— Вы слышали, что случилось с моей козой?
— Нет, я даже не знала, что у вас есть коза.
— Они забрали мою козу, — сказал Рик.
— Кто? Похитители животных? Мы только что получили донесение — новая крупная банда, преимущественно подростки, действуют в районе…
— Похитители жизни, — ответил он.
— Я не понимаю вас, — удивилась мисс Марстон. Она внимательно посмотрела на него. — Мистер Декард, у вас ужасный вид. Вы такой усталый, и… боже, у вас течет кровь!
Подняв руку, Рик заметил кровь. Видимо, в него попал не единственный камень.
— Вы выглядите, — сказала мисс Марстон, — как Вилбур Сострадающий.
— Да, — ответил он, — я и есть Вилбур Сострадающий, я соединился с ним и теперь не могу разъединиться. Я нахожусь где-то в районе границы со штатом Орегон. Сижу и жду, когда меня отделят от него.
— Выслать кого-нибудь? Я вызову патрульный кар, он подберет вас.
— Нет, — сказал он. — Я больше не работаю в управлении.
— Мистер Декард, — мягко сказала секретарша, — вы переутомились. Вам необходимо лечь в постель и отдохнуть. Вы — наш лучший охотник, мистер Декард, самый лучший охотник за все время существования управления. Я передам инспектору Брайанту, что вы отправились домой, отдыхать. И немедленно позвоните жене. Она ужасно волнуется, честное слово, мистер Декард.
Вы оба в ужасном состоянии.
— Это все из-за козы, — пояснил он. — Это не из-за андроидов. Рейчел ошиблась: мне не было трудно устранить их. И специал тоже ошибся, что я не смогу больше сливаться с Сострадающим. Единственный, кто был прав, это только сам Вилбур.
— Вам бы лучше вернуться сюда, в Сан-Франциско, мистер Декард, поближе к людям. Там, в Орегоне, — настоящая пустыня, не так ли? Вы ведь там совершенно один?
— Как странно, — сказал Рик, — у меня было абсолютно реальное ощущение, что я сам превратился в Сострадающего и в меня швыряют камни. Но только это было совсем не то чувство, которое испытываешь, держа рукоятки генератора. Тогда кажется, что ты рядом с Сострадающим. Но на этот раз рядом никого не было. Я был действительно один.
— Теперь говорят, что Сострадающий — надувательство.
— Нет, не надувательство, — ответил Рик. — В противном случае сама реальность — надувательство.
«Холм, — подумал он, — пыль и камни — все это совершенно разное».
— Я боюсь, — сказал он, — что теперь не смогу разъединиться от Сострадающего. Стоит только начать, и отступать будет поздно.
«Неужели мне снова придется карабкаться на холм? — подумал он. — Вечный подъем, как это делает Сострадающий. Пленник вечности».
— Всего хорошего, — попрощался он и хотел уже повесить трубку.
— Вы позвоните жене? Обещаете?
— Да. — Он кивнул. — Спасибо, Энн.
И повесил трубку.
«В кровать, отдохнуть. Когда я в последний раз видел постель? Когда был с Рейчел. Нарушение закона. Любовь с андроидом. Строго запрещено и здесь, и в колониях. Сейчас, наверное, она вернулась домой, в Сиэтл. Вместе с другими членами семейства Розенов, настоящими и андроидами. Если бы я мог отомстить тебе за то, что ты сделала со мной! Если бы я убил тебя прошлой ночью, моя коза была бы жива. Вот когда я принял неправильное решение! Да, все началось с этой ошибки, и потому, что я лег с тобой в постель. Но ты, Рейчел, была права в одном отношении: я действительно изменился, но не так, как ты считала.
Все получилось гораздо хуже.
Но мне это безразлично. После того, что случилось при восхождении к вершине холма, я больше не волнуюсь. Интересно, что произошло бы, если бы я стал подниматься дальше и достиг бы вершины? Именно там, кажется, умирает Сострадающий? Там, наверху, замыкается огромный круг. Но если я действительно Сострадающий, я никогда не умру. Пусть даже пройдут тысячелетия. Сострадающий бессмертен!»
Он снял трубку, чтобы позвонить жене, и оцепенел.
Он положил трубку на рычаг. Глаза его не отрывались от одной точки.
По серой пыльной земле что-то двигалось: маленькое вздутие, холмик между валунами.
«Животное, — сказал он себе. Сердце его бешено заколотилось, когда он осознал происходящее. — Я знаю, что это. Я видел их только в старых фильмах, которые показывают по правительственному каналу. Но ведь они вымерли!»
Он быстро вытащил свой помятый экземпляр каталога Сидни и дрожащими пальцами принялся листать его.
ЖАБЫ (буффониды) — все разновидности вымерли.
Они вымерли много лет тому назад.
Это самое любимое Вильбуром Сострадающим существо, и еще ослы. Может быть, лягушек и жаб он любил больше, чем ослов.
«Мне нужна коробка!» — Он порылся на заднем сиденье, но ничего не нашел. Рик вышел из кара, открыл багажник и нашел масляный насос, запакованный в картонную коробку. Он вытряхнул его, положил в коробку немного ветоши и начал подкрадываться к жабе. Она сливалась с окружающей пылью.
Возможно, она эволюционировала, приспособившись к новому климату. Если бы она не двигалась, он бы никогда ее не заметил. А ведь он сидел всего в двух ярдах от нее. «Если вы находите животное, — подумал он, — которое считается вымершим, то что? Это случается очень редко. Нашедшему вручается что-то важное, вроде серебряной медали, звезды от ООН, и премия, награда до миллиона долларов. К тому же ему удалось найти существо, самое дорогое для Сострадающего! Боже, этого не может быть! Наверное, радиация добралась и до моего мозга, и теперь я — специал? Со мной происходит то же, что с Исидором, этим недоумком, и его пауком. Или все это подстроено Сострадающим? Нет, я сам нашел эту жабу, потому что смотрел на нее глазами Сострадающего».
Он присел рядом с ней на корточки.
Она выкопала в земле углубление, своего рода укрытие, и теперь снаружи были только верхняя часть головы и глаза. Обмен веществ в ее теле, видимо, приостановился, и она оцепенела. Жаба не ощущала присутствия человека.
«Она умерла от жажды!» — в ужасе подумал Рик.
Но жаба шевелилась, он опустил коробку и начал осторожно сметать с жабы пыль. Она, казалось, ничего не имела против. Вероятно, животное не осознавало, что происходит.
Подняв жабу, Рик ощутил ее необычную холодность. Тело ее казалось сморщившимся и сухим и таким холодным, будто она жила под землей, в миле от поверхности, куда никогда не проникало солнце.
Жаба заворочалась. Она вяло попыталась освободиться. Инстинктивным движением.
«Какая крупная, — подумал Рик. — Взрослая, опытная жаба, способная выжить там, где, кажется, уже никто не живет.
Интересно, где она находит воду, чтобы отложить икру? Вот что может сделать Сострадающий — жизнь там, где ее не видит никто, жизнь, тщательно зарывшуюся в труп мертвого мира в самом пекле Вселенной. Сострадающий способен различать даже самые неприметные искры жизни. Теперь я понимаю это. Посмотрев глазами Сострадающего на мир, уже не смогу смотреть по-другому. У моей жабы никакой андроид не отрежет ногу, как это случилось с пауком недоумка».
