем номере. – Джейн передала ей ключ. – Есть горячая вода, если захотите принять ванну.
– Спасибо, – сказала Сара.
– Миссис Хардкасл? – негромко окликнул ее Берт, когда она переступала через порог.
Сара обернулась:
– Да?
Он улыбнулся:
– Просто хотел проверить, помните ли вы свое новое имя.
То была странная маленькая гостиница: узкие коридоры, небольшие комнаты, потертые ковры. Кровать в номере Сары продавили сотни спавших на ней людей. Летом заведение, должно быть, заполнялось до отказа, но сейчас единственными постояльцами были несколько мужчин средних лет в поношенных костюмах, которые кивали Саре при встрече в столовой. Она кивала в ответ, вежливо и холодно. Еда была ужасной.
Следующие несколько дней Сара почти ни с кем не разговаривала. Несколько раз, застав Джейн одну за стойкой администратора, она спрашивала, не прибыла ли группа мужа, и всегда получала ответ: пока ничего. Джейн держалась довольно-таки приветливо, а вот Берт, чувствовала Сара, был не слишком рад ей. Не потому ли, приходила мысль, что она – не участница Сопротивления, а просто жена шпиона, лишняя обуза?
Она избегала общей гостиной и заходила туда, только чтобы посмотреть новости. В первый вечер она думала, что по телевизору могут сообщить о полицейском, которого убила Мег, и наполовину ожидала увидеть на экране свой дом, но этого не случилось. Дело явно решили не предавать огласке. Показывали только привычные сюжеты. В Дели прошла большая демонстрация. Мэр Уолсолла, чернорубашечник, застрелен террористами из Сопротивления. Немцы осуществляют «временное стратегическое отступление» на участке фронта в среднем течении Волги. Пока шли новости, некоторые коммивояжеры отпускали реплики насчет коммунистов и наглых черномазых.
Сара подолгу сидела у себя в комнате, читала потрепанные любовные романы, оставленные посетителями на крошечной книжной полке, или смотрела в окно, разглядывая задний двор, заставленный мусорными контейнерами, и стены соседних зданий. В эти короткие декабрьские дни она прогуливалась по почти пустому городу, заходила выпить чаю в маленькое кафе. Пару раз она замечала на перекрестках небольшие группы «джазовых мальчиков» в длинных цветастых пальто и брюках с защипами, но те выглядели безразличными и пассивными, покуривая самокрутки. Быть может, это просто безработные парни, думала она, благоразумно обходя их стороной. Иногда на стенах появлялись символы Сопротивления, «V» и «R», прямо как в Лондоне. Погода держалась ясная, но холодная – на пруду в маленьком парке, мимо которого она гуляла, стоял лед. Она постоянно думала о Дэвиде, гадая, где он может быть, злилась на него за всю эту ложь, вспоминала, когда мужа не было дома. Да, когда-то он ее любил, но потом погиб Чарли, и Дэвид отверг тихую семейную жизнь, чтобы стать шпионом. Он ничего не сказал ей, не удостоил ее доверия. Превратил ее в обузу, как о ней думает Берт. А как она сгорала от безнадежной ревности, когда подозревала его в связи с Кэрол? Сара дала себе зарок, что никогда не пройдет через это снова. Если Дэвид больше не любит ее, они разойдутся. А если они переживут это испытание, если начнут новую жизнь, она перестанет цепляться за то, что уже умерло. Шагая по озябшим улицам, слушая печальные, надрывные крики чаек, Сара была готова сама разрыдаться от гнева и тоски при мысли о том, что может потерять единственного мужчину, которого когда-либо любила.
На шестой день она заметила за соседним столиком худого человека лет сорока, с большими топорщащимися усами, который читал лондонскую «Ивнинг стандард». Ее внимание привлек заголовок: «Туман парализовал жизнь Лондона». Преодолев колебания, она спросила у мужчины, нельзя ли ей взглянуть на газету, когда он дочитает.
– Разумеется, – ответил он и кивнул на заголовок.
У него были дружелюбные карие глаза, как у собаки. Сара заметила осыпь перхоти на его воротнике.
– Я только что из столицы, – сказал сосед. – Там полный хаос. Кое-кто говорит, хуже еще не было. Многие попали в больницу. Вы из Лондона?
– Да. Просто… уехала на несколько дней.
Собственный голос показался ей холодным. Мужчина мягко улыбнулся:
– Я оставлю вам газету, когда закончу.
Он кивнул и вернулся к еде.
Вечером Сара заглянула к Берту и Джейн в их маленький кабинет, сказала, что переживает, и спросила, не в смоге ли, среди прочего, дело. Джейн нервно улыбнулась:
– Простите, дорогая. Нам известно не больше вашего. Для нас это тоже нелегко – ждать назначенного времени.
Судя по тому, что сказала Джейн, они не в первый раз помогали людям покинуть Англию.
В воскресенье Сара решила прогуляться по набережной. Было по-прежнему солнечно, но очень морозно, море выглядело совершенно тихим и неподвижным, на набережной виднелись лишь несколько стариков с собаками. Вода казалась пугающе холодной. Сара направилась к Дворцовому пирсу, мимо закрытых киосков с рекламой курортных товаров на выцветших вывесках. Она ступила на пирс – подошвы ботинок застучали по доскам, – миновала карусель и балаганчик шоу уродцев и добралась до конца сооружения. Дул слабый ветер, холодный, как сталь, со всех сторон доносился шум моря.
Там был только один человек: он стоял, облокотившись на поручни, и смотрел в сторону берега. Сара узнала мужчину, у которого одолжила в гостинице газету. У его ног стоял потертый чемодан. Заслышав ее шаги, он повернулся и почтительно коснулся пальцами полей котелка.
– Решили подышать морским воздухом? –
