лица. Однако губы ее были полные, чувственные. Она смотрела в никуда.
А потом, так же резко, как пришло, видение исчезло, оставив во рту скользкую мерзость тошноты.
Он вскочил и поспешно поднял крышку унитаза. Его стошнило, но он ухитрился не перепачкать все кругом.
Потом он вернулся в офис и отыскал «Желтые страницы». В разделе «Бары» он водил пальцем по столбцам, пока не дошел до «Ночной совы» на углу Моррисона и 58-ой улицы.
Домой он зашел только для того, чтобы привести себя в порядок и надеть свой синий костюм.
И да, она сидела там. Закинув ногу на ногу, с видневшимся из-под юбки клочком комбинации, с головой под тем странным углом – в точности такая, какой он ее видел.
Все происходило словно в пьесе, в которой он когда-то уже играл. Он подошел к ней и сел на соседний табурет.
– Могу я… позвольте предложить вам выпить, мисс?
Она отреагировала на его присутствие и вопрос легким кивком и что-то хмыкнула. Он махнул бармену в черной бабочке.
– Мне имбирного пива, пожалуйста. А юной леди… того, чего она попросит. Будьте добры.
Женщина повела бровью.
– Бурбон с водой, Нед, – буркнула она. Бармен ушел.
Они посидели молча, пока он не принес напитки.
– Спасибо, – сказала девушка. Артур кивнул и покрутил стакан на отпотевшей поверхности стойки.
– Мне нравится имбирное пиво. Я как-то так и не привык к алкоголю. Вы не возражаете?
Она повернулась и посмотрела на него. Она и впрямь была привлекательна, даже с морщинками на шее, вокруг рта и глаз.
– А мне-то что, если вы пьете имбирное пиво? Да пейте вы хоть козье молоко, мне это по барабану, – она снова отвернулась.
– Ох, я не хотел вас обидеть, – спохватился Артур. – Я только…
– Забейте.
– Но я…
Она обожгла его взглядом.
– Послушай, Мак, ты надумал, или как? У тебя стояк? Так пошли, поздно уже.
Теперь, столкнувшись с этим лицом к лицу, Артур перепугался. Он чуть не расплакался. Все шло не так, как он это себе представлял. В горле словно комок застрял.
– Я… я… Почему бы…
– Да боже ж ты мой, а то неясно! Опять урод. Вот ведь везет, так везет, – она опрокинула в рот остаток пойла и соскользнула с табурета. Потом оправила мини-юбку и повернулась к выходу.
Артур почувствовал, как его охватывает паника. Это был его последний шанс, и это было важно, ужасно важно! Он крутанулся на табурете.
– Мисс… – окликнул он ее.
Она остановилась и оглянулась.
– Ну?
– Я думал… ну… мы могли бы поговорить?
Она, похоже, ощущала его неловкость, и лицо ее сделалось задумчивым. Она вернулась и встала совсем близко от него.
– Ну, что еще?
– Ну, вы… вы… заняты сегодня вечером?
Задумчивость сменилась на ее лице деловым выражением.
– Это обойдется вам в пятнадцать баксов. Найдется столько?
Артур словно окаменел. Он даже ответить не мог. Но, словно сообразив, что пришло время действовать, рука его нырнула в карман пиджака и достала оттуда четыре тысячи долларов. Восемь банкнот по пятьсот баксов – новеньких, хрустящих. Он поднял их так, чтобы она хорошенько их разглядела, потом рука вернула их в карман. Рука делала все сама; он был, скорее, зрителем.
– Ух ты, – выдохнула она, и в глазах ее загорелся интерес. – А ты, приятель, вовсе не так уж и плох. Хата есть?
Они пошли в большой, пустой дом, и он разделся в ванной, потому что стеснялся, и в груди его застыл гранитный ком страха.
Когда все было позади, и он лежал в постели согретый, счастливый, она встала и подошла к стулу, на спинке которого висел его пиджак. Он смотрел на нее со странным ощущением. Он даже знал, что это, поскольку уже испытывал нечто похожее по отношению к маме. Артур Фулбрайт знал, что такое любовь – ну, по крайней мере, одна ее разновидность, – и смотрел на женщину, которая доставала из кармана пиджака банкноты.
– Боже, – пробормотала она, почтительно прикасаясь к деньгам.
– Возьми их, – мягко произнес он.
– Что? Сколько?
– Все. Это уже неважно, – он подумал и нашел самый восторженный комплимент, на который был способен. – Ты очень хорошая женщина.
– Что ж, спасибо, лапочка.
Она крепко сжимала деньги в кулаке. Четыре тысячи долларов. Надо же, какой простофиля. Вот он лежит в постели, и ему словно бы все равно. Но лицо его так странно светилось, словно он знал что-то очень важное, словно весь мир принадлежал ему одному.
Она негромко усмехнулась, стоя у окна в слабом розовом свечении небосклона. Она стояла нагая, потная, и она знала, что на самом деле важно. Она держала это в руке.
Розовое свечение сделалось ярче, потом начало краснеть, пока не стало кроваво-красным.
Артур Фулбрайт лежал на кровати, и ему было так спокойно, как никогда в жизни. Женщина смотрела на деньги; она-то знала, что важно.
Деньги обратились в пепел за долю секунды до того, как тоже самое произошло с ее рукой. Артур Фулбрайт медленно закрыл глаза.
За окном мир окрасился красным, вспыхнул, и все кончилось.
А вот история, которая, я думаю, вам понравится. Я в ней выставлен дурак дураком, а разве нам всем не по нраву истории, в которых непобедимый герой, спаситель-всезнайка, всемогущий умник садится в лужу? Так вот, кое-что о Валери.
Года четыре назад был у меня один знакомый фотограф по имени Фил. Далеко не самый противный тип (если сформулировать точнее, я бы сравнил его с декоративным плющом), но каким-то неведомым мне образом он ухитрился просочиться в мою жизнь и мой дом (полагаю, «просочиться» – самое подходящее по смыслу слово) и периодически использовал мою квартиру в качестве антуража для фото юных дам в неглиже. Обыкновенно Фил заваливался ко мне в разгар моего рабочего дня, весь увешанный экранами, и лампами, и кофрами с аппаратурой – и в обществе хорошенькой девицы, которую он тут же совал в одну из моих ванных, дабы она освободилась от одежды, хотела она этого или нет.
Ну, я могу себе представить, какой упоительной музыкой звучит это в ушах тех из вас, кто большую часть свободного времени занят своими гениталиями, но поверьте, после того как я редактировал в Чикаго журнал для мужчин, при виде дамочек в дезабилье ладони у меня не потеют. В смысле, два года созерцания в луче фотоувеличителя самых соблазнительных женщин мира в чем их мама родила… в общем, это не может не выработать чувства меры. Поневоле начинаешь искать и более экзотические достоинства – ну, например, способность
