отчаянием промолвила женщина. – Все это ты не принял в расчет.
– Я думал, что так будет лучше.
Это оправдание показалось Саре жалким, в нем не чувствовалось любви. Она стояла и смотрела на мужа. Отчасти ей хотелось приблизиться, коснуться его лица, унять его боль, отчасти – ударить его. Она закрыла глаза на секунду. А потом перешла к насущным делам: это был единственный способ справиться с происходившим, и, Бог свидетель, надо было получить ответы на множество практических вопросов.
– Что произойдет сегодня ночью?
Дэвид вздохнул:
– В половине первого ночи нас будет ждать лодка, в нескольких милях от этого места. Она доставит нас на американскую субмарину в Проливе. Едем ты, я, Фрэнк и еще двое. Они сейчас наверху.
– Фрэнк был в психушке. Он годен для такого дела? Хочет этого?
– Да. Он чувствует себя лучше, чем перед этим.
– Кто те двое?
– Бен, он был санитаром в больнице, и… и Наталия из нашей группы. – Голос на мгновение изменил Дэвиду, он судорожно вздохнул. – Мы с Наталией должны изображать супружескую пару, а Бен и Фрэнк – якобы мои двоюродные братья. Мы приехали сюда на похороны пожилой тети. Кстати, мы с тобой не знакомы и должны притворяться.
– Притворяться?
Сара язвительно рассмеялась.
– Я очень сожалею, Сара, – промолвил он тихо. – Обо всем. Я…
В дверь постучали. Вошла Джейн, выглядевшая испуганной.
– Простите, но, пожалуйста, говорите тише. Вас могут услышать наверху и в отеле по соседству, стены тут тонкие. – Она посмотрела на Дэвида, и глаза у нее были круглыми от страха. – То, о чем вы кричали недавно…
– Что я еврей? – Дэвид сердито кивнул. – Да. Это ведь опасно, правда?
– Все в порядке, – сказала Сара. – Я поднимусь к себе. – Она бросила взгляд на Дэвида. – Не ходи за мной.
Джейн вышла следом и сказала:
– Вы только не подумайте, будто я вмешиваюсь, просто… Вам нужно быть готовыми к отправке. Нельзя спорить и ругаться, только не сегодня.
До Сары вдруг дошло, насколько испугана Джейн. Ведь на кону стояла и ее жизнь.
У себя в номере Сара заперла дверь, села на кровать и закрыла лицо руками. Все вышло так, как она опасалась. Даже хуже. Она поняла, что в глубине души, вопреки всему, надеялась, что Дэвид даст объяснение, которое все вернет на круги своя. Однако он жил в мире обмана и лжи: не только после того, как стал шпионом, но и задолго до встречи с ней. Ее не покидало чувство, что даже теперь он рассказал ей не все. Сможет ли она когда-нибудь снова поверить ему?
Фрэнк и Бен снова играли в шахматы. Разгромленный наголову Бен горел желанием выиграть хотя бы одну партию, но Фрэнку стало скучно, и он сказал, что хочет передохнуть. Фрэнк подошел к окну и стал смотреть. Он увидел, как высокая женщина идет по пустой улице и сворачивает к гостинице. Потом она застыла на месте, глядя в окно первого этажа. Прежде чем подняться на первую ступеньку и скрыться из виду, она словно сгорбилась. Фрэнк повернулся и сказал тихо:
– Кто-то пришел. Думаю, это жена Дэвида.
Бен сидел на своей кровати, у шахматной доски на маленьком столике. Он подошел к окну и встал рядом с Фрэнком.
– Уже скрылась, – сказал Фрэнк.
– Какая она из себя?
– Довольно высокая. Рыжая. Забавно, но не такая уж она и красивая. Я думал, что Дэвид женится на очень красивой женщине.
– С любовью не всегда так, – сказал Бен. – Это не как в кино. Ты не выбираешь, в кого влюбиться.
В его голосе промелькнула грусть.
«Все, что я знаю о любви, взято из фильмов», – подумал Фрэнк и снова сел на кровать. По дороге в гостиницу Бен дал ему очередную таблетку, но странное умиротворение, снизошедшее на него после разговора с Черчиллем, действовало сильнее лекарства. Это было удивительно: старик каким-то образом понял его. Фрэнк чувствовал теперь уверенность в том, что люди из Сопротивления не попытаются вызнать его секрет. Но при этом он понимал, что положение их маленькой группы так же ненадежно, как тогда в Лондоне. А сегодня ночью они попробуют добраться до подводной лодки, и это будет опаснее всего.
Бен с любопытством наблюдал за ним.
– Ты здесь хорошо себя чувствуешь?
– Да.
– Какой-то ты жутко тихий.
– Что будет со мной, когда мы приплывем в Америку?
Бен закурил сигарету:
– У тебя станут выспрашивать все, о чем тебе рассказал брат, это как пить дать. Но все, что ты скажешь, и так им известно.
– Интересно, что произойдет со мной дальше?
– Быть может, они привлекут тебя к созданию атомной бомбы. Они помешаны на своем супероружии, эти американцы. Прямо как немцы.
Фрэнк замотал головой:
– Я не стану этого делать.
– Я знаю. Просто пошутил.
Фрэнк надул губы.
– Я не хочу снова встречаться с братом, – заявил он. – Надеюсь, они не решат, как это… ну, убрать меня, из-за того что я слишком много знаю. Или упрятать меня обратно в психушку.
– Нет, приятель. Ты станешь для них героем, сбежавшим от немцев. Может, тебя даже поселят в каком-нибудь уютном солнечном городишке в Калифорнии.
Но Фрэнк знал, что Бен, как и он сам, плохо представляет, что сделают с ним американцы.
– Я хотел умереть… раньше. Но теперь думаю, что хотел бы жить, если получится. Только не в клинике.
– Не бойся. Я знаю, там было тяжело. А вот при коммунизме таких суровых условий не будет. Черт, да у людей и причин не будет сходить с ума.
Фрэнк не ответил. Он все больше проникался симпатией к Бену и восхищался им, понимая, на какой риск пошел медбрат ради его спасения, но ему хотелось, чтобы Бен не был так слеп по отношению к коммунизму.
– Теперь, когда этот мерзавец Гитлер помер, – продолжил Бен, – все переменится. Ты только погоди…
Снизу послышались крики, женский голос. Дэвид выкрикнул в ответ: «Нет! Потому что начались притеснения, а я еврей!»
Фрэнк и Бен удивленно переглянулись. Бен присвистнул:
– Вот это поворот, как в книжке. Дэвид – еврей? – Он посмотрел на Фрэнка. – Ты знал?
– Даже не догадывался.
Бен нахмурился:
– Лучше бы они перестали орать друг на друга, это привлекает внимание.
Но криков больше не было, только негромкий шум разговора. Потом внизу хлопнула дверь, и кто-то стал быстро подниматься вверх по лестнице.
– Надо бы им выяснить отношения, – с тревогой произнес Бен. – Нам сегодня на бал отправляться.
Фрэнк не ответил. Странное ощущение, будто его предали, исподволь овладело им; так
