Тетушка наверняка вам писала, что 3 ноября они с графом устраивают прием в честь моих именин. Я в хлопотах, голова идет кругом. Графиня ко мне невыразимо добра, я успела ее полюбить - искренне и всем сердцем, а не по долгу родства - впрочем, к ней по-иному и нельзя относиться. К тетушке так и льнут все, кто с нею знаком, чувствуя ее великодушие и сердечность. Вы говорите, что светская жизнь портит людей - возможно, все так и есть, однако ваша сестра ничем этого не подтверждает. Она чудесная женщина, набожная и добродетельная, и поддержка, какую я в ней нахожу, попросту неоценима.
Впрочем, меня опекает также и аббат Понтнеф. Недавно он изъявил желание поприсутствоватъ на одной из репетиций, которые проводит со мной Сен-Жермен. (Кстати, песни, которые граф для меня написал, просто прелестны.) Аббат - человек очень милый, преисполненный намерения защитить меня от искушений мира сего, он чрезвычайно усерден. Я стараюсь не подавать ему ни малейших поводов к беспокойству. Спросите его, он ответит, что этого действительно так.
С Сен-Жерменом мы встречаемся только на репетициях. Иногда он дает мне книги. Из римской ^философии, а также жизнеописания отдельных святых. Жизнь требует от нас жертв, говорит он, мы ^должны быть к ним готовы. Граф отличается обширными знаниями и возвышенным образом мыслей, и я убеждена, что разговор с ним был бы интересен и вам.
Завтра в отеле "Трансильвания" фуршет и концерт. Мы, разумеется, тоже идем, этого требует положение. Будут и карты, но для азартных игр отведены особые помещения. Не беспокойтесь, мы. с тетушкой туда ни ногой, дочь ваша благоразумна. И часто, очень часто вспоминает о вас. Ах, дорогой батюшка, как верны ваши остережения! Теперь я и сама воочию вижу, что за внешним блеском жизни парижского общества скрывается пустота. Люди, окружающие меня, мелки, надменны, чванливы. Взять де ла Сеньи - тетушка утверждает, что с его стороны вот-вот ожидаются решительные шаги,- возможно, он незлой человек, но у него холодное и равнодушное сердце. Его никто не учил, что надо уметь заботиться о ком-либо, кроме себя, а высший свет этому также не учит. Он богат, кое-как образован, довольно красив и держится очень учтиво, но я сама видела, как он проехал мимо плачущего ребенка и даже не обернулся на плач. Неудивительно, что вы бежали от этих людей. Но подумайте и о другом: ведь вы могли бы, служить им примером. Долго ли вы будете хорониться в Провансе? Неужели в том, чтобы слыть замкнутым чудаком, есть какая-то доблесть ? Я высылаю вам приглашение на прием и всем сердцем надеюсь на скорую встречу. Приезжайте, я буду на седьмом небе от счастья. А вы своими глазами увидите, как повзрослела ваша проказница-дочь.
И впрямь, в Париже, я многое осознала. Размышления о божественном промысле породили во мне новое ощущение веры. В нашем мире, дорогой батюшка, кроме жизни и смерти есть еще и сострадание, позволяющее нам, смертным, преодолеть наш скорбный удел.
Если матушка уже возвратилась из дядюшкиного имения, передайте ей уверения в моей глубочайшей любви. С самыми искренними чувствами и в полной покорности вашим велениям остаюсь вашей любящей дочерью,
Мадлен Роксана Бертранда де Монталье".
ГЛАВА 3
Лакей в синей ливрее с красной отделкой с поклоном распахнул двери небольшого салона и объявил:
- Граф д'Аржаньяк!
Сен-Себастьян оторвался от чтения и небрежно кивнул вошедшему. Граф, опешивший от такой неучтивости, растерянно замер в неловкой позе, явно не понимая как быть.
- Барон Сен-Себастьян? - дрогнувшим голосом спросил он.- Так это вы хотели меня видеть?
- Да, дорогой граф,- барон встал из глубокого кресла и беззастенчиво воззрился на гостя.- Я, как вы, возможно, догадываетесь, друг Жуанпора.
Жервез д'Аржаньяк инстинктивно дернулся, и Сен-Себастьян довольно кивнул. Очевидно, предварительные переговоры прошли более чем успешно.
- Вам вовсе незачем так волноваться.
Барон отошел к залитому солнцем окну и положил книгу на маленький столик, потом возвел глаза к потолку. Расписной плафон с весьма реалистичным изображением похищения сабинянок всегда приводил его в хорошее настроение.
- Я и не волнуюсь,- солгал д'Аржаньяк. Он все еще держал в руке шляпу и трость.- Однако, признаюсь,- продолжил граф после паузы,- я не вполне понимаю, что происходит.
- Да ничего, собственно. Вы не хотите присесть?
Граф уселся, положив шляпу и трость на колени. Сен-Себастьян перешел к камину. Несмотря на то что дождь прекратился, от окна ощутимо веяло холодком.
- И все же мне как-то странно, барон,- опять произнес гость с наигранной бодростью.- Слуга принес приглашение от Жуанпора, а приехали мы почему-то сюда...
- Ага, вы заинтригованы? - Сен-Себастьян медленно обернулся к д'Аржаньяку и с удовольствием отметил, что тот смутился как школьник.Этого я и добивался.
- Но... но зачем?
Графу было не по себе. Какая все-таки глупость, ; что он не догадался надеть свой парадный костюм из красного атласа с расшитыми золотом рукавами. Тот сразу добавил бы ему веса. А посетитель в обычном камзоле из английского голубого сукна, конечно же, не способен вызвать почтение... Внезапно в его сознании шевельнулась неприятная мысль.
- Надеюсь, я ничего вам не должен? Хозяин кабинета испустил долгий вздох.
- Лично мне - ничего. Но по стечению обстоятельств все же выходит, что вы у меня в долгу. На днях де Вандому понадобились наличные деньги, и он перепродал мне несколько ваших расписок.
Барон подошел к одному из столиков (их было в комнате три) и, открыв неглубокий ящик, достал оттуда связку бумаг. Демонстративно пересчитав расписки, он с сочувствием произнес:
- Дорогой граф, ваши ставки просто чудовищны! Опрометчивость не помогает в игре. Жервез ощутил, что его бросило в краску.
- Не верьте слухам, барон. Эти деньги... они не проиграны.
- Неужели? - в голосе Сен-Себастьяна прозвучало вежливое сомнение.Что ж, разницы в том никакой,- добавил он, бросая бумаги на столик.
В комнате воцарилось молчание.
- И?..- наконец произнес д'Аржаньяк.
- О, я просто хотел поинтересоваться, когда вам будет удобно мне заплатить?
На этот раз пауза затянулась, а когда Жервез снова заговорил, слова давались ему с трудом.
- У меня нет... такой крупной суммы... при себе... в данный момент...
Граф судорожно подергал шейный платок, ставший внезапно слишком тугим.
- Мой управляющий... он все... устроит. Это может потребовать нескольких дней.
- Мне не хотелось бы причинять вам излишнее беспокойство,- любезно сказал Сен-Себастьян.- Я слышал, ваше основное поместье заложено? Возможно, я ошибаюсь, но так говорит Жуанпор.
Барон поигрывал золотой табакеркой, но угоститься гостю не предлагал.
