— Дайте мне госпиталь в Маунт-Сион, — попросил Рик.
На экране появилась новая телефонистка.
— Госпиталь в Маунт-Сион.
— У вас лежит больной по имени Дейв Холден, — сказал Рик. — Могу ли я поговорить с ним? Как он себя чувствует?
— Минуту, сэр, я проверю.
Экран погас.
Рик вдохнул щепотку нюхательной смеси доктора Джонсона. Стало холодно после того, как он выключил отопление.
— Нет, сэр, — покачала головой оператор. Она снова возникла на экране. — Доктор Коста считает, что состояние мистера Холдена не позволяет ему говорить по видеофону даже в чрезвычайных случаях.
— Дело касается управления полиции, — настаивал Рик. Он поднес к экрану карточку удостоверения.
— Одну минуточку, сэр.
Оператор снова исчезла. Время шло.
Рик зябко повел плечами. Без отопления в кабине температура начала быстро падать. Он взял еще одну щепотку табака. Ментол с утра имел отвратительный вкус. Он опустил окно в каре и выбросил на кучу битой гальки маленькую жестянку с порошком.
— Доктор Коста говорит, что мистер Холден не может…
— Ладно, — перестал настаивать Рик.
Он повесил трубку. И в воздухе стоял какой-то отвратительный запах. Декард вновь поднял стекло.
«Дейв действительно вышел из игры, — подумал он. — Как это они не прикончили меня? Наверное, я действовал быстро, а они этого не ожидали. Все за один день. Гарри Брайант был прав».
В кабине кара стало холодно. Он открыл дверцу и вышел наружу. Неожиданный порыв ветра проник сквозь одежду. Рик стал ходить, потирая замерзшие руки.
«Но мне было бы приятно поговорить с Дейвом. Я уверен, что он поддержал бы меня, оценил бы мои действия. Но он понял бы и другое, чего, как мне кажется, не понимает и Сострадающий. Для Сострадающего все легко, потому что он принимает все, как есть. Ему ничто не чуждо. Но то, что я сделал, чуждо мне самому. Собственно, я теперь весь пропитан ложью и противоестественностью. Мое „я“ теперь мне чуждо».
Он шел дальше и дальше вверх по склону холма, и с каждым шагом рос груз, который давил на его плечи.
«Я слишком устал, — подумал он, — чтобы еще карабкаться на этот холм».
Остановившись, он стер с лица пот и соленые слезы, которые, казалось, текли изо всех пор его страдающего тела. С гневом и призрением, полный ненавести к самому себе, он плюнул на голые камни. Затем продолжал свое восхождение по пустынной и незнакомой местности вдали от остального мира.
Здесь был только он, и больше ничего живого.
Жара.
Неожиданно он почувствовал, что стало жарко. Видимо, прошло немало времени. Рик почувствовал голод. Ведь он уже бог знает сколько времени не ел. Жара и голод объединились — наступило ощущение поражения, полного жизненного краха.
«Да, — подумал Рик. — Так оно и есть. Как ни странно это звучит — я потерпел поражение, потому что убивал андроидов. Или потому, что Рейчел убила мою козу». Он не знал ответа.
По мере того как он продвигался вперед, его сознание мутнело, и все вокруг окутывала дымка галлюцинаций. Вдруг Рик обнаружил, что стоит в шаге от края пропасти. Падение в нее было бы смертельным. Он не представлял себе, как это могло получиться. «Беспомощное падение вниз и только вниз, — подумал он. — И нет никого поблизости, кто бы мог момочь».
Вокруг не было никого, кто мог бы оценить и глубину его падения как личности, и мужество, которое он мог проявить. Мертвые камни, покрытые пылью сорняки ничего не замечали, ничего не могли заметить ни в нем, ни в себе.
В это мгновение первый камень — отнюдь не из резины или мягкого пенопласта — ударил его в пах.
Боль, первое достоверное доказательство одиночества и глубокого страдания, достигли его с неприкрытой жестокостью.
Он остановился, но потом, побуждаемый чем-то недоступным пониманию, продолжил подъем.
«Качусь, как камень. Я двигаюсь без участия собственной воли. Но это ничего не значит».
— Сострадающий, — выдавил он, задыхаясь.
Декард остановился и замер. Впереди проступала смутная фигура.
— Вилбур Сострадающий, это ты?
«Боже, — понял вдруг Рик, — ведь это моя тень. Мне надо выбраться отсюда. Вниз, по склону…»
Он повернул назад.
Один раз он упал, и облако пыли затянуло все вокруг. Он бросился бежать — прочь от этой пыли, спотыкаясь на ненадежных обломках. Впереди он увидел свой кар.
«Я вернулся, — повторял он себе. — Я спустился с холма».
Он отворил дверцу и втиснулся в кабину. «Кто же бросил в меня камень? Никто. Почему же тогда я это почувствовал? Со мной уже случалось подобное во время слияний, когда я пользовался генератором эмпатии. Ничего нового. Ничего? Но ведь на этот раз я не пользовался генератором — я был один».
Дрожа, он извлек из отделения для перчаток новую банку нюхательной смеси. Откупорив ее, он взял большую щепоть порошка. Рик отдыхал, сидя наполовину в каре, наполовину снаружи. Ноги его стояли на пыльной высохшей земле.
«Не стоило сюда соваться», — подумал он.
Он почувствовал, что слишком устал, чтобы лететь домой.
«Если бы я только мог поговорить с Дейвом, со мной было бы все в порядке. Только бы я смог выбраться отсюда, вернуться домой и лечь в постель. У меня по-прежнему есть работа и электронная овца. Будут новые андроиды, и я отправлю их на покой. Моя карьера еще не закончена — я еще не отправил на покой последнего анди на Земле. Возможно, в этом-то и все дело. Я боюсь, что их больше ни одного не осталось».
Он посмотрел на часы, было девять тридцать. Сняв трубку видеофона, он набрал номер Дворца Правосудия, на Ломбард-стрит.
— Мне нужно поговорить с инспектором Брайантом, — сказал он телефонистке управления, мисс Уайлд.
— Инспектора Брайанта нет на месте. Он вылетел в своем каре, но его видеофон в данный момент не отвечает. Видимо, он покинул машину.
— Он не сказал, куда направляется?
— Что-то насчет андроидов, которых вы отправили на покой прошлой ночью.
— Тогда дайте мне моего секретаря, — попросил он.
Секунду спустя на экране появилась мисс Марстон.
— О, мистер Декард, мистер Брайант пытался вас найти. Кажется, он собирается представить вас начальству в списках отличившихся, поскольку вы этих шестерых…
— Я знаю, что я сделал, — прервал ее Рик.
— До сих пор это еще никому не удавалось. Ах, да, мистер Декард, еще вам звонила ваша жена. Она спрашивала, все ли с вами в порядке. У вас все в порядке?
Рик ничего не ответил.
— Во всяком случае, — рассудительно заметила мисс Марстон, — вам следует ей позвонить. Она просила передать, что будет ждать вас дома.
— Вы слышали, что случилось с моей козой?
