Боль в правой руке медленно откатила. Джек опустил глаза и еще раз посмотрел на руку. Следов пыток, действительно, не было, а кровь все стучала и билась в висках, и сердце работало с перебоями — то останавливаясь, как смертельно загнанный зверь, то опять, после небольшой передышки, начиная толкать густую и вязкую кровь. Он закрыл глаза и попытался вспомнить то, что с ним происходило. Так… из офиса его забрали в какую-то лабораторию, там — усадили в кресло, а вот дальше… дальше он ничего не помнил…
Чей-то знакомый голос прогремел прямо у него над ухом:
— В чем дело, приятель? Как я посмотрю, ты вылезаешь из небытия только для того, чтобы постонать! А они сказали нам, что ты проваляешься без сознания до утра. Могу поспорить, ты не отказался бы от кружки холодной воды! Она здорово гасит боль от крапивных водорослей!
Джек повернул голову и с усилием посмотрел на Сташа. Тот усмехнулся и присел к нему на кровать:
— Ну, так что, приятель? Что ты мне дашь за кружку воды?
Рот, и язык скрипели, как пенопласт. Он долго пропихивал звук через пересохшую гортань, а потом наконец-таки выдавил:
— Заткнись!
— Вы посмотрите на него! — Сташ с хохотом обратился к окружающим. — Нет, вы только посмотрите! — потом взял кружку, подошел к крану и налил воды.
Половину Шторм все-таки расплескает — слишком слаб он был и слишком уж сильно дрожали у него руки. И все-таки огонь, полыхающий внутри, немного успокоился.
— Ты знаешь, приятель. — Сташ опять присел к нему на кровать. — Они говорят, что боль учит. Это точно. Каждого из нас она кое-чему научила — ведь не зря же мы не желаем с ней связываться! К свободе идут совсем другим путем — может быть, хитростью, может быть — обманом. Ты посмотри, что сделали с тобой крапивные водоросли! А ведь ты ни в чем — не виновен!
Джек заморгал: слова, как колокольное эхо, дробились в его сознании и раскалывались на отдельные звуки:
— Не-ви-но-вен?
— Конечно, нет, — пожал плечами Сташ. — И все это прекрасно знают. Ты невинен, как новорожденный младенец.
Шторм закрыл глаза и усмехнулся. Вряд ли новорожденный младенец смог бы пройти по искалеченным и изуродованным телам, по крови и слезам, по пустыне безводной и бесконечной. Нет, он не был младенцем — он был солдатом — оружием, обученным убивать и умирать. Сташ подоткнул термоодеяло.
— Они лишили тебя трехдневной зарплаты, приятель! — невесело сообщил он. — А теперь поспи и не беспокойся — мы тебя разбудим, когда это будет нужно. Нам, сварщикам, — Сташ понизил голос, — дали кое-какое дополнительное время для отдыха. Конечно, благодаря тракам… они там такого понаворочали в туннелях, но зато сварщики теперь на вес золота!
«Траки…» — подумал Шторм, и огонь снова охватил все его существо… Боже, как он ненавидел траков!
* * *
«Элибер…»
Элибер вздрогнула, подняла голову и осмотрелась вокруг. Нет, слава Богу, ее еще не обнаружили — это неизвестный дух Боуги окликал ее.
— Что? — отчетливо подумала она.
«Нашла Джека?»
Элибер устало улыбнулась: все-таки Боуги был очень нетерпелив.
— Почти, — она зевнула. — Нам надо будет добраться до станции «Колесный путь», а там — сделать пересадку. Я слышала, что «Колесный» — это очень крепкий орешек, и он не всем по зубам, но я думаю, мы с тобой справимся.
Элибер легла на контейнер и опять задремала. В грузовом отсеке было холодно, и ее пробирала дрожь. Пожалуй, сейчас ей очень пригодилась бы ее легкая сумочка с одеждой! Но что об этом вспоминать — ей надо было избавиться от погони, а лишние вещи только мешали.
«Элибер… нашла Джека?» — через какое-то время опять спросил Боуги.
Она потерла ладонью глаза. И правда, а что заставляло ее думать, что Боуги понимает их с Джеком с полуслова?
— Боуги, — терпеливо объяснила она, — я узнала, где Джек находится, и сейчас мы с тобой к нему едем. «Отлично, — Боуги немного помолчал, а потом выпалил: — Если потребуется, я буду за тебя сражаться!»
Элибер захохотала. Она нисколько в этом не сомневалась. Вот только вряд ли ей удастся влезть в бронедоспехи. Впрочем, смех был плохой — кто такой Боуги, они до сих пор не знали, а Джек постоянно просил ее контролировать берсеркера. Видимо, рисковать не стоит, а то Боуги превратит космопорт в груду развалин, и только потом она сообразит, как остановить его.
— Спасибо, друг, — подумала Элибер. — Но я надеюсь, что этого не нужно будет делать.
«Драка — это хорошо. Я люблю драку», — восторженно сообщил Боуги.
— Не всегда. — Как же объяснить берсеркеру законы их мира? — Драться можно только тогда, когда нужно выжить. А сейчас помолчи. Мне надо хоть немножко поспать.
Больше пяти минут Боуги молчать не мог.
«Элибер! — жалобно окликнул он. — А что такое сон?»
— Боуги! — Элибер рассерженно присела на краешек контейнера.
«Молчу».
О, Боже! Она опять легла и закрыла глаза. Когда она спала, ей не было так холодно, к тому же когда она проснется, у неё возникнет множество хлопот: например, ей надо будет раздобыть хоть какой-нибудь еды. А впрочем, они ничего ей не сделают, если даже и узнают, что она едет тайком. Ничего… Ну, в крайнем случае, выбросят в космос с остатками мусора… Элибер вздохнула. Наверное, Джеку сейчас не легче. Интересно, а что он делает?
* * *
Сташ мечтательно посмотрел в пространство:
— Смены с премиальной оплатой… да они на вес золота… Если бы таких смен было побольше, мы бы быстро освободились! — Он похлопал Шторма по спине. — Ты носишь этот горный скафандр так, будто это пижама, приятель!
Джек что-то буркнул в ответ.
Сташ возмутился:
— Я говорю тебе о прекрасной возможности выбраться отсюда, а ты даже не желаешь меня слушать!
— Кончай, Сташ! — Джек вытер руки. — На своей контрабанде ты делаешь гораздо больше денег, чем я на сварке!
— Может быть… — Сташ задумчиво посмотрел на Джека. — Но нам надо выбраться отсюда, а так можно купить билет…
Джек посмотрел на длинные, разветвляющиеся рукава туннелей. Наверное, он так никогда к ним и не привыкнет. Горнодобытчики постоянно ползли в глубь планеты — подрывники взрывали скалу и устанавливали крепления, а потом уже приходили сварщики и заканчивали подготовительные работы. Они сваривали швы и проверяли герметичность помещения, а по их следам приходили добытчики и просеивали породу.
Если им повезет, пока взрывники будут искать новую рудоносную жилу, работы приостановятся, и можно будет отдохнуть. Если не повезет — то этот бешеный темп жизни не замедлится, и они снова будут работать по восемнадцать часов в сутки. Ну, а если траки нанесут удар… Тогда сварщики вообще перестанут спать и будут, валясь с ног, варить, варить, варить стальные швы несколько суток подряд.
