- Всё дело в том,- сказал я,- что я не могу оставаться на одном месте, остановиться.
- Но у тебя должно быть своё место,- настаивал он.- У каждого должно быть.
- Я всегда иду дальше,- сказал я.
Он посмотрел на меня.
- Однажды я поверил в свою судьбу и оказался прав. Ведь я был там!
- Там,- устало сказал он.- Там, это где?
- На небесах.
- Ну, и как?
- Этого не опишешь.
- Ну и оставался бы, раз так хорошо. Занялся бы этим всерьёз.
- Я всегда жил всерьёз. Это не повод для шуток.
- А теперь что?
- А что, если может быть ещё лучше?
- А если нет?
- Может быть, и нет,- сказал я.- Но рискнуть стоит.
- Если бы ты не бросил институт...- он украдкой взглянул на меня.
Мы молчали.
Он погасил сигарету.
- Сколько тебе нужно?- спросил он.- Ты ведь знаешь, сколько могу, я всегда дам тебе.
- Мне не нужны деньги,- сказал я.
...........................................................................
.
- У него сейчас такие неприятности, ты уж не обижайся на него,- сказала мама.
- Да, я вижу.
- Он всегда так доверяет людям... Ты не хочешь знать, что случилось?
- Нет,- сказал я.- Деньги могут помочь?
- Да в них, собственно, и дело...
- Сколько?
- Двадцать пять тысяч.
- Ну, это не очень много.
- Не знаю,- сказала она растерянно.- Для нас это большие деньги. И они нужны срочно...
- Ладно, я что-нибудь придумаю.
- Да что ты можешь придумать. Не надо.
- Ты знаешь, мне нужно ехать...
- Прямо сейчас?
- Нет, конечно. Завтра. Переночую, и поеду с утра. Много дел...
- Что ж,- сказала она.- Надо, значит, надо...
- Леди,- сказал я.- Мне нужны деньги.
- Прости, я совсем забыла,- она взяла в руки сумочку.- Ты, кажется, хотел что-то купить...
- Ты не поняла,- сказал я.- Мне нужны деньги.
Она замерла.
- Много?- спросила она.
- Двадцать пять тысяч.
- Долларов?
Я кивнул.
- Это срочно? Но у меня нет столько...
- Есть,- сказал я.- Нужно просто снять со счёта.
- Но зачем тебе?
- Ты хочешь контролировать все мои действия. По-твоему, это и есть доверие?
- А это что, секрет?- сказала она.
- Да,- сказал я.- И не стоит устраивать по этому поводу сцену скупости.
Она помолчала.
- Двадцать пять тысяч?- сказала она.
- Если можешь, то возьми чуть больше, я хочу немного потратиться.
"Не огорчайся",- сказал я.- "У нас будут деньги. Не думаю, что нам грозит нищета".
...........................................................................
.......
- Ничего, да?- сказал я, высыпав на стол деньги.
Мэгги присвистнул.
- Вот теперь-то я запасусь холстами. И чего я на море не езжу...
- Это не дары моря.
- Понимаю,- сказал он.- Это дары небес. И как нельзя, кстати.
- На то они и небеса, чтобы всё знать,- заметил я.
- Я как раз собирался съездить порисовать... Скоро осень кончится последние дни...
- Надолго?
- Как получится,- сказал он, складывая деньги в ящик стола.- Ты поедешь?
- Погода...- сказал я.- На юге холод, дожди, здесь солнце, тепло, с ума можно сойти.
- Да,- согласился он.- Теперь не разберёшь.
- На этот раз не получится,- сказал я.- Извини.
- Ладно,- сказал он, не глядя на меня.- Ко дню рождения всё равно вернусь, так что готовь подарок.
Я вздохнул с облегчением.
Мэгги взял гитару и, устроившись с ней в обнимку, стал напевать "Леди Джейн".
- Покормишь меня чем-нибудь?
Он накрыл струны ладонью.
- Есть рыба. Треска. Вчера сварил.
- Сгодится,- сказал я.
Выяснилось, что треска так слиплась, что разогреть её было проблематично.
- Ничего, поедим холодной. А ты?- спросил я, увидев, что он достаёт только одну тарелку.
- Я не хочу.
Он поставил передо мной кетчуп, после чего уселся напротив и принялся с детской непосредственностью ковырять болячку на локте.
- Как вы ведёте себя за столом, сударь!- строго нахмурился я.
- Сорри, мэм,- бодро сказал Мэгги, отпуская локоть восвояси.- Предлагаю сходить в кино.
- Предложение принято,- сообщил я, расправляясь с рыбой.
- На "Кабаре".
- Три - хорошо, а четвёртого прикупим.
- Пятого,- напомнил Мэгги.
- Из кармана возьмём?
- В пятый раз.
- В пятый, так в пятый. Ради хорошего фильма не жалко.
- Можно сходить на Софи Лорен,- предложил он, когда мы уже перебрались в комнату.
- А почему бы тебе не начать работать с живой натурой? Теперь-то ты можешь себе это позволить.
- Да,- согласился он, с интересом наблюдая за моими безуспешными попытками нащупать окурком изъян в доверху набитой пепельнице.
- Когда ты пишешь портрет, разве не уподобляешься ты самому Господу, сотворяющему первого человека?
- Уподобляешься,- признался он.
- А когда ты открываешь на холсте красоту женских форм, разве не сотворяешь ты для себя жену, что не дано было даже Адаму со всеми его райскими кущами?
- Ах ты, змей искуситель! Увлекаться опасно.
- Неужели,- удивился я.
- Деньги, они как вода. Нужно что-то иметь впрок. На будущее.
- Предоставь эту работу мне,- сказал я.
Будущее. Что знали мы тогда о нём, Мэгги, я... и даже сама Леди, которая знала всё!
6
Она остановилась у витрины.
- Тебе никогда не казалось, что... манекены красивее живых людей?
- У людей никогда не бывает такой идеальной кожи,- сказал я.
Она передёрнулась и отвернулась.
- Даже жутко. Пойдём, уйдём отсюда.
Она защёлкала каблучками по тротуару. Я догнал её.
- Люди - те же манекены, только неряшливо сделанные. Как жаль, что я не могу сделать их такими же совершенными.
- Перестань,- сказала Леди.- Ты же видишь, мне не по себе от этих разговоров.
Бледное равнодушное небо.
Обветренная улица.
- Но почему!- не желал сдаваться я тишине.- Если это так?
Она молчала, потом встрепенулась и сказала: "На меня нашло что-то. Но всё, прошло. Сегодня вечер какой-то тревожный, тебе не кажется?"
- Напротив,- возразил я.- Всё так мирно. Ни ветра. Ни облаков, ни людей, как будто всё... Вымерло...
- Ты сказал: "Жаль, что я не могу сделать их другими". Ты произнёс это так...
- Чего ты боишься?
- Да нет, ничего.
Ничего, милый.
Она подняла с земли лист клёна.
- Хочешь, соберём листья?
- Да,- сказал я, думая о другом.
И мы стали собирать листья. А где-то их жгли.
7
Мне было легко с ним.
Он почти никогда не возражал мне открыто, но что-то едва уловимое в его реакции, выражении лица или голоса, говорило мне всё.
Он не умел лгать.
Я мог придти злой как собака после очередной стычки с Крис и написать какую-нибудь глупость, а потом прочитать это вслух, повторяя особо неудачные места особо гордым тоном, и я никогда не спрашивал его: "Ну как?"
Я видел.
Прежде он не писал стихов.
Прежде я пренебрегал красками. Но он искал их и заставлял искать меня. Ему великолепно удавался рисунок, казалось, он не направляет карандаш, кисть, они сами знают, что им делать, он лишь присутствует при этом,- невозможно управлять ими с такой виртуозностью. А он непременно желал управлять цветом.
