в которой ты поступила.
Полная, рыхлая, жалкая, расчерченная как свиная туша и ненавистная самой себе, Даша пошлёпала по периметру комнаты к шкафу.
Им оказалась ещё одна прорезь в стене, которая, впрочем, отреагировала на прикосновение. В запаянном пакете обнаружилась одежда, похожая то ли на тюремную робу, то ли на больничную пижаму.
Она покосилась на Константина. Тот стоял всё так же отвернувшись. Девушка оделась, заодно осознав, что наряд ей пожалуй что и маловат.
Безудержно захотелось обратно в кисель. Костик словно угадал её мысли, открыто улыбнулся и протянул руку.
Прямо из монструозных куч мусора, где было всё, что только мог придумать воспалённый человеческий гений, вырастали широченные квадратные колонны. Приглядевшись, Даша поняла, что это дома. Но какой контраст с привычными фигурными небоскребами. Ни балконов, ни стеклянных поверхностей, ни голографических реклам. Никаких украшений и архитектурных акцентов. Просто унылая серая поверхность со швами замурованных окон.
На верхушках ужасных домов лежало свинцовое небо. Между их основаниями струилась дорога, заваленная кучами мусора.
– Вот так мы живём на самом деле, – пробасил Константин, прислонив ладонь козырьком ко лбу, – Но это не страшно. Главное, что на самом деле.
Даша лишилась речи и попыталась уплыть в спасительный обморок, но неделикатная пощёчина вернула её в реальность.
– Почему ты остался здесь? – спросила Даша, чутьём понимая, что её собеседник навсегда покинул виртуал. – Почему не возвращаешься?
Он оставил вопрос без ответа. Это и был ответ.
– А что ты обычно ешь? – спросила Даша.
– Опомнись! Вокруг свалка-кормилица. Запасы неисчерпаемые. Кто бы мог подумать, что синтетическая еда когда-нибудь станет такой желанной. Сколько на неё раньше ругались, смешно сказать: вредная и опасная, настоящий маркер для нищебродов. Но вот какая штука – она совершенно не портится. Иногда я думаю, что руины нашей цивилизации через тысячелетия будут исследовать не в библиотеках и научных центрах, а по упаковкам синтетической еды. Причём со свалки. Вот – хочешь?
Он протянул батончик в мятой цветастой упаковке. Даша взяла его в руку. Ей улыбался мультяшный человечек, а под ним извивалась надпись “ПротеIN/OUT – самая натуральная синтетика”.
Кислотно-зелёный батончик оказался неожиданно вкусным, хоть и обладал непривычно резким вкусом – без всяких нюансов и полутонов. И поэтому, как показалось девушке, честным.
– Запей, а то будет язык щипать, – сказал Костя и протянул запечатанную бутылочку с водой. Даша открыла и отхлебнула – как вкусно!
– Нравится? У меня такими батончиками два соседних жилотсека забиты.
– А где жильцы?
– Да хрен их знает. Пустых ячеек тут вообще дофига.
Местами ржавый, мятый, но оттого ещё более брутальный харлей нёсся по дороге, огибая мусорные кучи и распугивая вороньё и крыс. За кормой вспухал клубами сизый дым.
Мотоцикл торжествующе тарахтел, и тирольское эхо гуляло меж бетонных поверхностей.
В ушах свистело. Даша что есть сил обнимала Костика, и было ей, несмотря на весь ужас окружающего запустения, на разруху и тлен, легко, светло и свободно.
Она что-то кричала, понимая, что в грохоте убитого движка её никто не услышит. Но это было неважно, потому что свобода пьянит всегда, какой бы грязной и неприглядной ни была.
Да и некому тут было её услышать.
Это был странный, невозможный, немыслимый секс – прямо на склоне мусорной кучи, прикрытой драным матрасом в жёлтых пятнах, из которого лезла вата.
Костя издавал симфонию вони. Даша была вся склизская от питательного киселя. На неё налипли пыль, бумажные и полиэтиленовые обрывки, песок и мелкие камушки.
Они двигались, всё ускоряя ритм.
Но при этом Даша ощущала себе настоящей и пронзительной, словно закатное небо перед морозным днём.
Она дышала и стонала, царапалась и извивалась.
Она жила полной жизнью.
Которой раньше у неё попросту не было.
Рядом на боку тарахтел ржавый харлей. Его так никто и не удосужился заглушить. Это был тот самый мотоцикл, который привёз их сюда. Пятых всадников апокалипсиса.
Знаете, как зовут пятого всадника апокалипсиса?
Запоздалый гость.
Потом Костик спал, обняв неожиданно обретённую Дашу. Они лежали голышом на том самом узком матрасе.
Девушка размышляла, не обращая внимание на собственную прядь, которая попала в рот. Её место не здесь. Костик здоровский, но зачем ей по здравому размышлению вся эта окружающая пустота и безнадёга? Нет, буду считать случившееся мимолётным курортным романом. Я хочу назад, и я туда вернусь.
– Я не могу, – удивлялась она самой природе своих сомнений, гладя спутанную шевелюру Костика. Вони она больше не чувствовала, – Я просто не могу.
Когда утром Костя проснулся, Даши рядом не было.
Он потратил час на то, чтобы прочесать окрестности. Результат оказался нулевым. Подозревая худшее, парень поднялся по лестнице на нужный этаж, вошёл сквозь изуродованную дверь в дашин жилотсек.
Сквозь прозрачную стенку капсулы и кисель был виден смутный женский силуэт. Он деловито шагал в невесомости неведомо куда.
Костя долго смотрел сквозь пелену, а потом молча вышел из жилого отсека.
Потянулась красочная деловая жизнь. Красная, синяя, зелёная, неоновая. Проекты. Презентации. Честные взвешенные вердикты в отделе Первичного знакомства корпорации “StarТап”. Всё как и должно быть. Но по ночам в непрошенных снах Дарье являлись смутные образы, которые по пробуждении она не могла вспомнить. Пока однажды не проснулась резко – как будто на том свете её плеча коснулась холодная мёртвая рука. И было ей откровение: Дарья с точностью до слова вспомнила, что ей рассказывал чудесным басом на презентации Константин Хорезми Чань. Во сне он вёл её вдоль бесконечных мусорных куч и домов-колонн. Он говорил: давай воплотим проект, в котором постепенно сведём эту (широкий жест рукой) реальность с вашей виртуальной. Пусть они движутся навстречу друг к другу. Пусть мусорная действительность постепенно сблизится с иллюзорным прекрасным миром. И тогда люди смогут сравнить. Смогут выбрать, где хотят жить. Ведь это самое прекрасное в психотипе нашего вида – возможность выбирать. У вас куча специалистов – от архитекторов и геодезистов, до каменщиков и крановщиков, – которые строят эти коробки, будучи уверенными, что возводят новые прекрасные кварталы придуманного мира. Пусть они увидят реальные результаты своих трудов. Пусть все подключённые увидят. Неужели в итоге народ не примется задавать вопросы?
Константина спас его волшебный голос. Не будь его, Дарья тогда и вовсе отправила бы мечтателя в сортировку.
Или на выход. Из дивного нового мира. В который сама случайно попала.
И где встретила его. Стоп-стоп-стоп. Так значит это тот
