«новой педагогике» всё. Какающие радугами единорожики с крокодильими ебальцами.
— Почему вы так враждебны?
— Потому что вы мне не нравитесь. У этих детей полно проблем, вы — ещё одна, новая. Но я справлюсь и с вами.
— А по-моему, Антон Спиридонович, их главная проблема — это вы! — он сказал это так громко, что на нас обернулись даже те ребята, которые ещё не пялились. Доступные взгляду поверхности их тел (это довольно большой процент) покрылись вязью эмоциональной инфографики.
Зато после этого пафосного заявления Эдик наконец-то ушёл, дав мне возможность спокойно доесть.
***
— Добавки, Антон? — спросила ТётьТоня (для детей) и просто Тоня для меня.
Наша бессменная повариха, завстоловой, главная по закупкам продовольствия и прочим проблемам питания.
— Спасибо, Тоня, я сыт. Картошка замечательная и суп, как всегда, выше всяких похвал.
— Приятно слышать, спасибо.
Я Антон, она Антонина, и это повод для шуток воспитанников. «Антонический дуализм», ага. Два столпа «Макара» — директор и повар. А что ещё надо?
— Достаёт вас этот новый помощник?
— Есть такое дело.
— Он и ко мне на кухню лез! Мол, питание у нас недостаточно здоровое и диетическое, не соответствует чему-то там…
— И что ты ему ответила?
— Что самое нездоровое, что есть на моей кухне, — это его дурацкие идеи.
— Молодец, так и надо.
— Но знаешь, Антон…
— Что?
— Он под тебя копает.
— Обломается, Тонь. Копатель из него такое же говно, как всё остальное. Ручки из жопки. Да, кстати, давно хотел спросить — как там Виталик?
— Ой, Антон, замечательно всё у моего сыночка! Жалко только, что не увидеться, но он часто отправляет проекции. Правда, всегда в записи, говорит, по времени не совпадает. Работает в Кобальте, хорошо получает, деньги мне шлёт постоянно — хотя зачем мне деньги? Я и так на всём готовом… Откладываю, пусть лежат. Вот женится — на свадьбу подарю!
— Не женился пока?
Виталик когда-то «романсил» мою дочь, но ничего ему не обломилось.
— Ну что ты, нынешние не спешат, сам знаешь…
— Знаю.
— Ох, не дождёмся мы с тобой внуков! Ну, может, ты, ты молодой…
— Ой, Тонь, какие твои годы, ты что!
Хотя наши дети ровесники, Антонина меня старше на десять лет и любит прикидываться этакой старушкой-вековушкой.
— А Виталик с остальными отношения поддерживает?
— Вот не знаю… — озадачилась наша завстоловой. — Как-то об этом не говорил. Раскидало ребят, а жаль — такой был выпуск! Талант на таланте… Нет, нынешние тоже хороши, слова дурного не скажу, но сам понимаешь…
— Понимаю.
Первый и последний выпуск по программе фикторов. Вроде не так давно было, пять лет всего прошло — а как другая эпоха. Ребята очень трудные были, но одарённые. А почему были? Они и есть. Кобальты их захапали прямо с выпускного — не зря спонсировали «Макара». Нет, никого не принуждали, конечно, но условия предложили такие, что только дурак не побежал бы, теряя тапки. Да и куда ещё идти фиктору? Там творилось самое крутое волшебство, и строился дивный новый мир!
Кстати, где он?
***
После обеда — приёмный час. Разумеется, меня дёргают в любое время суток, но это такой официальный момент. То, что он специально для того предназначен, помогает собраться с духом нерешительным.
— Тондоныч, можно?
— Нужно, Марин. Заходи.
— Тондоныч… — девочка мнётся. — Эдуард Николаевич разрешил нам с Леной жить вместе. Ну, в одной комнате. Вдвоём. Но я решила всё-таки спросить, можно?
— Ты просила у него разрешения? — удивился я.
— Нет, Тондоныч, что вы! Он сам предложил.
— А откуда он узнал…
— Так мы же скинтолчим с Леной «в отношениях», он увидел, ну и…
Ах, да. Скин-толк. Друзья (и не только) синхронизируют графику, используют одинаковые мемкомплекты и всякое такое. Дают понять, что пара. Нет, так-то я в курсе. Старый Аспид, как старый дракон — только делает вид, что ничего не замечает.
— Марина, — вздохнул я. — Ты правильно сделала, что зашла и спросила.
— Вы против, да? Это потому, что мы лесби?
Среди воспитанников считается, что я ещё и лютый гомофоб. Потому что был против участия «Макара» в виртуальном гей-прайде. Я тогда сказал, что не против геев. Но когда человек вставляет в жопу радужный флаг, то проблема не в том, что флаг радужный. Просто не надо вставлять в жопу флаги.
— Нет, это потому, что вы дети.
— Нам уже семнадцать! У нас тоже есть право на чувства!
— Чувства можно оставить, — разрешил я.
— Тондоныч, это…
— Несправедливо?
— Да! И Эдуард Николаевич разрешил! И правила позволяют!
— Марин, послушай меня, пожалуйста. Формально устав интерната позволяет воспитанникам одного пола…
— Гендера!
— Пола, Марин. Гендер «социальный конструкт», верно? Кажется, как раз ты мне это не так давно объясняла.
— Да!
— А правила касаются именно пола. То есть, конкретного анатомического устройства организма, к какому бы гендеру он себя ни относил. Это предусмотрено на случай, если отдельных комнат не хватает на всех. Комнат у нас избыток.
— Но ведь это всё равно не запрещено?
— Нет, но есть нюанс. Запрещено проживание в одном помещении разнополых воспитанников.
— Но мы же обе девочки!
— Да, но ведь гендер — социальный конструкт?
