Если кто-то, имеющий даже самую слабую веру, соприкасается с кровью Томаса, этого хватает для того, чтобы возникла связь со второй реальностью. Это все объясняет! И Рашель с Моникой вовсе не должны быть одним и тем же человеком.
Самая лучшая теория из всех, какие приходили до сих пор ему в голову.
— Прошу, — сказал Карлос. — Пошевеливайтесь.
Но и в этой теории зияла дыра. Почему же он оставался самим собой в обеих реальностях, почему не делил своих переживаний с кем-то другим?
Томас встал.
— Имею кое-что сказать, — заявил он. — Не позовешь ли француза обратно?
Карлос окинул его пристальным взглядом:
— С этим придется повременить.
— Он должен услышать это до своей встречи с китайцами.
— Можешь передать через меня.
— Речь о том, каким образом я узнал, где вы держите Монику. Ты ведь знал, что я приду, правда?
Томас сделал несколько шагов, остановился в десяти футах от Карлоса. Моника осталась сидеть.
— Ты мог бы выслеживать меня в Вашингтоне, но отправился в Индонезию и ждал там, потому что знал, что я найду это место, — продолжил Томас. — Так?
— А при чем тут китайцы?
— Китайцы как таковые ни при чем. Я сказал только, что он должен узнать это еще до встречи с ними.
— Что — «это»?
— То, что я сбегу раньше, чем он с ними встретится.
Ничего он о будущем побеге не знал, ему лишь нужно было полностью завладеть вниманием Карлоса и сделать, таким образом, первый шаг.
— Разве что стена рухнет, — сказал Карлос. — Я не дам тебе сбежать! И говорить не о чем.
— Я и не говорю, что дашь. Но без твоего участия побег не обойдется. Я знаю это, потому что ты не такой, как они. Ты — верующий человек, следуешь воле Аллаха, и я тебя хорошо понимаю. Гораздо лучше, чем ты думаешь. Мы ведь раньше встречались.
Карлос переступил с ноги на ногу:
— Если ты так хорошо меня понимаешь, значит, понимаешь и то, что я не позволю управлять собой всякому глупцу, говорящему загадками.
— Всякому — нет. Тем не менее, тобой управляют. Тебя обманывают. Поверь мне. Ты думаешь, Свенсон и Фортье, получив власть, позволят исламу процветать? Религия для них — враг. Они могут основать собственную религию и даже назвать ее исламом, но это будет совсем не тот ислам, который ты исповедуешь. И умрешь ты одним из первых — потому что знаешь слишком много, потому что слишком силен. Хуже врага и не представить — они понимают это. И ты должен понять.
Карлос не ответил.
— Тебя не интересует, как мы раньше встречались? — спросил Томас.
— Мы не встречались.
— Ты просто не помнишь. Мы встречались в другой реальности. Той самой, где исторические книги. Там тебя зовут Йохан, ты — брат моей жены. И знаменитый генерал, причинивший мне и моей Лесной Страже куда больше бед, чем хотелось бы.
Карлоса его откровение ни убедило, ни позабавило.
— Ты жив до сих пор лишь благодаря своей черной магии, — сказал он. — Но встань мне поперек дороги снова — и я тебя убью. Смотрю, ты больше не исцеляешься на глазах. — Он глянул на синяки и ссадины от наручников на запястьях Томаса. — Значит, и умрешь на этот раз. Дай только повод, и я тут же проверю свою теорию.
— Мой дар — черная магия? А может, это дар Эли… Божий дар? Да, в этой реальности я не служил Ему, но я многого не понимал, а теперь изменился. Прислушайся к самому себе. Ты выбран убивать из-за твоей веры в того, кого ты называешь Богом! Служишь двум демонам, которые убивают ради наживы. И думаешь, они позволят тебе жить?
Карлос захлопал глазами.
— Хочешь, я докажу тебе это, брат?
— Не мели чушь.
— Но ты же веришь, что я знаю то, чего не должен знать, — сказал Томас. — И поэтому ждал меня в Индонезии. Не сомневался, что я приду. Ты тоже веришь в реальность, которая лежит за пределами того, что видит глаз.
Карлос должен понять. Для мусульманина такая вера естественна.
Карлосу в тот момент хотелось его застрелить. Если бы не Свенсон и Фортье, увлекшиеся странным даром Хантера не на шутку, и застрелил бы, плюнув на приказ.
«Тебя зовут Йохан, и мы братья», — заявил Томас. От этих слов у него даже голова заболела. Слышал ли кто когда подобный бред?
Да. Его собственная мать. Она была суфием, практиковала мистическую любовь.
И еще пророк Мухаммед.
Хантер мог неверно толковать свои видения, а мог и впрямь видеть во сне других людей. Даже и его. Карлоса. Что бесило почему-то особенно сильно.
А еще Томас был достаточно умен, чтобы этим бредом попытаться запутать Карлоса и отвлечь внимание. В наручниках он, конечно, и мечтать не мог его достать, не говоря уж о побеге. Но недооценивать парня не стоило.
— Я подумаю над твоим предложением. А пока…
— Я докажу, — сказал Томас. — Нанесу рану Йохану, не коснувшись тебя.
Тут Карлос встревожился. Даже шея вспотела.
— Ты веришь, что я могу это сделать? Веришь, что, исцелившись в другой реальности, я исцелюсь и в этой? И что, умерев там, умру и здесь? Помнишь, как ты в меня стрелял, Карлос? А ведь я жив. Там, в другой реальности, ты живешь тоже, и совсем недавно я схватился с тобой на Собрании. Поранил тебе горло своим мечом.
— Не смеши! Заткнись сейчас же!
Но от страха Карлос уже себя не помнил. Он слышал, как нечто подобное говорили другие мистики. Христиане. Уверяли, что, открыв глаза, человек может узреть другой мир. И какой-то частью своей души он верил в это. Всегда верил.
— Веришь, Карлос? Конечно, веришь. И всегда верил.
Он не сразу понял, что произошло, настолько гнев душил его. Просто почувствовал вдруг жжение. Как от пореза.
Это не могло быть правдой. Но было — он это знал.
Карлос тронул себя левой рукой за горло.
Томас с изумлением увидел, как по горлу Карлоса потекла тоненькая струйка крови — как будто он и вправду ткнул туда мечом.
Он ничего не делал. Но Карлос поверил его словам о Йохане. Поверил в достаточной степени для того, чтобы между реальностями случился прорыв. Какой из этих двух миров был сном, сейчас значения не имело. У Карлоса пошла кровь, потому что она все еще шла у Йохана!
Тот поднес руку к горлу, нащупал ранку, отдернул пальцы — в крови. Выпучил глаза, потрясенный и зачарованный.
И Томас начал действовать. Два шага, прыжок. Ударил Карлоса ногой прежде, чем тот оторвал взгляд от своей руки.
Карлос и собраться не успел, чтобы отразить удар. Рухнул как подкошенный.
Томас приземлился на ноги, быстро развернулся. Моника вытаращила глаза, изумленная таким поворотом событий. Затем вскочила и бросилась к нему.
— Скорее! Ключи в правом кармане! — выпалила она. — Я видела, как он их туда прятал!
