— приходи!
Я вижу её сквозь зеркальные стены. Она смотрит на свое отражение. Медленно снимает с шеи кулон, и пространство музея распахивается перед ней, выпуская на воздух, под солнце, под ветви вишневого дерева, одинокого и последнего, может быть, на засыпанной пеплом Земле.
Она не видит меня. Она прошла мимо. Рядом. А меня не увидела. Или я изменился? Кого она ждет? «Прижимаю к груди голубую рубашку, ту самую…» Что такое «ту самую…»?
— Ты пришёл? Ты вернулся ко мне?
— Она говорит обо мне? Почему я не понимаю слов? Она, в самом деле, со мной? Каким образом? Как? «Уведи ее в сад… Там цветут вишни… И звёзды роняют с ветвей лепестки и росу…».
Она протянула мне руку, я пошёл за ней, не оглядываясь. Я слышал, как рушились стены за моей спиной. Вздыхали вулканы и рядом, совсем рядом, слева, шёл лев, мотая на ходу красно-рыжей гривой. Он скалил зубы, пытаясь улыбаться или просто зевал? Запела в листве птица, и вдруг взлетела, громко о чём-то крича, испуганно. Будто ей некуда было сесть — Змей бесстыдно обвивал ствол и протягивал нам нежный плод яблока.
— Откуда на вишне могло появиться яблоко? — спросила ты шёпотом и улыбнулась.
— Это райское яблоко и растёт, где хочет, — ответил я весело, как мог бы ответить Колюнчик. Прости меня, друг.
— Откуси.
— Откусил… Так давно ничего не ел настоящего.
— Двадцать световых лет, а я давно не пела.
— Что такое «не пела»?
— Я вспомнила песню…
ПСИХИАТОРЫ-НАБЛЮДАТЕЛИ В ДРУГОМ КОНЦЕ ЗВЁЗДНОГО МИРА ПЕСЕН НЕ ЗНАЛИ, НЕ СЛЫШАЛИ, И СЛЕДИЛИ ЗА МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ УДИВЛЁННО, КАК ЛЬВЫ ПОДНИМАЮТ ГОЛОВУ ЗА ЛЕТЯЩЕЙ ПО НЕБУ ПТИЦЕЙ…
Истекает соками вишня одинокая,
Про любовь не смелую рассказать не смела я,
Знали звёзды дальние и трава измятая,
От чего страдания пахнут ветром с мятою.
Льётся дождик струями, звук его возвышенный,
Тают поцелуями слёзы вместе с вишнями.
Истекает соками вишня одинокая,
Целовали ягоды с мокрых веток я да ты…
— Что такое вишня?
— Ты разве не помнишь?
Он качнул головой:
— Не помню.
— Наклонись, я тебя поцелую… Не вспомнил?
— ОНИ ОТ НАС УЛЕТЕЛИ, — СКАЗАЛ ПЕРВЫЙ НАБЛЮДАЮЩИЙ. Я ИХ НЕ ВИЖУ.
— РАЗВЕ МОЖНО ОТ НАС УЛЕТЕТЬ? КУДА?
— Поцелуй меня, милый, — прошептала она и подняла подбородок. — Уведи меня в сад…
ФИНК И КАТАСТРОФА
Фантастическая повесть
Финк прилетает
«Финк! Приготовиться к перегрузкам! Космос заканчивается…», — это мне из Центра Вселенной.
Контур Евразии кувыркается внизу или это я кувыркаюсь над ним? Надо замедлить вращение. Появилось давление в ушах. Скорость увеличилась — меня потянуло к Земле.
Вхожу в плотные слои атмосферы. Воронка гравитации всасывает, свистит и сдавливает, выжимая из меня звуки желудка, скрип позвоночника и пот человеческого страха. Стоп! Я опять вру. Какой может быть страх? Я — космический робот-разведчик. Почти умный, потому что весёлый:
— Земляне-ее! Приве-ет! Я Фи-инк! Лучший робот Вселенной! Урра-а! Я — возвращаюсь! Вращаюсь… Врача…
Нырнул в облако. Лечу. Падаю. Лечу или падаю? Секунда — проскочил. Облако теперь надо мной, как продырявленный зонтик. Белое. Светло. Земля приближается — по краям вихревого потока на фоне земных полюсов танцуют вращенья полярных сияний.
— Привет вам! Умеющим петь, пить, плакать, смеяться, обманывать ближнего и страдать! Вы — подопытная площадка Вселенной! Генная цепочка Космоса! Таблетки для поднятия духа! Запас ваших сил беспределен и глупость вам в помощь! Ха-ха-ха-ха-а! Я лечу к вам из пропасти звёзд и пространства! Катастрофа летит! Катастрофа! Поверьте словам одинокого Финка… Я Финк — лучший робот…
Серебряный самолётик шелестящим кузнечиком наклонил крылышки и промчался сквозь облако, едва не разорвав его, только рев раскаленных газов задрожал в небе, возмущенном стальными турбинами.
— Э, да у вас тут реактивный век! Посмотрим! — Я засмеялся первому моему удивлению и помчался вдогонку, совсем как космический мальчик. — Догоняю, посмотрим…
Лица в самолётике посыпались к иллюминаторам и прилипли, показывая пальцами: «Смотрите! Смотрите! Ангел! Рядом с нами летит! Делайте сэлфи! Сэлфи! — Выстреливают фотовспышки. — Внимание! Внимание! Леди и джентльмены! Не вскакивайте со своих мест! Не раскачивайте самолёт! Тело в воздухе, похожее на человека, это всего лишь оптическое явление, мираж…», — попискивает стюардесса…
— Сама ты, мираж, — огрызнулся Финк, в смысле, я. — Ресницы наклеены, губы нарисованы, голос смодулирован, грудь подпружинена… — Подлетаю к иллюминатору, показываю язык и приставляю ладони к моему зеркальному шлему, как уши.
«Ангел — дразнится! — кричит мальчишка в самолётике. — Я тоже умею ушами…»
Но я уже далеко, купаюсь в тени дождевого облака, охлаждая перегретые эмоции и подзаряжая аккумуляторы. Мне хорошо. Я Финк — лучший робот Вселенной. Кувыркаюсь в свистящем потоке ветра. Я в своей атмосфере! Дайте глотнуть мне земного воздуха! Пью этот воздух и дождь. Я пью тебя, небо Земли! Долетел! Я теперь твой, гравитация бога и власть притяжений!
Солнце прожгло облака, и они загорелись пламенем будто тонко-прозрачно-бумажные. Спешу. Я спешу остановить катастрофу и спасти человека. Хотя бы одного. Я помню, что был муравьём на дереве, когда мальчик Индустрий посадил меня на свою ладонь и дунул, смешно раздувая щеки: «Муравей! Я назову тебя — Финк. Я посылаю тебя лететь вверх! К звёздам! Лети-и-и…». Это было давно. А теперь я, космический разведчик, возвращаюсь к Земле. Это старый закон Вселенной — возвращение к дому! Влага облаков возвратится на землю дождём, яблоко упадёт в траву, усталая птица присядет на ветку. Узнает меня выросший мальчик? Вспомнит? Кем он вырос? Это он придумал моё путешествие. Я стал таким же весёлым, как он. Но я — только робот, прибор регистрации жизни. Я — импульсы токов, цепочка программ, блок рецепторов Космоса, имитатор чужого голоса. Мой ум хулиганит во мне иногда, как потоки весеннего ливня. Ум арифмометра и клавесина. Но всякий ум нам опасен, ведь ум — это отклонение маятника от вертикали покоя. Я — робот. Во мне, словно в зеркале, отражения знаний Вселенной и всплески чужих эмоций! Я не мальчик с фантазиями, я спираль ДНК космоса… Я кабинет исследователя и предмет изучения, как собака Павлова и сам великий академик в ожидании рефлекса… Простите, я опять наговорил глупостей? Робот, падающий с неба. Как снег на голову. Господи, только бы не на голову… Береги клавиши, клавесин!
— Индустрий! Ты ждёшь меня? Ты придумал меня и подбросил лететь вверх! Я — твой! Я — великий первопроходец. Забыл?
