— Мне сообщили, что придут двое безумцев. А я и не поверил. Не думал, что трусливые овцы могут решиться. Что их жиденькой крови хватит. А вас даже трое. Ничего, мне же сытнее будет.
Джона затрясло. Он схватил пистолет и начал быстро его заряжать. Руки дрожали, и шарики пуль раскатились по всему двору. Один из них чиркнул одного оборотня по лапе. Зверь злобно рыкнул. Потянуло паленой шерстью.
— Взять! — резко приказал лорд Орон.
Волки ринулись на них единым фронтом. Торопились успеть до того, как Джон зарядит пистолет. Раздалось несколько взрыков — волки наступали на рассыпанные пули, но их багровые глаза сконцентрировались только на Сильвестрне. Алексей был забыт на несколько секунд. Этим он и воспользовался.
Грохнул выстрел.
Огромный волчара — это был много поживший зверь, переживший не один десяток схваток. На его счету была сотня человеческих жизней. Он выследил и убил двух охотников-дампилов.
Пуля вошла ветерану в бок. Над замком пронесся почти человеческий вопль боли. В нем смешались ужас перед близкой смертью и непонимание. Как же это так? За что? Он упал. Лапы судорожно задергались, замерли. Глаза невидяще уставились в небо. Остальные волки глухо зарычали. Злобная, воющая стая сбила Джона с ног. На Алексея напрыгнули сзади. Он упал, едва успев прикрыть лицо, и только потому не разбил его о булыжники.
Не осмеливаясь ослушаться приказа, волки не стали рвать его клыками и когтями. Но они долго швыряли и катали Каширцева по всей площади двора. Лорд молча наблюдал за расправой. В голове Алексея крутилась только одна мысль: «Хорошо, что булыжники отшлифованы. Хорошо, что булыжники отшлифованы».
— Все, — прошипел лорд. Вроде тихо, но слышно его было даже на крыше. Волки мгновенно подчинились. — Давайте их сюда.
Джона и истерзанного Алексея подтащили к ногам вампира. Хозяин Стаи быстро и профессионально обыскал их карманы. Достал оставшиеся пистолеты, пули и мешочки с порохом. Положил в открывшийся на плаще карман.
— В камеру этот скот, — приказал он.
Алексей почувствовал, как ворот куртки натянулся. Передавил горло. Он вскинул руки, попытался оттянуть воротник. Не получилось. Его подняли. Поволокли. Алексей судорожно глотал поступавший маленькими порциями воздух. В глазах потемнело. Выступили красные круги. Смутными образами он разглядел сбоку волка оборотня тащившего, словно кошка котенка, Джона за шиворот.
Стало темно. Над головой пропало небо с начинавшими проявляться звездами. Вместо него потянулись угрюмые перекрытия из серого камня, покрытые широкими фосфоресцирующими пятнами.
Позади раздался хряст раздираемого мяса и хруст костей. С треском рвалась материя. Волки добрались до вожделенного мяса.
* * *
Синеватое сияние заполняло камеру. Алексей кое-как поднялся, держась за стену. Сплюнул кровь и набившуюся в рот грязь, попробовал отереться рукавом — только размазал по лицу. Осмотрелся. В мертвом свете он разглядел в метре от себя противоположную стену. На ней был виден каждый камешек. Каждая трещинка была выведена черными тенями. Казалось, что это целые провалы, пропасти. Он потянулся до нее рукой — не достал. Осторожно шагнул, нога нервно задрожала, его шатнуло. Алексей расставил руки и медленно пошел. Через семь шагов он уперся в стену. С трудом развернулся и оценил пройденное расстояние. Никак не меньше трех метров, но синий свет обманывал, коверкал перспективу, заставлял воспринимать все по-другому.
Джон сидел на полу, спиной оперся на стену, обхватил колени руками. Алексей скривился от боли, медленно сел рядом с ним. От пола потянуло холодом. Каширцев потратил еще некоторое время и силы чтобы подгрести под себя разбросанную по полу солому. Джон за это время даже не шелохнулся. Глаза уставились куда-то в пустоту. Та боль, что Алексей раньше видел в его глазах, казалось выплескивалась из них потоком, так она переполняла их. Залила разум.
— Джон.
— 0ни сожрали Поля, — прошептал Джон. — Разорвали его на куски.
В синем отсвете его лицо казалось застывшей маской мертвеца: тонкие голубые губы, темные провалы теней, глаза цвета льда. В них камешки зрачков.
— Джон, — снова позвал Алексей.
— Это ты, Алексай? Ты еще жив?
— Да, я жив. И ты жив тоже.
— А Поль мертв.
— Прекрати, Джон. Мне тоже тяжело оттого, что он погиб, но если мы отчаемся, нам точно не удастся выбраться отсюда.
Джон медленно повернул голову, уставился на Алексея. Тот вздрогнул, заглянув в пустые глаза.
— Ты еще надеется на что-то?
— Джон. Мы еще живы. И пока в нас есть дыхание, есть и надежда.
— Ты не знаешь. Ты не жил у нас. Отсюда никто, никогда не возвращался.
— Пока мы живем…
— Лорд это скоро исправит.
Джон снова опустил лицо на колени, и сколько Алексей не тормошил его, больше не отзывался. Тогда он расслабленно откинулся на стену. В спину впечатались ребра кирпичей. Алексей храбрился, пытался вытащить Джона из бездны отчаяния, но он и сам не знал, что делать дальше. Надеялся, что Джон, как придет в себя, что-нибудь придумает. Он же местный, он много знает такого, о чем Каширцев даже не догадывается.
Алексей подвернул ногу под себя, в голень уперлось что-то твердое. Каширцев раздраженно передвинул ногу, боль пропала.
* * *
Три дня они просидели в синем сумраке. В окружении раздражающе приближенных стен, на бетонном полу, на скудной подстилке из соломы. Каждые восемь часов — Алексей проверял по часам — приносили еду. Внизу двери открывалось небольшое окошко и в него вталкивали два подноса. Кормили их хорошо. Мясо, овощи, фрукты. Даже десерт давали. Еще бы, явно на убой откармливали.
Алексей ел жадно. Дома он такие деликатесы только по телевизору и видел. Джон ел мало и вяло. За эти дни он похудел, осунулся. И больше не произнес ни слова. На исходе третьего дня заскрежетал засов — дверь раскрылась.
Первым вошел Седой волк. Он настороженно осмотрел камеру. Чуть оскалился Алексею предупреждающе и отошел в сторону. Вслед, за ним вошли два человека. Пораженный Алексей не открывал от них взгляда.
Люди были облачены в нечто подобное мешкам с дырками для рук и головы. Лица в потеках грязи, словно их чем-то облили. Волосы сальными космами свисали на лоб. Двигались они как-то странно, замедленно.
— Лорд, — просипел один без интонаций.
— Требует, — проговорил второй таким же безжизненным голосом.
— К себе.
— Привести.
Алексей всмотрелся в мертвые глаза людей и понял, кто перед ним. Живые мертвецы. На душе стало неуютно. Представил себя так. Потом Ольгу. Стало совсем плохо.
