Метров через двести их отряд в который раз уперся в покинутый поезд. Тони достал пистолет.
— Побудьте с людьми, — сказал он Арчибальду и Дэвиду. — Я разведаю, что там.
Через торцевую дверь он забрался в вагон, на секунду включил фонарик, готовый в случае засады немедленно стрелять.
Так он прошел все вагоны. В последнем зажигать фонарик не стал — шестое чувство предупредило об опасности. Неслышно ступая, Тони пробрался в кабину машиниста, приоткрыл дверь, ведущую в тоннель, пригнулся и только тогда включил фонарик.
В следующий миг во мраке блеснула вспышка выстрела и на Макфейла со звоном посыпались куски стекла.
Он дважды выстрелил в ответ — наугад, в направлении вспышки.
Затем ползком вернулся в вагон, пригибаясь, пробежал его и поспешил к товарищам, которые, обеспокоенные стрельбой, поджидали его в конце поезда.
— Этот ублюдок Флайт перестреляет нас по одному, — заявил он, переводя дыхание после беготни по вагонам. — Хитро придумал — закупорил нас этим поездом, как в бутылке. Выбраться на ту сторону можно только через кабину машиниста, а она отличная мишень. Открыл дверь — получай пулю.
Тони присел на рельс, зло сплюнул.
Он знал, что шагах в десяти от поезда стоят или сидят, как он сейчас, его попутчики. Они верят ему и беспрекословно подчиняются. Еще бы! Ведь он пообещал им жизнь, пообещал вывести на поверхность. Черт побери! Как же теперь быть? Флайт, конечно, хочет отыграться. За все. И за магазин, и за челюсть, которую он ему свернул на эскалаторе. За то, что за ним и здесь идут люди… И Флайт не упустит свой шанс. Может, попробовать с ним договориться? Пусть, подлец, пропустит людей, которые знать его не знают и ничего плохого ему не сделали. Он может пообещать, а потом… Нет, таким, как Флайт, доверять нельзя…
И вдруг Тони осенило.
«В тоннеле из вагона в боковые двери выйти нельзя. Уж так устроено наше метро. Путь здесь идет немножко под уклон… А что если?..»
Он вскочил, приказал Дэвиду:
— Позови сюда всех мужчин. Быстро!
Арчибальд, поняв его замысел, поежился.
— У нас нет другого выхода, — зло сказал Тони. — Мы не виноваты, что Флайт и его банда все время путаются у нас под ногами и пакостят нам. Представь, если бы не один Чарли, а все двинулись на юго-запад? Половину бы там накрыло. И все Флайт. Он и сейчас все подстроил. Если ты мне не веришь, высунься из кабины машиниста. Он тут же отправит тебя на тот свет.
Дэвид привел мужчин.
— Джентльмены, — обратился Тони к попутчикам. — Нас снова подстерегли бандиты. Они устроили засаду впереди поезда, и если мы ничего не придумаем, перебьют всех. Есть только один способ разогнать бандитов и освободить дорогу… Становитесь все поближе к вагону. Вот так! Упритесь хорошенько в шпалы. Все, все! Теперь по моей команде толкайте поезд. Раз, два, взяли! Дружнее, ребята! Дружнее!
Поезд сдвинулся с места.
— Толкайте, ребятки, толкайте! — веселым шепотом подбадривал Тони людей. — Мы спасены! Идем на таран.
Им помогал и небольшой уклон пути — поезд пошел быстрее.
— Еще немного… Хватит! Его уже не остановишь.
Будто благословляя то, что они только что сделали, Макфейл поднял луч фонарика вверх. Остальные тоже остановились.
В тревожном мраке, куда двинулись две трехвагонные сцепки, нестройно громыхали колеса, затем послышался жуткий нечеловеческий крик, ударило несколько выстрелов, что-то затрещало, лязгнуло. В эти механические звуки снова вплелось несколько воплей, более отдаленных, и Тони на миг представил, как в кромешной тьме на Флайта и его дружков надвинулось металлическое чудовище — неотвратимо, как сама судьба — как они бросились удирать и стали гибнуть… Кто под колесами, кто раздавленный о стены тоннеля…
Нечто подобное представили, наверное, все.
Люди стояли молча, напряженно слушали тьму. Криков больше не было. Еще через несколько минут из черной пасти тоннеля донесся далекий глухой удар. Это их «таран» догнал поезд, который некогда шел впереди, и хорошенько поддал его в задний вагон…
Тони сглотнул ком, который мешал дышать, повернулся к Арчибальду.
— Пойдем, Арчи, вперед, — чуть ли не заискивающе попросил он статиста. — Поможешь мне там… убрать…
Затем он осветил Дэвида. Не лицо, а ноги, потому что боялся опять увидеть в глазах мальчишки ужас и непонимание происходящего.
— Минут через пятнадцать веди людей за нами, — приказал Тони, и голос его уже снова был уверенным, голосом военного. — По сторонам особо не смотрите, понял?! По одному, друг за другом, быстренько. Слабонервным окажете помощь.
Тоннель, по-видимому, снова пошел под уклон.
По крайней мере, Тони так подумал, потому что воздух опять сгустился, стал мертвым и неподвижным. Сознание заработало рывками, то сливаясь с мраком, сквозь который они пробирались, то на мгновение вспыхивая — каждый раз по-своему, тасуя и передергивая восприятия, будто карты.
Шаг — погружение. Вместо воздуха — жидкая тьма. Жадная, жирная, засасывающая. Это болотная топь… топь… топь…
Еще шаг — и пропасть. Безвоздушное пространство. Ничто. Ты хватаешь его ртом, огромными глотками, однако они вовсе не насыщают легкие.
Новый шаг возвращает в подземелье, в глухую нору, где ты ползешь будто крот — полураздетый, мокрый от пота, грязный. Задыхающийся крот, за которым…
Тони остановился.
Он вдруг понял, что не слышит дыхания людей, которые шли за ним. Их дыхание, сопение, стоны и ругательства все время сопровождали его, были неотступны, как и эта тьма. Они подстегивали его, заставляли идти, требовали: «Ты должен нас вывести, Тони!» И вот теперь их нет.
Он потряс головой, чтобы прийти в себя.
Они шли втроем.
На левом плече повис Дэвид. Слава богу, хоть ноги сам переставляет. Справа — верный Арчибальд, который поддерживает их обоих.
— Где… остальные? — с трудом двигая задеревеневшим от жажды языком, спросил Тони. — Сколько их?
— Отстали… Они не хотят идти, не могут.
— Сколько их? — переспросил Тони.
— Во время… последней… переклички было сорок два, — ответил, запинаясь, Арчибальд. — Давай посидим. Устал… На платформе нас было сорок два. Потом один старик упал… Нет, он сначала умер, а затем упал… Считай сам. Я посижу…
— Я тебе посижу, — прошептал в ярости Тони. — Ублюдки! Все ублюдки! Они, видишь ли, не хотят идти. Возвращайся и приведи их. Сейчас же! И скажи этому стаду скотов, что если они через десять минут не будут здесь, я лично набью каждому из них его поганую рожу.
Макфейл оперся о стену тоннеля. Дэвид наконец оторвался от его плеча и, пользуясь короткой передышкой, сполз на бетонный пол — без слов, без стона. Как отрубился.
