же самый Константин? Но как он попал в мусорный мир? И почему он был на собеседовании таким отталкивающим – ведь уже давно в виртуальном мире можно менять только комплекцию и нельзя трогать реальную внешность 2.
Это точно: Дарья Константина в мир-мусорку точно не отправляла. Не могла. Не отправляла? Тогда кто это сделал?
И не Костя ли вызвал её в тошнотворную реальность, чтобы показать, как обстоят дела на самом деле?
Но как он это провернул?
Она почувствовала непреодолимое желание снова очутиться в “мусорном мире”.
Поэтому Дарья ли Банни поднялась на крышу самого высокого и красочного небоскрёба и птицей рухнула вниз.
На мостовой сочились кровью её виртуальные останки. Единственный путь вернуться из иллюзии в реальность.
Колба с киселём, манипуляторы, кишка шлюза, которая её чем-то то ли вылизала, то ли обсосала, и девушка снова в сером заброшенном мире. Точнее – в жилом отсеке, который смутно напоминает дантовский Лимб. Интерком не стал ломаться и любезно соединил Дашу с диджеем «радио для реалистов». С Костиком.
Возможно он хотел приструнить свою интонацию, чтобы звучала бесстрастно, по деловому. Но попробуй обмани женщину, которую любил на ссаном матрасе поверх мусорной кучи!
Они обнялись, словно слиплись. Он отстранился и посмотрел на неё сияющим взглядом.
– Ты вернулась!
– Я хочу увидеть всё.
И она увидела. Они пробирались меж щедрых мусорных куч, откуда Костя доставал пыльные, ржавые, уродливые, но такие реальные артефакты взаправдашней жизни:
– Смотри, радиоприёмник. Чёрт, он работает. Слышишь шипение. Правда, ловить ему тут нечего.
– Это ручной насос. Чувствуешь щекой, как шипит, если нажать на ручку. Было бы целое колесо, накачал бы.
– Это тостер. В него засовывали резаный хлеб. Конечно, нужно электричество, но если оно есть… Через пару минут из этих дырок выстрелят горячие подсушенные хлебцы. Жаль, сливочное масло не сохранилось. Я читал, что вкус получается волшебный. Впрочем, хлеба тут тоже не найти.
– О, аксиометр. Прикинь, эту штуку надевали на палец. Она сообщала, на сколько процентов кровь обогащается кислородом. Не знаю, зачем это было нужно… Но бесполезную вещь не производили бы, верно?
Он был таким наивным и одновременно – таким искушённым. Внутри Даши разливалось тепло – чем дальше, тем горячее. Так что уже через полчаса исследований она почувствовала, что сгорит заживо, если не скажет:
– Ты говорил, что мы тут одни, помнишь. Проснувшиеся. Но ведь в этих домах миллионы виртуалов.
– Точно.
– Давай их разбудим. Только не говори мне, что не умеешь.
– Я могу. Но они там счастливы. Им хорошо. Представляешь, что будет, если они проснутся здесь?
Неподалёку лохматая помойная собака взгромоздилась лапами на загривок другой псины и принялась покусывать её за ухо. Вид у обеих шавок был совершенно счастливый. Они улыбались.
Они ходили по жилотсекам и творили страшное. Костя с помощью какой-то архаичной приблуды замыкал контуры интеллектуальной системы жизнеобеспечения. Всё новых дряблых виртуалов выкидывало из шлюза-кишки. Они вертели головой в луже киселя, рыдали, пытались отползти, спастись, – словом никак не хотели принять свалившуюся на них свободу.
Пробуждённых наша парочка выводила во двор и тут же отправлялась за новыми – всё равно бежать этим людям было некуда.
Даша и Костя раз за разом возвращались с новыми пробуждёнными. Новые склизские люди присоединялись к прежним. Группа во дворе всё росла.
Счастья на лицах всё не прибавлялось.
– Хватит, – сказал Костя, – Больше мы не потянем. Я не уверен, что мы и с этими справимся.
Даша счастливо улыбалась и всё пыталась поймать Костю в объятья. Он давался не всегда, то и дело убегая приободрить хнычущую толпу.
– Пипец мы дел наделали, – смеялся он и словно не верил, что они оба на это решились.
Пробуждённые старались не смотреть на собратьев по несчастью. Многие жмурились. Некоторые впали в некое подобие кататонии – лишь бы не принимать реальность, которая вторглась в них ощущениями.
Эксперимент провалился.
Всех пробуждённых пришлось возвращать по колбам жизнеобеспечения – новый реальный мир не принял никто из них.
Люди вели себя как вялые свиные туши. Так что когда Даша и Костик закончили погрузочные работы, ни на что другое, кроме как свалиться на ссаный матрас сил у них не хватило.
Константин снова проснулся в одиночестве. Но в отличие от первого раза он заслужил записку-объяснение – углем прямо на матрасе: “Извини. Не знаю, что на меня нашло. Мне нужно вернуться”.
И снова в её жилотсеке Костя увидел внутри колбы жизнеобеспечения смутное женское тело. На сей раз оно делало вид, что сидело и жестикулировало.
Прошли недели. Дарья уже начала забывать безрадостный мусорный мир и вонючего анархиста Костика.
“А может мне это всё привиделось? “ – думала она. – “Неслыханное же дело – жить на помойке. Без перспектив, без саморазвития”.
Временами в ней возникало смутное желание как-то помочь Косте. Может, как-нибудь выдернуть его сюда – в мир цветов, карьер и возможностей? Но эти грёзы тонули в реальности окружающей действительности. И правда – кто такой Константин, если не опасный сон?
Она листала каталог аугментаций на журнальном столике, то смахивая понравившееся в мемориз, то отправляя дурное в спам, когда на поверхности входной двери спроецировалась физиономия в насекомом шлеме:
– Дарья ли Банни?
Рыло шлема то и дело озарялось бликами внутриочкового монитора.
Девушка как была в халате, ещё влажная после душа, так и открыла несерьёзную дверь.
Вокруг неё тут же произошло разнообразное движение, в результате которого она незаметно для себя оказалась скованной и обмотанной гололентой: “Преступница первого ранга. Сохранять дистанцию триста метров”.
Это был самый опасный и неприкосновенный ранг. Хуже только космопедозоонекрофилы.
– Мне пиздец, – подумала Дарья, – Но за что?
Рынок вокруг домашних питомцев – это почти что «БигФарма» и торговля наркотиками.
Помещение суда представляло собой стилизацию под аквариум, внутри которого плавали в невесомости все участники слушания. На сей раз корпорация-спонсор настояла, чтобы все облачились в костюмы рыбок с цветастыми хвостами и радужными плавниками.
И все облачились. Кто ещё обеспечит незапланированную премию, как не рекламный бюджет корпорации?
Дарье ли Банни, подсудимой, которая ничего плохого не совершила, достался хвост и чешуя от прямоугольной рыбы-дракона.
Она неловко плавала, пуская искусственные пузыри, и была уверена, что в интернет-голосовании соревнуется на равных с муниципальным адвокатом, примерившим на себя не менее смешной костюм дурацкого ската моторо.
Судья, напротив, был солиден, как морской мятный ангел, которого
