Наконец со вздохом облегчения хозяин зала закрыл книгу, откинулся на спинку трона и подал старику знак.
Тот прокашлялся и торжественным голосом объявил:
– О, великий Источник! Се пред твоим чудным ликом находятся чужеземцы, пришедшие из дальних миров и на пути своем потерявшие разум.
– И в чем же заключается их безумие? – поинтересовалось существо на троне.
– Сии презренные рабы не ведают, зачем пришли! Им кажется, что в сих землях они пребывают временно и потому противятся занесению себя в список.
Он угодливо хихикнул.
Лицо существа осталось неподвижным.
– А ты им уже объяснил правила?
– Нет, господин…
Старик застыл в выжидательной позе.
– Так объясни, – раздраженно ответил Эпидур.
Старик быстро обернулся.
– Эй вы, безумные странники! – запищал он. – Перед вами великий Источник Вероятности и его справедливый суд. Меня зовут Маграм. Я служу при Источнике Вероятности повелителем счетчиков. Всё в сих землях принадлежит моему хозяину, и выхода отсюда нет. Объявляю вам, что вы, отказавшись записаться в списке клиентов, посягаете на время – самое ценное имущество Источника Вероятности, который владеет всем текущим временем в мире неопределенного времени. И за это мой хозяин вас накажет, если вы сейчас же не образумитесь.
Компаньоны некоторое время молчали, ошалело глядя на старикашку и Эридура.
– Бред какой-то, – сказал Макс.
– Как это: владеть временем? – спросила Лана. – Владеют кредитами, землями, озерами, заводами, домами. Но как можно владеть временем? Его нельзя поделить и опять собрать воедино? Как на нем поставить печать? Время не может быть чьей-то собственностью!
Казалось, после этих слов Маграм сейчас же упадет в обморок. Он пошатнулся и, схватившись за сердце, присел на подлокотник трона. Слабым движением он подал знак стрелкам. Те тут же прекратили стрельбу и нацелили стрелы.
– Стоп! – воскликнул Эпидур и трижды хлопнул в ладоши.
В ту же секунду Маграм растворился в воздухе. Вслед за ним один за другим исчезли стрелки.
– Фу, надоел старикан, – сказал Эпидур, вставая. – Он называет себя Маграмом, хотя на самом деле это родной внук хомуна Мафусаила, и зовут его Лиасуфам.
– Ты бы разобрался с этим своим Маграмом-Лиасуфамом, – посоветовал Макс.
Эпидур пропустил фамильярность мимо ушей. Он не спеша прошелся вокруг трона.
– Видите ли, – сказал Эпидур, – этот мир создал я, купив для него время у божеств времени. В кредит, разумеется… И мой мир будет существовать до тех пор, пока запас времени полностью не иссякнет.
– Значит, мир неопределенного времени обречен? – спросила Милена.
Эпидур тяжело вздохнул.
– Увы… Чтобы этого не случилось, я вынужден списывать время у всех обитателей моих земель, давая им взамен за это мелкие удовольствия, вроде пьянящих напитков, азартных игр и прочего. Должен заметить, я учитываю все существующие в этом и других мирах философские концепции удовольствия. К сожалению, до сих пор ещё эти понятия весьма ограничены.
Он развел руками.
– Когда человек в моем мире растрачивает все свое время, он становится мне не нужным, более того – вредным. Поэтому, каждый раз, когда это случается, я в целях безопасности мира и для пополнения казны отдаю приказ демону, и тот выпускает стрелу. Стрела поражает приговоренного, и все его изначальное время окончательно становится моим. Демон молодеет, отбирая сотую часть времени убитого, затем десятая доля времени идет на выплату кредита божествам времени, а остальное пополняет мой запас времени в казне. Далее Маграм вычеркивает клиента из списка, он переносится в ущелье Голодных Спях, и превращается в спяху. Такая вот бухгалтерия… – Эпидур улыбнулся, выставив ряд неровных зубов. – Приход и расход я самолично учитываю в книге времени.
Он похлопал по фолианту, который не выпускал из рук.
– Делаю это уже семьдесят пять миллиардов секунд – столько, сколько существует мой мир, – сказал он. – Иногда приход большой, а иногда нет. Например, когда вы появились в этом зале, в одном из заведений на улице Упоения банда Пузатого заказала пьяную драку по высшему разряду, во время которой около сотни человек спустили все свое время, и казна пополнилась.
Эпидур вновь занял место на троне.
– Вот такие дела, ребята, – вздохнул он. – Сами понимаете, ваше время мне весьма необходимо, так что регистрации вам никак не избежать. И уж, извините, после этого все ваше время будет моим.
– Да, – сказал Заро. – Неплохо устроился, Эпидур. Правда, наверное, работы многовато. Похудел вдвое с тех пор, как я видал тебя в последний раз.
– Замолчи, говорун! Я перестал быть Эпидуром с тех пор, как разочаровался в удовольствиях. Это случилось сразу же после того, как я создал мир своей мечты.
Тут вперед выступил Виктор.
– О, Источник Вероятности! Мы тебя очень внимательно выслушали и понимаем, что, отбирая время, ты всего лишь соблюдаешь вынужденные меры для спасения своего мира. Думаю, не нам судить о справедливости твоих действий. Но скажи, есть ли у нас возможность избежать включения в список клиентов?
Эпидур задумался.
– Слушайте внимательно, хомуны, – сказал он. – В ущелье Голодных Спях есть пещера, там божества хранят мешок времени. Из него они и черпают всё свое время. Если мешок развязать, или проткнуть, всё время вытечет и перекочует в мою собственность, после чего я смогу править миром единолично.
Он указал рукой на широкий арочный выход.
– Если хотите, можете этим заняться, и если преуспеете, сможете делать всё, что угодно. Но должен вас предупредить: именно этим делом занимаются так называемые спяхи – те, кто перенеслись в ущелье. Пещеру вы легко найдете. Там есть два каменных идолами. Они стоят по бокам от входа и охраняют врата. Но тот, кто прикоснётся или даже близко подойдет к мешку времени, тут же исчезнет, ибо всё его время перейдет в мешок, убавив запас времени, принадлежащего мне.
– Так что, мы можем идти? – спросила Лана.
– Идите, но вашего говоруна я оставляю при себе. Меры предосторожности. Он поможет мне с делами. И помните: с этой секунды, хотя вы и не заноситесь в список, вам всё равно начисляется день за сто секунд, так что спешите.
– Держитесь, Заро, – сказал Виктор.
– Удачи вам! – отозвался координатор. – За меня не беспокойтесь.
Компаньоны пошли к выходу, но Эпидур хлопнул в ладони, и зал исчез.
Все оказались на дороге посреди возвышенности.
Сумерки были ещё жиденькие, но на небе уже зажились первые звёзды.
Узкая лиловая полоска заката подсказала направление. Прямо был юг. Там, впереди, вырисовывались невысокие горы. Где-то среди них таилось ущелье Голодных Спях. Но в ночь идти было нельзя.
