– Не сомневаюсь в гениальности Бруно, – сухо заметил Аникеев. – Хоть я и не успел поесть, но на долю секунды увидел Гивенса.
– Психотроника, – пробормотал Жобан.
– Не уверен… – Аникеев задумчиво разглядывал упаковку с мясным блюдом. – С такой технологией можно оперировать в планетарных масштабах. И наша маленькая команда не стоит затрат. Должно быть иное объяснение.
– Например? – поднял брови Жобан. – Чем объяснить странные видения? Мне даже пауки…
Карташов поперхнулся, и красные шарики морса разлетелись по отсеку.
– Да хоть динозавры! – благодушно ответил Аникеев. – Допустим, мы никуда не летим, а лежим в деприваторных ваннах где-то в лабораториях Звездного или Хьюстона. И нам внушают, что мы летим к Марсу, сталкиваясь со страшными и непонятными проблемами.
– Que diable! – вскричал Жобан. – Зачем?
– Проверяют, справится ли человеческая психика с тем, что ее ожидает в космосе. Другая версия – мы действительно летим к Марсу. Но чтобы не свихнулись от скуки, нас усыпили. А во сне можно не только выучить иностранный язык, но и увидеть полет во всех деталях. Вскоре нас разбудят, и мы начнем геройствовать наяву. Кстати, никто не страдает энурезом?
– Предпочту вариант с психотроникой, – сказал Жобан. – А то вдруг мы снимся китайцам?
– Это уже не сон, а кошмар, – ответил Аникеев.
* * *
Командный отсек примыкал к модулю с наблюдательным куполом, и Карташов мог видеть, как Жобан возится с телекамерой. Рыжие марсианские пятна приелись Карташову, он с тоской вспомнил зеленые холмы и водную гладь своего Марса. Страха не испытывал. Теплое чувство, будто за ним, как в детстве, когда он скакал по бескрайней степи, приглядывают старший брат или отец, согревало душу.
Смена Булла давно закончилась, но он не уходил, пересматривая послание из дома.
Появился Аникеев, за ним тянулся свернувшийся в кольца тонкий провод. Командир снял заглушку над головой у Булла и вытянул кабель с ежом разноцветных разъемов.
Еле слышно щелкнул фиксатор. На панели перед Буллом замигал зеленый огонек.
– Вы что сделали? – спросил он. – Возросла нагрузка на процессор.
– Сбрасываю на нашу память все, что на «Орионе», – пояснил Аникеев. – По просьбе Хьюстона.
– А смысл? – удивился Булл. – Ведь и так шло на Землю.
– Были перебои со связью. Причем в то время, когда внезапно оживал «Spirit»[4].
Карташов покачал головой.
– Да он вечный, что ли?!
Булл снова повернулся к монитору.
– Дома все нормально? – поинтересовался Аникеев.
– Нормально, – эхом отозвался Булл. – А у вас?
– Яна всем привет передает, – сказал Карташов. – Правда, она вроде нервничала, когда съемка шла. Когда пальцем брови касается, значит, сюрприз мне готовит.
– Вот как? – спросил Булл. – Сюрприз?
Что-то в его голосе заставило Аникеева, фиксирующего провод к панелям, обернуться.
– Личные папки я не трогаю. Но файлы проверяются, нет ли в них вредоносного кода. Вот последние пакеты. Вот видео. Послание от твоей, Эндрю, жены. А в нем небольшой довесок.
– Вирус, что ли? – выпучил глаза Карташов. – Ты что, бурбону хватил?
– Спокойно, Андрей, – вмешался Аникеев. – Запись велась в ЦУПе, Яна в любом случае не имеет отношения к вирусу.
– Это не вирус, а фрагменты текстового сообщения, – пояснил Булл. – Очень старая система шифрования сообщения в картинке или видео. Да и шифрования практически нет. Вроде как часть текстового файла случайно попала в послание.
– Выведи-ка этот «довесок» на экран, – приказал Аникеев.
* * *
Пичеррили сказал, что не понимает, о чем идет речь в «довеске». К тому же сейчас его дежурство. На кухне стало просторнее. Аникеев проводил итальянца взглядом и снова уставился в планшет.
– Не вижу смысла, – заговорил Жобан. – Какое отношение имеют китайцы к некоему Быкову? Он кто, наш человек на «Лодке Тысячелетий»?
Аникеев покачал головой и хотел что-то сказать, но его опередил Булл:
– Быков руководит российской частью научной программы экспедиции. Помню, как он выступал вместе с Баскиным на конференции в Сакраменто. Доклад о двойных переменных Липунова в качестве гравитационных реперов для каких-то измерений. Здесь, кстати, говорится о направленном гравитационном излучении. Кто-то пытался китайцев тормознуть. Ваши?
– С такими технологиями мы бы сейчас бороздили просторы Галактики, – ухмыльнулся Аникеев. – Вряд ли земная наука может не то чтобы генерировать, но даже фиксировать гравитационные волны. Хотя…
– А меня интересует другое. – Карташов раздвинул фрагмент на весь монитор. – Здесь о пауках-оборотнях и о каких-то процедурах детоксикации. Вроде нет смысла, но не слишком ли часто нам мерещатся пауки?
Булл пожал плечами и уставился в потолок, а Жобан сложил губы трубочкой.
– Мало ли что мерещится, – сказал наконец Аникеев. – Разберемся рано или поздно. А сейчас предлагаю сфокусироваться на посадке и не обращать внимания на расшалившееся воображение.
Карташов молча кивнул, соглашаясь. Возражать нет резона. Через пару часов Земля выдаст последние рекомендации, и, хотя Булл полагал, что отказ от посадки вполне вероятен, не в характере Славки тупо дожидаться спасательного корабля. А с пауками потом разберемся. Вот было бы весело, окажись в запечатанном отсеке не суперкомп, а пауки для заселения планеты. Со временем там появилась бы Аэлита с роскошными жвалами!
– Что тебя развеселило? – спросил Аникеев.
– А, ерунда, – Карташов перестал улыбаться. – Слушайте, а ведь сегодня День космонавтики. В ЦУПе, наверное, уже наливают. Надо бы отметить…
– Можно и отметить. Как только «Орион» будет готов. И пока идем без происшествий.
Хотел постучать по пластику столешницы, но тут раздался громкий щелчок, подвешенные контейнеры слабо качнулись, и Бруно объявил по внутренней связи:
– У нас проблемы!
* * *
Утечка на пределе чувствительности датчиков, но и минимальная потеря воздуха со временем может стать критичной. Впрочем, подумал Аникеев, никто не запаниковал, хотя нервы у всех на пределе. Жобан с Карташовым проверяли отсеки, Булл выдвинул манипулятор и вел камеру вдоль внешней обшивки, осматривая фольгированную пену термоизоляции. Пичеррили сидел на связи, а потом попросил командира подменить его.
– Из наблюдательного модуля я смогу осмотреть треть поверхности, – объяснил итальянец. – У второй камеры мощный зум.
Аникеев переместился к монитору, освобождая проход, глянул на ржавые краски Марса, на цилиндр модуля, увенчанного смотровым куполом. И заметил темную кляксу у основания модуля.
– Можешь не торопиться, – сказал он. – Вот она!
