Внезапно из отверстия пещеры вырвался рык, дикий звериный вой, от которого мороз пробежал по коже. Сензи увидел, как Дэмьен рванулся вперед, но с усилием остановил себя. Лицо священника было мрачно. Вой перешел в визг, крик боли, шум драки, вопли ужаса и отчаянной защиты собственного логова - и вдруг все оборвалось. Все поглотила тишина ночи.
Появился Таррант. Проведя рукой по плечу, стряхнул какой-то пещерный сор, приставший к одежде.
- Один день здесь провести можно, - сообщил он. Может быть, Сензи почудилось, но когда он говорил, на зубах его сверкнул слабый красный отблеск.
- Не занято? - спросил Дэмьен.
Глаза Тарранта холодно блеснули.
- Теперь нет. Можете даже... приготовить обед, если хотите. Там найдется толика мяса. - И добавил, нехорошо усмехнувшись: - Я уже пообедал.
Все трое молча уставились на Охотника. Никому особенно не хотелось видеть, что за укрытие он для них нашел и что за мертвечину оно сейчас скрывало.
- Какого черта! - Сиани опомнилась первая. Она соскользнула со спины лошади и как-то умудрилась устоять, хотя ноги ее явно не держали. Боги, да она же сейчас просто рухнет! - Останемся, пока не обсохнем, - сказала она.
Что-то произошло между ними, решил Дэмьен. Что-то произошло между Сиани и Джеральдом Таррантом, и это ему очень не нравилось. Он не мог точно сказать, что именно, но это случилось без сомнения. Словно какой-то канал образовался и между ними. Он почти мог Увидеть его.
Пока готовились к дневке, он вполглаза следил за ними. Таррант исследовал глухие закоулки в задней части узкой пещеры, чтобы удостовериться, что там не скрывается опасность, а Сиани сопровождала его. Таррант - в последний относительно темный час - взял на себя обязанность проследить, чтоб лошади были вытерты насухо, и успокоить их, и привязать там, где они могли пощипать сочный кустарник, и Сиани, у которой было мало опыта в таких делах, ходила помогать ему. Дэмьен догадывался о тихом, на пределе слышимости, шепоте, о безмолвно заключенном тайном соглашении. Но какие цели оно могло преследовать? Ничего толком не зная, говорил он себе, ты не имеешь права вмешиваться. Сиани имеет свои причины проявлять интерес к посвященному, и если Таррант отвечал на ее вопросы, тем лучше для нее. И если дело только в этом, Дэмьен действительно не имел права вмешиваться. Но если нет? Достаточно ли Сиани понимает, как опасен Охотник, - до какой степени должна быть развращена душа, опустившаяся с вершин пророчества к такому убийственному, паразитическому существованию? Одна мысль об их затянувшемся общении вызывала у Дэмьена желудочный спазм. Он осторожно наблюдал. Стараясь хотя бы слышать их. Надеясь под любым разумным предлогом удержать Сиани подальше от ее жуткого спутника.
Пещера, которую освободил для них Таррант, - чуть больше обычной трещины при входе, шесть футов в самой широкой части и значительно меньше там, где она врезалась под острым углом в слоистую скалу, - явно была долгое время населена. В воздухе стояла густая вонь многих поколений животных, пахло брачными играми, птичьим пометом, едкими брызгами территориальных отметин. Не говоря уж о той убоине, что предложил им Таррант, - мокрый комок окровавленного меха и парного мяса еще источал животный ужас. Но здесь было сухо и безопасно, и пол был покрыт толстым слоем мусора, а больше им ничего и не требовалось. Они расстелили постели вдоль пещеры, разделали добычу Тарранта, вырезали съедобные куски остальное выкинули в Ахерон - и разложили при входе свою влажную одежду почти все, что у них с собой было, чтобы ее высушило восходящее солнце. Распределили часы дежурств. Разожгли небольшой костерок, и пещера стала почти уютной. Самозваные захватчики даже приготовили роскошную трапезу, хоть и с душком. И терпеливо ожидали, когда взойдет солнце, зная, что лишь несколько часов его прямые лучи смогут освещать узкое ущелье, глубоко прорезанное течением Ахерона, - ждали, когда смогут увидеть, куда завела их дорога, что обещают им эти места и какие еще опасности явятся при свете дня.
Под конец своей вахты Дэмьен прошел в дальний конец пещеры, в угол, где укрылся Таррант. Ему хотелось увидеть, что делает посвященный. В глубине пещеры прятались укромные ниши, их отгораживала от входа огромная глыба, отколовшаяся от потолка при последнем землетрясении. Когда священник попытался обогнуть ее, перед ним, в углублении, куда не достигал дневной свет, выросла стена холодного огня. Абсолютно холодная. Абсолютно непроходимая.
- Ах, так? - хмыкнул он. - Отлично. - И добавил, надеясь, что Охотник его слышит: - Я тоже верю вам.
Земля, через которую протекал Ахерон, походила на роскошный трехмерный гобелен, на котором были вытканы все этапы геологической истории; его изнанку обнажило разрушительное действие течения. Внизу - гранитное ложе реки, выше - слои черного базальта и осадочных пород, спрессованный вулканический пепел - все это было страницами истории, она читалась в узоре, что украшал скальные стены, - извержения вулканов, нашествия ледников и вездесущие, постоянно встречающиеся рваные отметины землетрясений. Отдельные тонкие пласты, представлявшие собой когда-то показательную карту геологических этапов, теперь были расколоты последовательными смещениями, превратились в зубчатую мозаику, что покрывала стены ущелья, точно гротескное, неимоверной величины абстрактное полотно. Ветры прорезали соединения пластов, расширили трещины, выдули подпорки из-под всевозможных обнажений, так что над головой высились причудливо изрезанные известняковые колонны, маячили остроугольные арки, гигантская сюрреалистическая скульптура, что давным-давно рассыпалась на куски. Зелень укоренялась где могла, но большей частью, сколько хватало взгляда, отвесные стены были безжизненны: пятна лишайника, пучки жесткой травы, может, несколько сухих корней отмечали места, где пыталось удержаться отчаянно храброе дерево. И все. Там, куда можно было добраться, по крайней мере. И это означало, что они обречены следовать вдоль речного русла, пока какое-нибудь изменение структуры каньона не позволит им подняться к обильным пастбищам, окружавшим его.
На закате, бросив последний взгляд на уходящий день, они вновь вывели лошадей на ту же узкую тропу. Ни шпионы, ни какие-либо другие признаки наблюдения пока не появлялись. Дэмьену хотелось думать, что этому можно порадоваться. Может быть, кому-то просто понадобилось осмотреть эти земли, и никто не проявлял особого интереса именно к ним, и зря они так насторожены.
"Правильно. Прямо-таки чертовски верно. Помечтай еще, священник".
Они выступили. Лошади явно не были в восторге от выбранной дороги, но хороший дневной отдых в относительно сухом месте - да к тому же свежая пища и вода - немного взбодрил их. С некоторым трудом Дэмьен заставил свою лошадь первой выбраться на узкий уступ, и напряжение прошлой ночи стало лишь смутной памятью, как только их поглотил мерный ритм движения. Когда Каска показалась на три четверти над западной стеной, они остановились передохнуть. В тени гротескной природной скульптуры они жевали мясо и лепешки, осторожным шепотом обсуждая, можно ли найти ночью путь из каньона наверх. Таррант вновь вытащил свои карты и отметил несколько точек, где возможен был выход: в Ахерон впадало несколько притоков, но неизвестно, насколько они могли разрушить стены. Судя по его лицу, шансы были неплохими - и впервые с начала пути он проявлял хоть какой-то оптимизм. Дэмьена это более чем устраивало. В виде исключения все складывалось к лучшему.
