- В чем дело? - спросил граф.
Саттин колебался секунду, потом решился.
- Я вспомнил одну историю, о которой читал. Почти век назад Гельветиуса посетил человек.
- Да что вы? - любезно произнес Сен-Жермен.
- Он подарил магу кусок философского камня...
- Гельветиусу повезло.
- Маг описал гостя. Это был мужчина среднего роста, темноволосый и темноглазый. Он отлично, правда с акцентом, говорил по-голландски и всем усвоим видом внушал почтительный трепет, хотя голоса не повышал.
Сен-Жермен безразлично кивнул.
- И что же из этого следует, Саттин?
- Теперь до меня вдруг дошло,- сказал медленно англичанин,- что между вами и тем незнакомцем есть несомненное сходство.
- Сколько же лет было гостю Гельветиуса? Соизволил ли достойный алхимик упомянуть о его возрасте?
- Чуть более сорока,- озадаченно произнес Саттин, упираясь руками в стол,
- А сколько лет, по-вашему, мне?
- Не более сорока пяти.
Сен-Жермен выразительно указал глазами на выход.
- Вы сами разрешили свои сомнения, Саттин. Пошли.
Они окунулись в парижскую ночь, еще полную звуков, и через подворотню прошли на задворки. Из пристроек несло подгорелым маслом. Всюду шныряли тощие кошки, шарахаясь от людей.
- Сюда, ваше высочество,- пригласил Саттин, толкнув какую-то дверь.Наша гильдия небогата, но у нас есть все, что нужно.
В лабораториях алхимиков даже страны Кем, названной позже Египтом Сен-Жермену доводилось бывать множество раз. Он приготовился окунуться в атмосферу, полную удушливых испарений, и ожидания его оправдались.
- Князь Ракоци! - прокричал Доминго-и-Рохас, поворачиваясь к двери.- Я уж и не надеялся вас повидать. Мы ограблены, а Ле Грас убежал.- Маг рассмеялся.
- Не важно,- улыбнулся в ответ Сен-Жермен.- Я знаю, где прячется ваш беглец и постараюсь выяснить, причастен ли он к пропаже. Мадам? - он обернулся к женщине и поклонился.
Та с большим достоинством поклонилась в ответ, обдергивая рабочий передник, и низким грудным голосом произнесла:
- Добрый вечер, ваше высочество. Доминго-и-Рохас, поколебавшись, решил поклониться тоже.
- Ее зовут Ифигения Анцела Лэрре. Она из Марселя и кое-что смыслит.
- Очарован,- произнес Сен-Жермен, с удовольствием всматриваясь в умное, проницательное лицо. Своими чертами и неколебимым спокойствием эта женщина очень напоминала Оливию, но та умерла истинной смертью около ста лет назад.
- Вы, как я знаю, преследовали зеленого льва. Успешно ли?
- Мы настигли льва, и солнца он не наглотался,- ответила Ифигения, улыбнувшись.
- Мои поздравления.
Сен-Жермен прошелся по комнате, окидывая рассеянным взглядом змеевики, сосуды, реторты, перегонные кубы и прочие принадлежности, сопутствующие весьма непростому занятию, посредством которого пытливый ум человеческий пытался постичь природу вещей. Все затертое, захватанное, закопченное хлам, а не инвентарь. В дальнем конце
комнаты находилось странное сооружение, напоминавшее улей.
- Вижу, у вас есть еще один тигль.
- Старенький,- торопливо откликнулся Саттин.- Ваши сосуды из платины в него не влезали.
- Ну разумеется,- произнес граф, рассматривая миниатюрную печь. Кирпич, из которого она была сложена, похоже, изготовляли еще в стране Кем, почитавшейся прародиной алхимического искусства.
- Даже тигль поновее пришлось переделывать кого-то, как оказалось.
- Кто бы это ни был, он знал что искать.
- Боюсь, что так, князь,- согласился Саттин и торопливо добавил: - Но это все-таки не Ле Грас Тот не знал, чем мы занимаемся.
Вы уверены? - спросил Сен-Жермен, окинув примолкших алхимиков пристальным взглядом.- вы двое его ни о чем в известность не ставили, а как с остальными? Где Оулен? Кто оглушил Сельбье? Вы можете поручиться за всех?
Доминго-и-Рохас сердито нахмурился.
- Князь Ракоци, это просто немыслимо. Если вам верить, то наше положение швах. Мы покойники, мы просмотрели предателя, а против предательства оружия нет. Однако все мы еще здоровехоньки, и, значит, не стоит паниковать.
Взгляд Сен-Жермена сделался жестким.
- Теперь мне понятно, почему инквизиция сумела добраться до вас. Предательство - страшная вещь, но беспечность - страшнее.
Ифигения внезапно кивнула.
- Мне кажется, князь прав. Тигль исчез, и мы в любом случае под ударом.- Огладив фартук, она спокойно добавила: - Надо бежать.
- Мудрый вывод, мадам,- кивнул Сен-Жермен.
- Но это же невозможно! - вскричал англичанин на своем родном языке.Куда нам бежать? Мы не можем все бросить. Нас тут же настигнут. Нет, это конец!
Доминго-и-Рохас не понял ни слова, но горячо закивал.
- Бежать бесполезно. Ифигения, замолчи! Куда ни сунься, нас выследят и накроют. А опыты? Ты что, предлагаешь от них отказаться? Париж огромен, но поди-ка сыщи в нем пристанище. Мы и здесь-то осели с трудом.
- Пристанище надо искать за городскими пределами,- твердо произнесла Ифигения.- И мы будем его искать. А как только оно отыщется - покинем Париж.
Сен-Жермен восхитился. Маги в своем большинстве - существа неуравновешенные и импульсивные, а уж житейская рассудительность не свойственна им вообще. Но эта женщина вела себя более чем достойно, и здравого смысла ей было не занимать. Она спокойно взглянула на графа.
- К сожалению, нам и вправду некуда идти, ваше высочество. У магов много приятелей, но мало друзей. Мы попробуем что-то сделать, но всем остальным распорядится судьба.
- И Сельбье,- пробормотал Саттин, кусая губы.- Он, здесь, наверху. Разве можно его оставить?! За ним нужен уход.
Сен-Жермен раздраженно повел головой и, проклиная себя за глупость, сказал:
- Вы проглядели одну очевидность. Три пары глаз устремились к нему и застыли в немом ожидании.
- Есть одно безопасное место, и вы можете туда перейти.
Граф был крайне недоволен собой. Соваться в чужие дела не стоило. Что до сих пор обеспечивало ему долголетие? Разве не скрытность, возведенная в абсолют? Так почему же он собрался ослабить свою оборону? Чтобы выручить жалкую горстку алхимиков из беды? Ну нет, подумал Сен-Жермен, конечно же нет. Прежде всего он беспокоится о себе. Маги слабы, они не будут молчать, если гильдия попадет в руки закона. Впрочем, главной угрозой являются даже не власти, а Сен-Себастьян. Круг опаснее, чем полиция,- за ним стоит сила.
Что это за место? - выдохнул Саттин. Он был встревожен больше других от него не ускользнули колебания графа.
Сен-Жермен с кривой улыбкой сказал:
- Подвалы известного вам отеля.
Письмо мадемуазель де Монталье своему отцу маркизу де Монталье.
"19 октября 1743 года. Дорогой батюшка!
Мне с трудом верится, что родной дом далеко, ибо сердцем я неизменно с вами. Особенно в часы размышлений или молитв. Париж - город красивый, тут все хорошо, но у нас все-таки лучше. Буа-Вер - прекрасное место для конных прогулок, однако я очень скучаю по дикости, какой изобилует наш старый заброшенный парк.
