Чейн в ярости отвернулась. Ей захотелось выкинуть что-нибудь сумасшедшее, но она взяла себя в руки и пошла к друзьям, но веселость ее уже исчезла. День был потерян.
Вернувшись в Морнингсвейк, Келс и Чейн с удивлением обнаружили, что на лугу перед домом устроились лагерем шесть старейшин аосов. Келс пробормотал:
— Что за спешка?
— Вероятно, они тоже услышали о мандате Мулла. Они здесь, чтобы получить твою подпись на нем.
— Вряд ли, — сказал он.
Тем не менее он колебался, прежде чем подойти к аосам. Он отослал Чейн в дом, и она из окна смотрела, как ее брат пошел к лагерю ульдрасов.
Келс вернулся в дом раньше, чем ожидала Чейн. Она выбежала в холл встретить его.
— Ну, в чем дело?
— Мне нужно вылететь на север. Загвиц получил послание от Кургеша, мысленное послание. Оно содержит тревогу.
У Чейн упало сердце.
— Они знают, где, что, как?
— Сомневаюсь. Они хотят, чтобы я отвез их на Вольводы.
— Что они знают о Герде и Элво?
— Они ничего не говорят.
— Я лечу с тобой.
— Нет. Это опасно. Я буду держать тебя в курсе по радио.
В полночь самолет вернулся с Кургешем, Джемахом и Элво на борту. Элво лежал без сознания на самодельных носилках. Келс уже провел дезинфекцию раны и обезболил ее.
В самолете была аптечка со всем необходимым. Герд и Джемах пронесли носилки в ту часть дома, где размещался лазарет, и больным сразу же занялся Космо Брасбан, домашний врач.
Кургеш собрался уходить. Герд окликнул его:
— Ты куда?
Кургеш ответил угрюмо:
— Это Морнингсвейк. Здесь традиции очень сильны.
— Мы вместе прошли через такие трудности. Если бы не ты, мы были бы уже мертвы. Теперь все, что хорошо для меня, хорошо и для тебя.
Чейн, глядя на Джемаха, ощутила, как к сердцу подступает теплота. Ей хотелось и смеяться, и плакать. О, да! Она, оказывается, любила Герда Джемаха! Из-за своих предубеждений и непонимания она не могла осознать этот факт раньше. Герд Джемах — алуанец, она — Чейн Маддук из Морнингсвейка.
Элво Глиссам? Чужой.
Келс сказал ровным тоном, и только Чейн заметила в голосе неудовольствие:
— Герд совершенно прав. В ситуации, подобной этой, формальности неуместны.
Кургеш покачал головой, улыбнувшись, и отступил назад.
— Экспедиция кончилась, все осталось по-старому. Мы живем разными жизнями, и пусть все остается, как было.
Чейн подбежала к нему.
— Кургеш, не будь столь упрямым. Я хочу, чтобы ты остался. Я уверена, что ты голоден, а у нас все готово, и накрыто на стол.
Кургеш пошел к двери:
— Благодарю, леди Чейн, но вы — ауткеры, а я — ульдрас. Сегодня мне будет приятнее находиться со своим народом.
Он ушел.
Утром Элво Глиссам с перевязанным плечом спустился к завтраку. Все остальные уже были за столом и оживленно беседовали.
Все они ощущали некую апатию, но искусственно разжигали в себе возбуждение, так что некоторые замечания, которые они себе позволяли сейчас, никогда бы не были высказаны в другое время.
Беседа текла легко и быстро и затрагивала самые разнообразные темы. Элво Глиссам слабым голосом изложил свою версию событий прошедших двух недель, которая, несомненно, отличалась от той, что предложил Келсу и Чейн Герд Джемах.
Чейн спросила в замешательстве:
— Но где же «чудесная шутка»? Я не услышала ничего, над чем можно было бы посмеяться.
— У отца было своеобразное чувство юмора, — сказал Келс, — если вообще оно было.
— Утер Маддук должен был иметь чувство юмора, — заявил Элво. — Из всего того, что я о нем слышал, следует, что это был замечательный человек.
— Но тогда, — сказала Чейн, — где же шутка?
— Для меня это тоже непонятно.
Искоса глядя на Герда Джемаха, Чейн лукаво улыбнулась.
— Герд, ты знаешь!
— Только предполагаю.
— Скажи мне, пожалуйста!
Герд Джемах собрался говорить, но колебался слишком долго. Элво, пришедший наконец в себя после долгих трудностей и опасности, заговорил первым:
— Шутка или не шутка, но это часовня великолепное открытие. Морнингсвейк скоро станет такой же знаменитостью, как Гомаз или Садара. Сюда будут прилетать туристы из Олани.
— Мы можем построить отель и получить кучу денег, — сказала Чейн.
— А что нам с ними делать? — спросил Келс. — У нас и так хватает денег на все необходимое.
— Но позволяет ли нам сохранить Морнингсвейк?
— Ха! А что может не позволить? Только не говори, что Мулл.
— Именно Мулл.
— Нет.
— Мне нужны деньги. Помни, что у нас больше нет Стурдеванта. Нам нужно купить другой, — сказала Чейн.
Келс воздел руки к небу.
— На какие шиши? Ты знаешь, сколько стоит такой самолет?
— Деньги? Мы заработаем их на туристах. Не забывай: отель!
— Эта долина с часовней где находится? В Палге, в стране не подчинившихся или еще где-нибудь? — спросил Элво.
— Я думал над этим, — ответил Герд Джемах. — Она находится в стране аосов, в домене Морнингсвейк.
— Значит, нет проблем, — объявил Элво. — На вашей земле великолепный исторический памятник, и вы имеете право построить отель.
— Не так быстро, — сказал Келс. — Мулл и Редемптионисты говорят, что мы должны иметь не больше, чем личную одежду. Кто же прав?
— Хотя я и редемптионист, — сказал Элво, — но мои лучшие друзья находятся здесь, в Морнингсвейке.
— Странно, что аосы ничего не знают о часовне, — сказал Джемах. — Я тщательно изучил карту. Это территория племени аосов.
— Но она близка к территории гарганшей, — сказал Келс. — Может, они знают о ней.
— А! — воскликнула Чейн. — Все ясно. Джорджоль узнал о часовне и хочет сам построить отель. Для этого он и хочет вышвырнуть нас из Морнингсвейка.
— Я не хочу о нем ничего слышать, — заметил Келс.
— Ты не прав по отношению к бедному Муффину. Он очень простой, прямой и открытый. Я полностью его понимаю.
— Ты единственная в этом, — сказал Келс.
— Я тоже не согласен, — заметил Элво.
— Джорджоль очень сложный человек. У него нет выбора. Посмотри на него с точки зрения психолога. Он ауткер и ульдрас одновременно. Два комплекса идей вложены в него. Он не может мыслить без постоянного сопоставления противоположных идей. Это чудо, что он остался таким деятельным.
— В этом нет загадки, — ответил Келс. — Ауткер или ульдрас, но он в первую очередь эгоист, и он всякий раз выступает в той роли, которая ему выгодна в настоящий момент. Сейчас он гарганш, зловещая фигура Серого Принца. Вполне возможно, что именно он был на Воздушной Акуле, которая сбила отца, а потом напала на нас.
