Мое место мне покажут очень просто. Войдут и без лишних слов изрешетят меня, как дуршлаг. Одна надежда на то, что главнокомандующая захочет меня видеть. Я должен доказать ей, что еще на что-то гожусь.
Проходит час ожидания — и все зря. Никто не хочет меня выслушать. Красноречивое молчание…
Удрать из своей камеры через Вязкий мир я, конечно, могу, это не проблема. Будь я на Земле — так и поступил бы, не усомнившись ни на минуту. Рванул бы когти. По-простому: нырнуть сквозь дверь и обезвредить охранниц, их там не больше двух. Неужто не справлюсь? Они и оружие навести не успеют, у них же, несмотря на тренажеры, мышечная дистрофия от долгой службы в условиях малой тяжести, а у меня позади, как-никак, семь месяцев жизни при трех каждодневных g. Мне же сидеть тошно, по стенам хочется бегать! Справлюсь.
Да, но я почти не знаю топографии базы. База — та же тюрьма, только большая и запутанная. Тьма подлунных ярусов, шахты, лазы, паутина коридоров. Найти путь к стартовым шахтам, прорваться, угнать какую-нибудь посудину, способную к посадке на земную поверхность? Вероятность удачи ноль целых ноль десятых, а сотые мы рассматривать не будем… На самом деле нет и сотых: во-первых, я умею управлять только капсулой, а во-вторых, меня двадцать раз собьют. Нет, это не выход.
Выход из мышеловки там же, где и вход, я это давно понял. Но без содействия Присциллы мне никак не обойтись.
Жду. То ли пули, то ли еще чего. И когда дверной замок громко лязгает, я наготове: могу в долю секунды уйти в Вязкий мир, заставив караульную пустить автоматную очередь в стену. Авось угодит под собственный рикошет.
— Встать. Руки за спину. Пошел.
Ага, значит, расстрел откладывается… А впрочем, меня могут просто-напросто ввести в шлюз, огреть сзади по башке, выйти и обнулить давление. Это самый простой способ, а вообще-то их великое множество. Особенно на Луне. Человек пока еще не продвинутый чужак, чтобы обходиться без атмосферы…
О! Знакомая дорога. Выходит, все-таки к Присцилле?
Так и есть, ее кабинет. И Иоланта тут как тут.
— Эксмен Гаев по вашему приказанию доставлен, мэм.
— Свободна. — Конвойная улетучивается, а Присцилла О’Нил обращает взор на меня. — Ну? Какие такие важные сведения ты имеешь?
Ответ у меня заготовлен заранее:
— Виноват, госпожа, я сказал «соображения», а не «сведения». Вероятно, ваши подчиненные перепутали… — Я без зазрения совести клевещу на моих караульных, ибо ставка в этой игре для меня чересчур высока. — Чужак сказал мне, что я принят в игру. Еще он сказал, что нет нужды привлекать к игре других особей моего вида. Из его слов и еще этих… мыслеобразов я понял, что чужаки намерены оставить Землю в покое… Да что там, я голову ставлю в заклад, что так оно и есть! Но все же, если мне будет позволено высказать свое мнение, я скажу, что определенная страховка не помешает…
— Ты же голову ставишь в заклад! — раздраженно бросает Иоланта.
— Да, госпожа, — отвечаю я смиренно. — Но велика ли цена головы эксмена, госпожа?
На это ей нечего возразить.
— Ну хорошо. Что ты предлагаешь? — Это Присцилла.
Переминаюсь с ноги на ногу и делаю вид, будто страшно испуган за судьбу дела. Это дается непросто — за судьбу Земли я уже отбоялся за десятерых, больше в меня не лезет.
— Прошу разрешения принять участие в поиске цели и вступить с нею в контакт в случае… в случае нештатной ситуации.
Настолько глупо, что даже не смешно. Обнаружение чужака — уже нештатная ситуация!
Но, кажется, начальство улавливает в моих словах резон. Присцилла и Иоланта переглядываются.
— Желаешь еще послужить? Похвально.
Изображаю, будто страшно доволен. Присцилла почему-то избегает смотреть на меня. Ой, не нравится мне это…
— Рад стараться.
— Пойдешь в первой разведывательной группе. Старт через пятьдесят минут. Полетное задание получишь перед стартом. Удачи, пилот!
— Спасибо, госпожа!
Мои караульные остались без дела. Младшая адъютантесса Присциллы, затянутая в портупею, как призовая лошадь в сбрую, ведет меня куда-то, даже не оборачиваясь. Меня больше не опасаются. По крайней мере демонстрируют, что не опасаются.
Это уже немало. Но такого рода намекам я предпочел бы возвращение на Землю и реальную гарантию безопасности.
Увы, чего нет, того нет. Наоборот. Если мне не изменяет чутье, сейчас я нахожусь в большей опасности, чем во время «Эгиды».
Лифт возносит нас на минус девятый ярус. Тут я еще не был. Ага, это так называемая шахтовая штольня — сюда выходят основания стартовых шахт, и каждая «заряжена» боевой капсулой. Все очень похоже на то, что было на Ананке, почти стандартный проект, только штольня тут подлиннее и наверняка не единственная. Еще бы — главную лунную базу строили основательно и с размахом. Надо думать, тут может укрыться весь космофлот Земли. Сейчас — точно может. Не уверен, что потери у Ананке и Цереры уже восполнены.
Гул и грохот — эксмены в серых робах, очень похожие на цепочку рабочих муравьев, катят по рельсам тележки с топливом и боеприпасами. Подвесные топливные баки столь же острорылы, как и боевые ракеты, хотя космической пустоте нет никакого дела до аэродинамики. Просто дань традиции. Спроси любую госпожу инженера, и она, если снизойдет до ответа, искренне удивится: с какой стати должно что-либо меняться? Разве это хорошо? Спроси офицера, политика, чиновницу, педагогиню, модную писательницу вроде Элеоноры Жаховой — и почти наверняка услышишь то же самое: с какой стати? Разве стабильность — не благо?
Потому-то мы проиграли бы чужакам вчистую, если бы дело дошло до генеральной баталии на ближайших подступах к Земле. Это знает каждый эксмен.
Да, но мы угробили бы свою цивилизацию еще сто лет назад без всякого содействия чужаков, если бы не избавились от неуемной страсти изменять вокруг себя мир быстрее, чем можем приспособиться к изменениям. Это известно каждому человеку.
Возможно, это правда. Камо грядеши, человечество? Постой, не торопись, посиди на скамеечке…
И жди, посиживая, что кто-нибудь, подкравшись, огреет тебя дубиной. Не найдется дубины — ну что ж, банальное вырождение тоже не за горами. Полтора века матриархата — это же так мало, это еще детство! Придет и дряхлая старость. Посиди на скамеечке, человек…
— А где же моя капсула?
— Здесь нет ничего твоего. — Меня сейчас же ставят на место. — Та капсула, на которой ты вернулся, списана по выработке ресурса. Тебя ждет новейшая «Жанна д’Арк».
— Что? Я этой «Жанной» управлять не умею!
— Тот же принцип. Справишься. Ты ведь этого хотел?
Очень хочется облегчить душу ругательством. Но что толку?
— А полетный комбинезон?
