У подножия зиккурата копошились тысячи приверженцев Империи Мрака со звериными личинами вместо голов. Здесь были Вепри, Волки, Медведи, Стервятники, и все они завопили от радости, когда граф Брасс, не выдержав ужасающей боли, рухнул на колени.
В колеблющемся свете факелов Хоукмун разглядел скульптуры, фрески и барельефы, ужасающие своей непристойностью. Нечто подобное герцог видел во дворцах и подземных переходах Империи Мрака. Стало быть, они находились в Лондре, в одном из залов гигантского подземелья, тайну которого не удалось раскрыть никому из агентов королевы Фланы.
Дориан готов был броситься на помощь графу, но световой кокон плотно удерживал его.
- Пытайте лучше меня, - закричал он. - Оставьте графа в покое и пытайте меня!
Вновь послышался мурлыкающий голос Тарагорма, полный неприкрытого сарказма.
- Именно это мы и делаем, Хоукмун. Разве сейчас вы не страдаете под пыткой?
- Вот он, перед вами, тот, кто толкнул нас на самый край пропасти небытия, - грохотал голос Калана, дробясь и множась под куполом пещеры. - Тот, кто в тщеславии своем вообразил, будто навсегда поверг нас в прах. Но теперь пришел наш черед поквитаться с ним, и его смерть прозвучит для нас набатом, возвещающим конец всякому принуждению. Мы выйдем из подполья и вернем все то, что когда-то принадлежало нам, и великие мертвые придут возглавить наш поход. Сам король Хеон...
- Король Хеон... - хором подхватили защитники империи.
- Барон Мелиадус, - выкрикнул Калан.
- Барон Мелиадус, - взревело сборище масок.
- Шенегар Тротт, граф Суссекский!
- Шенегар Тротт.
- Все они вернутся к нам, все великие герои, полубоги Гранбретании.
- Все, все.
- Да, они вернутся и отомстят этому миру.
- Месть!
- Звери отомстят!
Так же внезапно толпа затихла.
Крики и стоны графа Брасса сделались слышнее. Он пытался приподняться с пола и встать. Обеими руками он бил по закованному в броню телу, а вокруг плясали языки холодного голубого пламени. Страдальческое лицо графа со вздувшимися на высоком лбу венами заливал пот, глаза лихорадочно блестели, из запекшихся прокушенных губ сочилась кровь.
- Стойте! - в отчаянии воззвал Хоукмун, пытаясь вырваться из сияющего столба света, но вновь потерпел неудачу. - Остановитесь!
Теперь твари смеялись. Хрюкали кабаны, лаяли псы, завывали волки, насекомые скрипели и жужжали. Они хохотали, наблюдая за страданиями графа Брасса и за беспомощностью его друга.
И Хоукмун осознал, что своим присутствием они невольно помогли врагам в проведении некоего ритуала, церемонии, обещанной этим носителям масок в обмен за их преданность воскресшим владыкам Империи Мрака.
Но какова была цель этого ритуала? В сознании герцога смутно забрезжила догадка, Граф Брасс метался от боли и давно бы уже скатился вниз, к подножию зиккурата, если бы каждый раз, когда он приближался к самому краю площадки, какая-то сила не возвращала его назад. Языки пламени продолжали лизать его, и крики графа все усиливались, пока не перешли в беспрерывный вой, не имеющий в себе ничего человеческого. В этой чудовищной пытке он позабыл о достоинстве, позабыл даже о том, кто он такой.
Со слезами на глазах Хоукмун умолял Калана и Тарагорма положить конец этому мучению.
Наконец, все закончилось. Дрожа всем телом, граф выпрямился, и голубое пламя, окутывающее его тело, потускнело, посветлело, превратилось в белое сияние и постепенно исчезло. Лицо графа Брасса казалось неузнаваемым. В запавших глазах таился ужас, губы были искусаны в кровь.
- Готовы ли вы добровольно покончить с собой, Хоукмун, чтобы избавить своего друга от дальнейших мучений? - насмешливо спросил его Тарагорм Пойдете ли вы на это?
- Так вот какой выбор вы мне предлагаете? Ваши исследования вариантов будущего открыли вам, что в случае моего самоубийства вас ждет успех?
- Во всяком случае, шансы наши от этого значительно возрастут. Конечно, было бы предпочтительнее, если бы граф сделал это своими руками. Но если он не согласится... - Тарагорм пожал плечами, - тогда этот выход становится наилучшим Хоукмун обернулся к графу Брассу. На долю мгновения взгляды их встретились, и герцог кивнул:
- Я согласен. Но сначала освободите графа, - Ваша смерть освободит его, дерзко возразил Калан. - В этом можете не сомневаться.
- Я вам не доверяю, - Возразил Хоукмун. Люди в масках, следившие внизу за происходящим, затаили дыхание в ожидании близкой гибели своего врага.
- Ну что ж, вот вам первое подтверждение нашей искренности.
Белоснежное свечение, окутывавшее герцога, также исчезло, и Тарагорм, взяв меч Хоукмуна у одного из стражников, вернул клинок владельцу.
- Вот, теперь вы можете убить меня либо обернуть свое оружие против себя. Но будьте уверены, что если вы меня убьете, то графа Брасса будут пытать снова. Если же вы покончите с собой, то пытки прекратятся.
Хоукмун облизал пересохшие губы. Он еще раз посмотрел на графа, затем на Тарагорма и Калана, а потом обвел взором толпу, жаждущую крови.
Как ни омерзительна была для него мысль покончить с собой на потеху этим мерзавцам, но он не видел иного способа спасти графа Брасса. Однако, что в таком случае станется со всем миром? Сейчас он не в состоянии был представить себе всех последствий такого шага.
Медленным движением герцог повернул меч и установил его так, чтобы рукоять упиралась в пол, а острие легло под самое сердце.
- Вы все равно погибнете, - с горестной улыбкой заявил он, обводя взором присутствующих. - Жив я или мертв, это ничего не меняет. Гниль погубит вас, та самая, что разъедает ваши души. Однажды нечто подобное уже случилось, и вы набросились друг на друга, вместо того чтобы сообща противостоять нависшей опасности. Вы пожирали друг друга точно звери, в то время как мы штурмовали Лондру. Разве удалось бы нам одержать победу без вашей помощи? Не думаю.
- Молчи, - выкрикнул Калан из своей пирамиды. - Делай, что должен, Хоукмун, или мы вновь заставим графа Брасса плясать.
Но в этот миг за спиной у Хоукмуна внезапно раздался мощный и властный, хотя и усталый, голос графа Брасса.
- Нет.
- Если Хоукмун откажется от данного им слова, то боль вернется, граф Брасс. Ужасная, жгучая боль. - напомнил ему Тарагорм, словно обращаясь к ребенку.
- Нет, - возразил граф. - С моими страданиями покончено.
- Так вы желаете, чтобы мы убили и вас тоже?
- Моя жизнь не имеет значения. Для меня сейчас важнее те мучения, которые я перенес по вине Хоукмуна. Раз уж он все равно должен умереть, так дайте мне возможность поквитаться с ним за эти пытки. Я готов исполнить то, чего вы ждали от меня так долго. Я убью его. Теперь, пережив испытания, которые вряд ли по силам другому живому существу, я понял, кто мой истинный враг. Позвольте мне убить его. Потом я согласен умереть, но умру отмщенным!
