— Ну-ну, — только и сказал Дима.
Вначале это было совсем не трудно: здесь — его нет, тут — тоже, и здесь — нет… Потом однообразие стало выматывать. Обследовав около половины погребов, я решил отдохнуть: иначе, двигаясь с механическим отрицанием, можно легко пропустить то место, куда спрятали Дроботецкого. На самом деле, я не был уверен, что не оставил телепата позади. Попробуй найди охотника, с его-то блоком…
Рядом остановился Дима. Ничего не сказал. Просто стоял и терпеливо ждал.
Сосредоточившись, я пошел дальше…
— …Нету? — негромко спросил Дима, когда я обошел все погреба.
— Не знаю, — упавшим голосом признался я. — Не уверен. Сейчас отдохну и попробую еще раз. Он где-то здесь — точно!
— Думаешь, не соврал? — уточнил приятель, имея виду Фаргела.
— Не соврал. Ему вообще нет нужды лгать: если бы хотел, расправился с нами еще на крыше.
— Как сказать, как сказать… — проронил Дима, непроизвольно сунув руку в карман.
— Ладно, не важно, — оборвал я бахвальство друга, пускаясь в обратный путь среди погребов.
Темно-коричневая, чуть облезлая крышка, приподнятая над землей… За ней еще одна… Разворот направо. Высокий погреб с деревянной крышкой. Потом еще два… Здесь тоже нет. Поворот влево. Синяя крышка… Погреб… Погреб… Разворот. Здесь нет… Снова нет…
У каждой крышки, закрывающей возможную темницу, я останавливался; тщательно сканировал подземную полость — и, убедившись в отрицательном результате, двигался дальше.
Погреб… погреб… Погреб с крышкой неопределенного цвета: старой краски почти не осталось, — здесь Дроботецкого тоже нет. Погреб… Здесь?! Нет, показалось. Жаль… Еще один погреб… Еще…
Дима тихонько подергал меня за рукав.
— Подожди! — рявкнул я, не желая отвлекаться от изучения очередного объекта.
Дима настаивал. Ну его к черту, потерпит! Нет, и здесь ничего.
Я обернулся к товарищу:
— Что?!
Дима многозначительно скосил глаза вбок.
— Он намекает на меня!
Сильный, уверенный голос. И, самое любопытное, неприятно знакомый. Я обернулся.
Старейший. Тот самый, в чье владение неожиданно перешел Сергей Викторович. Проблемка…
— Охотника ищете? — спросил Даулет. Спросил до того радостно, что стало ясно: вопрос риторический. — Здесь он.
Старейший тронул ногой крышку одного из погребов; ту самую, с облезшей краской.
— Полагаю, теперь вы уберетесь восвояси.
— Да мы вообще-то не торопимся! — заявил Дима.
Глаза вампира сощурились.
— Забыл, с кем разговариваешь, смертный?
— Помню, не дурак, — хладнокровно проронил Дима. — Если вампиров все время бояться — так и жить не стоит!
— А ты, стало быть, не боишься? — живо поинтересовался Старейший.
— Боюсь. Но пока я с Кешей, со мной все будет в порядке.
— Откуда у тебя такая уверенность? — Старейший чуть согнул руки в локтях, начал медленно сближаться.
— Не думаю, что ты станешь портить отношения с Фаргелом, атаковав его ученика.
— Верно, — согласился Даулет, подходя совсем близко. В глазах Старейшего разгорелся голодный огонь. — К счастью, Фаргелу до тебя дела нет.
— Дима — мой ученик! — ляпнул я, прежде чем сообразил, что говорю: парня-то спасать надо! — Я собираюсь сделать из него вампира.
— Мило, — пробормотал Даулет, в растерянности остановившись. — В таком случае, ты несешь ответственность за его деяния или слова.
Я заторможено кивнул, пытаясь сообразить, в чем здесь подвох. Может, рассчитывает добраться до меня, если Дима совершит ошибку?
— Хорошо, — выдохнул Старейший. — Я хочу, чтобы вы оба — немедленно! — ушли отсюда.
Ага, уйди тут! Сергея Викторовича я не брошу! Наверное… Посмотрим! Дима пособит, если что.
— А если останемся? — поинтересовался я.
— Ты бросаешь мне вызов, новичок? — руки Даулета напряглись.
— И в мыслях не было! Но эта территория не принадлежит тебе. Мы тоже имеем право здесь находиться.
— У меня больше прав! Я сильнее и если вы…
— Недостойно члена Совета вести такие речи, — мягко укорил я и ошалел от собственной наглости. Если что — Фаргел подстрахует. Он ведь где-то рядом, нет?
Даулет смешался. Ненадолго задумался. Потом молвил:
— Надеюсь, вы не будете спорить, что пленник принадлежит мне, и что только я могу распоряжаться его судьбой?
— Нет-нет, что ты… — торопливо сказал я.
Дима отмолчался. Наверное, у него другая точка зрения.
— Прекрасно, — сухо заметил Старейший. — Тогда посидите в стороне. Ну?!! — добавил он, видя, что мы не слишком торопимся выполнить его ценное указание.
Пришлось отойти на пару метров. Я присел на крышку погреба. Дима остался стоять — то ли держал себя в боевой готовности, то ли так было теплее — это мне холодный металл нипочем.
Даулет недовольно зыркнул глазами в нашу сторону, но — наклонился, выдрал вбитую в землю крышку. Отбросил ее в сторону. Скрылся в погребе.
Напряженный как пружина, Дима ждал малейшего повода, чтобы ринуться в атаку. Со мной происходило тоже самое.
Время идет — ничего не происходит. Ни слова, ни шороха. Гнетущая, бесконечная тишина. Что он там делает?
Дима шагнул вперед. Я схватил его за руку.
— Пусти, больно! — простонал друг сквозь зубы.
Я ослабил нажим:
— Не ходи, он только этого и ждет!
— Не пойду, пусти.
Я разжал пальцы.
Говорить было не о чем. Вонзив взоры в ту часть погреба, которая была нам видна, мы чего-то ждали. Даулет как провалился.
— Надо… — вскинулся, срываясь с места, Димка.
Я прыгнул вслед, отбросил его назад:
— Ты что? Это же верная смерть!
— Не верная! — огрызнулся Димка, брызгая слюной. — Сергей Викторович нам поможет!
Из погреба показался Даулет. Тяжело переваливаясь, выбрался наружу. Прижимая ладонь к боку, взлетел; скрылся за домами. Ранен? Кем, чем? Неужели Дроботецкий постарался? И не обездвижил? А почему схватки не было слышно?
— Пошли! — рванулся Димка.
— Стой! — я снова цапнул его за руку. — Никуда мы не пойдем, — я выразительно покосился в ту сторону, в которую улетел Старейший. — Охотник теперь принадлежит Даулету.
Дима очень своеобразно на меня посмотрел — злобно-агрессивно так. Я показал сначала на ухо, потом на дома. Напарник кивнул.
— Что дальше? — спросил он прерывающимся голосом.
«Изображаем сбор цветочков».
— Я бы сказал, это — наше испытание. Что-то вроде проверки на вшивость. Дроботецкий — кто? Охотник. А мы с тобой — полноправные вампиры. Ты, правда, еще не вампир. Тем больше поводов вести себя хорошо, верно?
