Но умереть за Орду? Заключить с нею мир, чтобы Паршивые вольны были обманывать их, как хотят?
Никогда!
— Он и вправду это сказал? — спросила Рашель. — Так прямо и предложил, чтобы мы умерли за Орду?
— А я что говорила? — топнула ногой Майкиль. — Надо было убить его вчера, пока была возможность.
— Убей мы его вчера — сегодня нас не было бы в живых, — возразил Томас.
— Все лучше, чем быть в долгу перед этим предателем.
Шум стоял невообразимый. Сайфус не пытался его остановить. Он подошел к чаше с водой, снова окунул в нее пальцы.
— Сделал свое дело — понял Томас.
Затем старейшина переговорил по очереди с остальными советниками.
Джастин тем временем сидел спокойно, не делая никаких попыток объясниться. И выглядел почему-то довольным. Неужели боя хочет?
Сайфус вскинул, наконец, обе руки, и вскоре публика притихла.
— Я бросил вызов этому еретику, и сейчас его судьбу будете решать вы. Следует ли нам принять его учение или навеки отослать его прочь? Или же вручить судьбу его Элиону, вызвав на смертельный поединок? Загляните в свои сердца. И да будет ваше решение услышано!
Только бы это решение оказалось однозначным — взмолился про себя Томас. Как ни мерзки речи Джастина, к поединку с ним душа не лежит. Не меч Джастина страшит его, конечно, — просто Совет поддерживать душа тоже не лежит.
Но, с другой стороны, только это и справедливо — дать возможность своему бывшему лейтенанту защитить себя в последнем бою, перед тем как отправиться в пустыню. Смерти его Сайфус в любом случае не добьется.
— Конец предрешен, — тихо сказал он.
— Разве ты не был вчера в долине? — возразила Рашель.
Сайфус опустил правую руку.
— Кто считает, что этот человек богохульствует, — да будет ваш голос услышан!
Вышка содрогнулась от дружного крика противников Джастина. Их было много. Достаточно много. Сайфус некоторое время вслушивался, потом, удовлетворившись, жестом попросил их умолкнуть.
— Кто считает, что нам следует принять учение этого человека и заключить мир с Ордой, — да будет ваш голос услышан!
У жителей Южного леса были, по-видимому, сильные легкие, потому что крик их тоже вышел громким. Столь же громким, как у противников. Или несколько тише? Сайфус, судя по всему, разницы не уловил.
Сердце у Томаса тревожно забилось. Предстоит поединок. Сайфусу даже и глухим прикидываться не надо — однозначного решения не случилось. Правила же очень четкие — сомнений оставаться не должно.
Старейшина опустил вторую руку, и крик прекратился.
Исход был ясен всем. И Сайфус долгое время стоял молча, видимо обескураженный тем, как сильно разошлись мнения.
— Что ж, вручим его судьбу Элиону, — громко произнес он, наконец. — Я призываю нашего защитника, Томаса Хантера.
Зрители охнули. Если не все, то половина точно — южане, те, кто принял Джастина, неделю назад избавившего их лес от Орды.
Остальные принялись распевать имя Томаса.
В глазах Рашели промелькнул страх.
Он поцеловал ее в щеку:
— Его учил я, помни об этом.
Спустившись с вышки, он прошел между сиденьями амфитеатра. Придерживая меч, перепрыгнул через невысокую стенку, отделявшую от них поле. Под градом приветствий со всех сторон, под неотрывным взглядом Джастина путь до помоста советников показался ему долгим.
Наконец он остановился перед Сайфусом, и тот снова потребовал тишины:
— Я призываю тебя, Томас Хантер, постоять за нашу правду против ереси в бою до смертного конца. Согласен ли ты?
— Да. Но добиваться я буду изгнания, а не смерти Джастина.
— Выбираю здесь я, а не ты, — возразил Сайфус.
Томас удивился:
— Я считал, что выбор за мной.
— Значит, ты не знаешь правил. Правила принимает Совет, твое же дело — подчиняться им. Этот поединок будет до смертного конца, ибо плата за подобный грех — смерть. А не продолжение жизни в образе ходячего мертвеца.
Томас призадумался. Закон и впрямь требовал смерти для всякого, кто отрицает Элиона. Изгнание — подобие смерти, жизнь в образе ходячего мертвеца, как выразился Сайфус. Но, поразмыслив сейчас, он вдруг понял, что изгнание Джастина может на самом деле обернуться проблемой. А вдруг, уйдя в Орду, тот станет служить Кваронгу? И сам поведет войска на леса? Убить его в таком случае — решение более мудрое, как бы ни противилась душа.
— Согласен, — кивнул Томас.
— Мечи! — крикнул Сайфус.
Один из советников поднял лежавшие возле его стула два тяжелых бронзовых меча и положил их перед Томасом.
— Выбирайте, — сказал Сайфус.
Томас взглянул на Джастина. Тот смотрел на него сейчас со сдержанным интересом. Неужели хочет смерти?
Взяв в каждую руку по мечу, Томас подошел к нему:
— Который предпочитаешь?
— Все равно.
Томас подбросил оба. Мечи, одновременно перевернувшись в воздухе, вонзились в деревянный помост с двух сторон от Джастина.
— Тем не менее, выбирай, — сказал Томас. — Чтобы потом не говорили, будто я победил, потому что меч у меня был лучше.
Публика одобрительно загудела.
Джастин, неотрывно глядя на Томаса, а не на мечи, сделал шаг вперед, выдернул из помоста правый.
— Мне бы тоже этого не хотелось, — сказал он и метнул его. Клинок вошел в землю у ног Томаса.
Одобрительные возгласы послышались снова.
— Бой! — вскричал Сайфус. — До смертного конца!
Томас выдернул меч, дважды крутанул им, примеряясь. Обычное оружие Стражников, хорошо сбалансированное и достаточно тяжелое, чтобы снести голову одним ударом.
Джастин стоял неподвижно, держа руку на рукояти.
Что ж, попозировали, и хватит. Чем скорее они закончат, тем лучше. Чтобы понять противника, нужно посмотреть ему в глаза. Томасу не нравилось то, что он видел в глазах Джастина. Слишком уж они были полны жизни, чтобы обладатель их расстался с ней легко. И лукавства, которое Томаса нервировало.
Прыгнув влево, он вскочил на помост в десяти футах от Джастина. Тот не шелохнулся — не собрался ли сдаться без боя?
Томас ринулся вперед и нанес удар с такой силой, что разрубил бы противника пополам, если бы Джастин в последний миг не вскинул меч и не отразил его. Металл грозно лязгнул о металл.
Именно этого Томас от бывшего ученика и ждал. И в тот момент, когда Джастин блокировал удар, шлепнул его левой рукой по щеке.
Когда-то он их всех учил этому финту, скорее шутливому, чем боевому. «Наглому» — так отзывалась о нем Майкиль. Но чего он вовсе не ждал, так это шлепка по собственной физиономии, нанесенного в тот же самый миг рукой Джастина.
