было и в тот раз, когда он услышал, как Дэвид и Наталия занимаются любовью в доме О’Ши. Дэвид – еврей? Все время их знакомства Дэвид держал это в секрете. Фрэнк обругал сам себя, назвал глупцом: Дэвид вовсе не обязан был исповедоваться перед ним.
– Все думали, что родители Дэвида – ирландцы, – сказал он.
– Должно быть, они были евреями по крови и помалкивали об этом. – Бен вздохнул. – В наши дни люди повсеместно подделывают свои родословные. Сейчас в Шотландии есть районы, оплоты ШНП, где не стоит признаваться в том, что ты англичанин. – Он издал сердитый, скорбный возглас. – Национализм, какой мир мы позволили тебе создать!
– Как странно… Это ощущается… как потрясение. Я думаю, не имеет никакого значения, если человек родился евреем?
– Нет. Многие из лучших коммунистов были евреями. Сам Карл Маркс, к примеру.
– И капиталисты тоже, – заметил Фрэнк с мягкой улыбкой. – Вроде Ротшильдов. Или ученые, как Эйнштейн. Знаешь, идея нацистов насчет сговора между большевиками и еврейским капиталом всегда казалась мне безумной. Каждая из сторон ненавидит систему противника.
– Это потому, что фашистская идеология напрочь лишена смысла, стоит только хорошенько поразмыслить.
– Все лишено смысла, в той или иной степени, – уныло заметил Фрэнк.
Бен серьезно посмотрел на него:
– Ты знал, что Дэвид и Наталия были… Ну, ты видел, когда мы все убегали из дома О’Ши, правда?
– Да, – выдавил Фрэнк. – Видел. Как думаешь, Дэвид сказал жене? Внизу, прямо сейчас?
– Не знаю. Едва ли, иначе они кричали бы и про это тоже. Но мы не можем позволить им расхаживать тут и сыпать искрами, как два фейерверка. Как бы не пришлось мне вмешаться. – Он глянул на Фрэнка. – Ты говоришь об этом с какой-то обидой. Сам-то не запал на Наталию?
Фрэнк печально улыбнулся:
– Нет. Она очень привлекательная, но она… – он стеснительно хохотнул, – она настоящая. А я всегда грезил о кинозвездах, о недостижимых людях, как-то так. – Фрэнк покраснел от смущения. – А как ты? Тебе она нравится?
– Она хороший командир. Хладнокровная, соображает быстро. Но нет, она… – Бен криво усмехнулся, – не в моем вкусе.
– У тебя никого нет? – спросил Фрэнк. Бен всегда казался предельно сосредоточенным на деле, на насущных потребностях, и Фрэнку не приходило в голову, что у него может быть личная жизнь.
– Нет. – Бен сцепил руки на груди. – Так и не встретил подходящую девушку. Никого подходящего не встретил.
Он снова грустно усмехнулся.
– А что значит «подходящая» в твоем понимании?
– Кто-нибудь из моего класса. Только красивее и мягче.
Фрэнк наморщил лоб. Было что-то странное в интонации Бена, но он не мог уловить, что именно.
– Мне трудно себе представить, что такое семейная жизнь, – сказал он. – Отец погиб еще до моего рождения. В окопах.
– Мои родители еще живы, где-то там. Парочка подонков.
– Вы не ладили?
– Скажем так, я не оправдал их ожиданий.
– Семейные пары. Я видел коллег с женами только в университете. На рождественских вечеринках, вроде того. Одни были счастливы, другие производили удручающее впечатление. Не стоит винить жену Дэвида за то, что она сердится. Ведь она ничего не знала: что он шпион и еврей…
– Не наше это дело, Фрэнки-бой. Важно, чтобы все были собранными. И ты тоже.
– Можно не принимать таблетку на ночь? Я хочу быть бодрым. Тогда, в тумане, у меня все путалось в голове.
– Уверен? Не задергаешься?
– Нет, ведь нужно будет продержаться всего несколько часов. – Фрэнк слабо улыбнулся. – Приму лекарство на подводной лодке.
– Оʼкей. – Бен серьезно посмотрел на Фрэнка. – Но что бы ни случилось, на этот раз никуда от нас не отходи.
– Не буду.
Полчаса спустя Фрэнк услышал в коридоре шаги, потом голос Берта и другой, женский. Раздался стук, вошли Берт и Джейн в сопровождении женщины, которую Фрэнк видел из окна, – жены Дэвида. Она выглядела усталой и сердитой. Берт тащил под мышкой свернутую в трубку карту.
– Нам нужно встретиться и поговорить насчет сегодняшней ночи, – сказал хозяин гостиницы. – Обсудить все приготовления.
– Я приведу остальных.
С этими словами Джейн вышла. Бен сделал шаг вперед и протянул руку.
– Вы, надо полагать, Сара, жена Дэвида, – произнес он живо, словно напрочь позабыв про выговор обитателя Глазго. – Меня зовут Бен.
Сара пожала ему руку. У нее был настороженный вид, мелодичный голос звучал холодно:
– Как давно вы знакомы с моим мужем?
– В первый раз мы встретились две недели назад, хотите верьте, хотите нет. Но чувство такое, будто сто лет прошло. Правда, Фрэнк?
Сара внимательно посмотрела на Фрэнка. Тот представлял, о чем она думает: «ага, выходит, из-за тебя мы вляпались во все это». Потом женщина заставила себя улыбнуться и протянула руку:
– Привет. Мой муж рассказывал о вас. О письмах, которые вы писали.
Она пожала ему руку бережно, явно заметив искалеченную ладонь.
– Дэвид был мне хорошим другом, – сказал Фрэнк. – Долгое время.
– Садитесь, пожалуйста, и простите, что тут не прибрано. – Бен лучился искренней вежливостью. – Когда двое парней делят комнату, сами понимаете, чего ждать.
Он убрал с постели носок. Сара села. Дверь открылась, вернулись Берт и Джейн в сопровождении Дэвида и Наталии. Дэвид посмотрел на жену. Та бросила на него сердитый взгляд, потом повернулась к Наталии и неуверенно улыбнулась.
– Сара Фицджеральд, – представилась она.
– Наталия.
Женщины обменялись рукопожатием. Наталия холодно смотрела на Сару. Фрэнк понял, что Сара не знает насчет Наталии и Дэвида, тот ей ничего не сказал. Берт расстелил карту на второй кровати.
– Итак, – сказал он. – Сегодня в десять тридцать Наталия везет всех вас в Роттингдин. По побережью идет дорога, вот она на карте, но мы считаем, что будет безопаснее, если вы сделаете крюк на север, вглубь страны, и заедете в Роттингдин отсюда. – Он ткнул в какое-то место на карте. – Пока все ясно?
Все кивнули.
– Еще есть тропа, идущая из Брайтона под грядой утесов, – продолжил Берт, – но она хорошо просматривается, и нет никаких укрытий, если что-то пойдет не так. В Роттингдине вы найдете деревенский дом, где вас встретит наш человек. Переоденетесь в темную одежду, чтобы вас труднее было заметить, и пойдете пешком к бухте. Одежда должна быть теплой, в море очень холодно.
– Похоже, это совсем маленькая деревушка, – сказала Сара, глядя на карту.
– Так и есть. Вокруг пастбища стоит много богатых домов, они по большей части принадлежат удалившимся на покой деятелям. Роттингдин всегда привлекал писателей, художников и так далее. Вдоль главной улицы тянутся магазинчики и дома поменьше. Здесь и живет наш человек, бывший рыбак. Местечко тихое, в холодную декабрьскую ночь там безлюдно. Оттуда вы спуститесь к
